Метатель. Книга 2

Жду, пока чай заварится. Пар заполняет комнату, и этот аромат прямо-таки обволакивает меня. Вдыхаю полной грудью и чувствую, как плечи расслабляются, а мысли становятся чуть легче. Разливаю напиток в кружку, подношу к губам и делаю первый глоток.

— Ох… — вырывается у меня.

Регенерация +5 в минуту

Чай оказался горячим, крепким и сладким. Прямо бальзам на душу. Он мягко обжигает язык, прогоняет усталость, а вместе с ней и напряжение. Вот что значит маленькая радость в этом чёртовом мире. Кто бы мог подумать, что сладкий чай смогут подарить столько удовольствия. Глоток за глотком, я чувствую, как мир становится чуточку лучше, а день — не таким уж и тяжёлым.

Пока я пил, в голове начала появляться ясность. Мысли вернулись к тому, что было сегодня. Кровавая бойня. Зомби. Крысозуб. А потом… тишина. И тут я впервые за долгое время осознал, что всё-таки выжил. Пусть мир рухнул, пусть жизнь превратилась в гонку за выживание, но я здесь. И, похоже, я начинаю привыкать.

Покончив с чаем, я ещё немного пошарился по дому. Нашёл старую, едва живую лежанку в углу. Она выглядела так, будто её бросили, когда уже нельзя было ничего с ней сделать. Но сейчас она казалась роскошным ложем. Отодвинул скелета Крысозуба, который стоял у входа, поставил его поближе к двери. Пусть охраняет. У него ещё часов шесть есть, пока не развоплотится.

Растянувшись на лежанке, я впервые за долгое время ощутил покой. Завтра будет новый день, новые битвы и новые испытания. Но сегодня, здесь, в этой тихой деревне, я смог дать себе передышку. Пусть ненадолго.

Глава 10

Проснулся я с таким ощущением, будто ночь не принесла ни отдыха, ни облегчения. Наоборот, что-то гнетущее и тёмное всё ещё давило изнутри, словно тени инста решили поселиться во мне насовсем. Закрываю глаза — передо мной вспыхивают образы, искажённые, жуткие. Эти лица… те самые, что я видел перед тем, как они исчезали. И звуки. Отголоски предсмертных криков не стихали даже в тишине утра. Казалось, я всё ещё там, среди мрака коридоров.

Но отдаваться этим мыслям я себе позволить не мог. Глубоко вздохнув, я сел, потёр лицо руками и пробормотал:

— Хватит уже голову ломать над тем, что было.

Звук собственного голоса вывел меня из этого состояния. Я встал, размял затёкшие мышцы и направился к своему импровизированному столу. Порывшись в инвентаре, достал немного чая и галет. Завтрак, мягко говоря, оставлял желать лучшего, но я давно научился ценить даже такие мелочи. Вскипятив воду в жестяной кружке, заварил ароматный чай, который разогнал остатки сна и приглушил голод. Сидя с кружкой в руках, я смотрел на тропинку за окном, размышляя, куда меня заведёт сегодняшний день.

Мой план был прост: найти выживших. Может, кто-то ещё сохранил человечность в этом мире. Да и одному долго не протянуть, если честно. Слишком много опасностей, слишком мало ресурсов. А в одиночку — это как против ветра плевать.

Собрав свои немногочисленные пожитки, я выдвинулся в путь. Дорога была пустынной, лишь ветер играл в сухих листьях, создавая странные мелодии. Каждый шаг сопровождался насторожённым взглядом в стороны. Уши ловили каждый звук, а рука готова была схватить топор в любой момент. Здесь ты или наготове, или мёртв. Другого варианта Система не оставляет.

Ближе к обеду я заметил кое-что странное. Примятая трава, поломанные ветки, обугленные следы костра. Всё это указывало на присутствие людей. Я замедлил шаг, активировал Скрытность и начал бесшумно продвигаться по следам. Земля была испещрена мелкими знаками борьбы, но ничего конкретного. Это был чей-то лагерь. Или его остатки.

Ещё через сотню метров я вышел на небольшую поляну, где сердце сжалось. Передо мной раскинулся настоящий хаос. Разбитые палатки, обгоревшие брезенты, пятна крови на земле. Вещи были разбросаны, будто люди в панике пытались спастись. Здесь явно прошла бойня. Какая — ещё предстояло понять.

Я начал осмотр. Прежде всего проверил ближайшую палатку. Внутри валялась одежда, какая-то посуда, но ничего ценного. Во второй нашёл немного воды и сухой паёк, который отправил в рюкзак. Любая мелочь могла стать решающей в борьбе за жизнь.

Но настоящая находка ждала меня чуть дальше. Шорох заставил меня вздрогнуть и напрячься. Я замер, рука легла на рукоять топора. Но звук был слабым, почти неразличимым. Осторожно двинувшись на него, я нашёл навес, под которым лежала молодая женщина. Она была без сознания, с раной на виске.

Я осторожно убрал доски, придавленные ветром и паникой, освободил её тело. Женщина была в плохом состоянии, но жива. Что дальше? Вопрос, который меня не отпускал.

Она была неподвижна, но её грудь медленно поднималась и опускалась. Жива. Слава Системе, хоть какая-то хорошая новость за этот день. На первый взгляд, ничего критического не было, кроме раны на виске и пары ссадин. Но кто знает, что скрывается под внешним спокойствием? Вдохнув глубже, я решил не рисковать.

— Ну что, родная, давай посмотрим, что там у нас, — пробормотал я, активируя Лечебное прикосновение.

Положив ладони на её виски, я сосредоточился, призывая целительную энергию. Сначала это было лишь лёгкое тепло, словно кто-то разжёг свечу внутри моих ладоней. Потом ощущение стало сильнее: под пальцами пошло лёгкое покалывание, как будто тысячи маленьких иголочек одновременно касались кожи. Золотистый свет начал струиться из моих рук, мягкий, обволакивающий.

На глазах рана начала затягиваться. Кровь, запёкшаяся в волосах, исчезала, уступая место здоровой коже. Края пореза сходились, будто кто-то невидимый иглой аккуратно сшивал их изнутри. Через минуту от раны не осталось и следа, только легкий след в волосах напоминал о том, что здесь что-то было.

Когда свет погас, я почувствовал лёгкую слабость, но удовлетворение перевесило. Дыхание девушки выровнялось, а лицо, до этого бледное, порозовело. Она лежала спокойно, будто погружённая в глубокий, исцеляющий сон.

— Вот так, — пробормотал я, вытирая пот со лба. — Ещё одна спасённая жизнь.

Оставив её на пару минут, я быстро обошёл лагерь. Здесь царил хаос: порванные палатки, обгоревшие вещи, разбросанные остатки прошлого. Я старался не смотреть на тела, что лежали неподвижно среди этого беспорядка. Но глаза всё равно цеплялись за страшные детали: сломанные конечности, пустые глаза, которые уже ничего не видят.

Каждый раз, когда я находил что-то полезное — пачку спичек, консервную банку, остатки аптечки, — чувство вины подкатывало к горлу. Это вещи погибших. Людей, которые, возможно, надеялись на лучшее. Но они уже не смогут их использовать. А я могу. И обязан.

Вернувшись, я увидел, как девушка начала шевелиться. Её веки дрогнули, а потом она открыла глаза. Большие, зелёные, глубокие. Они смотрели на меня настороженно, но без страха. Я присел рядом, постаравшись улыбнуться.

— Привет. Меня зовут Артём, — начал я, протягивая руку. — Всё нормально, ты в безопасности.