Метаморфозы Катрин

— Ты поняла, кто это? — он, кажется, удивился.

— Естественно. Но, Марк, пока я не могу быть твоей женой так, как положено, пусть будут девушки. Я не против и не собираюсь лезть раньше времени во взрослую жизнь. Только будь осторожен. бастарды и дурные болезни — не лучшее, что есть в этой жизни. А так — ну, не будешь же ты пять лет жить монахом.

— Замолчи, Катрин. Мы не будем обсуждать эту сторону жизни пока ты не вырастешь!

— Как скажешь.

— Ты замерзла?

— Немного.

— Иди сюда, малыш.

Когда слуги меняли кровать, а горничные застилали свежее бельё, они видели умилительную картину. Граф сидел у камина, глядя в огонь, а на коленях у него дремала юная графиня.

Вечером, на кухне, пожилая горничная, тётушка Шапо рассказывала:

— Так и задремала от усталости, прямо на руках у его сиятельства. А махонькая какая! Но не злая. Гута воду пролила — так ничего, не ругалась, по щекам не била. Так прямо и сказала: ничего, мол, страшного, просто вытри… Вот и ладно, что граф женился. Глядишь, будет в доме хозяйка хорошая.

Глава 30

— Ты, тетушка Шапо, сплетничай меньше. А то её сиятельство услышит — на конюшню отправит.

Гвайру Бирту, главную повариху, совсем не радовали эти перемены. Тут у нее всё налажено, управляющего нового она сразу прикормила, да он и сам не дурак, особо не полезет с проверками. Оно ему нужно?

А лишний расход по продуктам всегда можно на солдатиков списать. Гвайра Бирта, чай — не дура, деликатесы господские брать — оно и ни к чему. А вот мяска, да сальца, да крупы мешочек — это и продать можно. А деньги они и есть деньги. А граф сам велел, чтобы солдат досыта кормили! Гвайра же не виновата, что они такие прожорливые!

Главное, что бы графиня была довольна, а то она всем устроит адское пекло. А уж гвайра-то Бирта знает, как её сиятельству угодить! Чай научилась за столько лет. И что бы на блюде все красиво лежало. И что бы эдакое какое-нибудь было хоть одно блюдо. И порцию маленькую обязательно, только для самой графини. Что бы даже фрейлинам — ни-ни… И то, нет-нет, да и огребет оплеуху. Ну, не от самой графини, конечно… Та то не полезет на кухню, побрезгует. А вот от старшей фрейлины — запросто! Правда фрейлин герцогиня уже лично по щекам хлещет. Да что уж тут говорить — им то точно не позавидуешь.

Но не к добру эти перемены, ой, не к добру…

Мыться Марку пришлось самому. Меня он не пустил. Ну, не очень то и хотелось.

Кровать принесли большую, красивую. Черное резное дерево, витые столбики для балдахина, вместо ножек — львиные лапы. Одеяло, однако, осталось прежнее. Но меня это мало заботило. Если мадам думает, что я из-за каждой мелочи буду жаловаться Марку и надоедать — просчиталась. К его помощи нужно обращаться только в крайнем случае.

Ну, и еще у меня есть план. Хороший такой план. Думаю, Марк на него согласится. Во всяком случае ему это точно будет гораздо более выгодно, чем оставить транжиру маман хозяйкой. А уж я позабочусь, что бы крестьян хоть год не трогали. Людям нужно дать возможность придти в себя и наладить хозяйство. С дохлой овцы никакой прибыли. Это даже средневековый феодал должен понимать.

Тем более — скоро весна. Нужно узнать, есть ли при замке земли, сад-огород. Сколько народу в замке, кроме солдат. Кого еще кормить и одевать нужно. Ну и посмотреть, что еще на землях есть. Глины местные посмотреть, может получится краску хорошую делать. С косметикой наладить все. Главное, мне обязательно нужно в герцогский замок попасть. В столицу возить далеко и не слишком выгодно. Да и не все можно. А до герцогского дворца — два дня пути. А модников там должно быть достаточно, что бы у меня деньги не переводились.

В общем планы у меня были грандиозные.

Марк вышел раскрасневшийся, в теплом длинном халате. Когда-то красивом, но теперь — старом и потрепанном.

— Иди, согрейся, малышка. Фица тебя ждет.

— Марк, прикажи пожалуйста принести сюда мои сундуки. Там у меня и запасное все и одеяло есть. Под одним тесно будет спать.

— Иди, прикажу…

Голову мыть я не собиралась. И купаться в воде, в которой уже мылись — тоже. А здесь так принято, в целях экономии. Нет уж… Поэтому Фица растерла меня мыльной мочалкой и облила чистой водой. Пока и это терпимо. Потом придумаю, что делать, что бы не таскать воду ведрами по лестницам. Тут и само то ведро весит неподъемно. А если еще и с водой таскать…

На ужине маман вела себя так странно-любезно, что мне стало не по себе. Как будто и не она здороваться с невесткой отказалась и пыталась засунуть в холодну. башню. Вежливо кивнула мне и, без всяких споров, уступила хозяйское кресло с высокой спинкой. У Марка кресло было еще больше моего. Остальные места за высоким столом были заняты фрейлинами, управляющим, и крепким седым мужчиной. В возрасте. Шрам наискось через бровь по щеке. Высокий, примерно, как Марк. Думаю, это и есть тот самый капитан Кирк. Поговорить бы с ним, понять, что он такое. Тертый жизнью опытный человек или тупой вояка?

Я с любопытством рассматривала тех, кто сидел за нижним столом. Две дородные нервные женщины. Еще одна — чуть помоложе. В чепце горничной. Думаю, горничная хозяйки. Несколько мужчин.

— Марк, а кто эти люди?

— Это помощники управляющего. Старший эконом, гвайр Сард, он закупает продукты, ткани, продает излишки всего, что нужно. Вон тот моложавый — гвайр Бланд, он занимается крестьянами. Ездит по селам, знает, кто и сколько должен. Гвайр Курф занимается мастеровыми. Не только в городе, но и в деревнях. Собирает с них налоги, решает все споры.

— А зачем тогда нужен управляющий?

— Он ведет книги расхода и прихода, хранит деньги, и следит за всеми тремя. Он умеет писать и считать.

— Ты уже разговаривал с капитаном Кирком?

— Нет, но обязательно поговорю после ужина. А ты давай не болтай, а поешь как следует.

— Да я уже сыта!

— Ты тощая, как уличный котёнок. Так что возьми еще кусок мяса и не спорь.

— Фууу, Марк, ну это смешно!

— Леди Катрин! Я не собираюсь с вами спорить.

— Марк, пожалуйста-пожалуйста, ну не ругайся! Я сейчас и правда не хочу. Давай просто возьмем блюдо с едой в комнату? Я тогда перед сном еще что-нибудь съем, честно! И можно мне грушу?

— Вот ты лиса! Ладно, возьмем с собой.

— И ещё одну грушу!

— И грушу — Марк засмеялся.

После ужина свекровь меня прямо напугала. Перед тем, как удалится в свои покои, она поклонилась отдельно Марку, отдельно — мне. Ой, не к добру это дело. Ну, хоть убейте, не верю я в её смирение и признание меня хозяйкой.

В комнате меня встретила растерянная Фица. Ей сказали на кухне, что горничная госпожи должна есть за нижним столом в зале. Но сама она не рискнула туда зайти.