Метастазы
Шрифт:
– Ой, Лилечка, привет, – она хотела бы от радости говорить больше, но становилось тяжело, – как ты?
– Здрасте, – обняла девочка бабушку как родную, – у меня всё хорошо. Я к вам привела познакомиться нового врача.
– Ой, да ты что! Вот теперь заживем, как на самом настоящем курорте с таким обслуживанием, – пошутила Алексеевна, но затем с болью закашляла. Лицо вмиг сменилось на страдальческое.
– Меня Назар зовут.
– А по имени отчеству? А то я так не могу с врачами.
– Да я не врач.
– Но все же.
– Андреевич.
– А
– Ты бы предупредила, Лиль, я бы хоть в порядок себя привела…
– Вы и так что надо выглядите! – подбодрила Лиля.
– Скоро с тобой обязательно на танцы пойдём. Как я в свои молодые годы. Все кавалеры будут наши. Платье тебе подберем. Знаешь, какое?
– Какое?
– Такое вульгарное, экспрессивное! – В красках описывала старушка. – Как на лучших карнавал Рио! Возьмем с тобой дорогущее каберне и отправимся в кабак танцевать всю ночь танго.
– Мне нравится, – захихикала девочка.
– Ещё бы. Жизнь для того и дана. Надо пользоваться каждым моментом. Это одно из точных убеждений за всю мою жизнь, в котором я уверена на сто процентов. Ни о чем не жалеть. Всё – полная фигня. Важно лишь веселиться и нести радость. Всё в итоге со временем отправится в помойку…
Ей вновь тяжело стало разговаривать, но она повторила:
– Только вино и танцы. Истина в вине. А вы, молодой человек, каких поэтов предпочитаете?
– Мне нравятся Маяковский, Пастернак, Бродский.
– Ой, как чудесно. Я в прошлом работала учительницей русского языка и литературы, даже Евгения Онегина знала наизусть. Сейчас уже мозг отмирает, не смогу исполнить…
– Да вы и сейчас прекрасно помните, – не согласилась Лиля.
– Стараюсь не забывать прекрасное. Это моя борьба с поганой болезнью. А в своей молодости мне даже удалось побывать на выступлениях Цоя.
– Правда? – улыбнулся Назар.
– Да. Мы с мужем обожали подобные вещи. Готовы были все сбережения потратить на квартирники.
Она мечтательно окунулась в воспоминания и на миг забыла о боли.
– Ещё спектакли обожали. Каждую субботу наряжались в новые тряпки и шли в театр. Вы любите театр, Назар Андреевич?
– Да, очень.
– Значит, вместе когда-нибудь сходим. Я бы продала всё – квартиру, дачу, драгоценности, чтобы приобрести билеты, купить роскошные вещи, сходить на мюзикл , а потом сразу улететь на танцы в Бразилию.
Девочка посмеялась.
– Да, – пропела старушка, – что полутрупы обожают делать, так это мечтать…
– Зато можно не переживать, что мечта осуществится и её не станет, – раздался незнакомый мужской голос.
В дверях появился мужчина около 30 лет. Он был заключён в коляску, так как ноги ему ампутировали. Черноволосый, гладковыбритый, худой как и все, но с более уставшим и поникшим взглядом.
– А это Илья, знакомьтесь.
– Назар.
Илья с улыбкой пожал ему руку.
– Возиться
с нами будете?– Да. Николай пристроил.
– Вы, видимо, хороший человек, раз он к вам обратился.
Назар промолчал.
– Николай Николаевич разглядывает сразу. У него встроенный рентген на подлинное добро.
– Внутренний свет, – поправила Алексеевна.
– Да, против жизненной тьмы… Вы с ним на скорой познакомились?
– Нет, – ответил Назар, – в путешествии.
– А, да. Он же ездил за шишками на варенье для Олеси.
– Меня она обещала угостить. – Похвасталась Лиля. – Кстати, Илья, знаешь, где мечтает побывать Назар?
– Где? – с любопытством спросил он.
– В Австралии. На кораллы посмотреть хочет и на волнах покататься.
– На сёрфе? – заискрились глаза инвалида.
– Я не умею, но очень хотелось бы научиться.
– Обязательно научись. Это же прекрасно. Можно всю жизнь этим заниматься и больше никогда ни о чем не думать. Это же океан. Кто связывает с ним жизнь, автоматически попадает в рай. Рыбаки, сёрферы, моряки…
– Мой муж рыбачил на Волге… Это считается? – пошутила Алексеевн, а и все посмеялись.
– Если он только любил купаться!
– Конечно.
– Тогда да. Все, кто любил жизнь, попадают в рай. А вообще где ты еще путешествовал? Я обожаю просто слушать подобные истории.
– На Алтае… Байкале… Камчатке.
– И в гейзерах купался?
– На Курилах.
– И как?
– Потом неделю вонял сероводородом.
Илья громко рассмеялся.
– А так, мне сейчас без разницы где странствовать. Главное – дорога.
– Почему?
– Она лечит.
– Ты в ней что-то находишь, пока идешь?
– Забираю скорее и накапливаю в себе.
– Что именно?
– Свободу и легкость в отношении ко всему. Доброжелательность от людей. Красоту от природы. Принятие от самого себя.
– Интересно. Я тебе завидую. Ты автостопом?
– Да.
Компания смотрела завороженно на юношу.
– А хотел бы побывать на малазийских островах? Это просто моя самая заветная мечта.
– Да, там очень красиво, – Назару было тяжело говорить и впадать в грёзы перед пациентами.
–Но туда на самолёте, скорее всего, надо… Или ты бы тоже автостопом?
Его глаза горели. Дайте дневник, и Назар бы записал одно:
«Даже своими действиями ты можешь другим людям дать возможность почувствовать жизнь».
– Я бы вообще на товарняках поехал.
– Ого, – воскликнул радостно Илья и подтянул своё тело повыше, оперевшись руками на поручни.
– А что это? – спросила Лиля.
– Товарняки? – решил взять на себе пояснение Илья. – Это товарные поезда. Некоторые путешественники цепляются за один из вагонов такой махины и едут, куда взбредет в голову.
– А так можно?
– Нет, конечно. Это строго запрещено. Но можно укрыться где-то внутри вагона.
– В какой-нибудь куче каменного угля, – посмеялся Назар, и все залились хохотом.