Метатель. Книга 3
Шрифт:
— Эй! Я умею готовить!
— Угу, — она протянула мне пирожок. — Помню-помню твой «фирменный» суп из консервов и каких-то водорослей.
— Между прочим, тот суп был очень сытным и, можно сказать, — спас нас от голода!
— Он чуть не спас нас от жизни, — парировала она. — До сих пор не понимаю, как мы это ели.
— Просто признай, — я шутливо толкнул её плечом, — что тебе нравится заботиться обо мне.
— Ну конечно, — она закатила глаза. — Кто-то же должен следить, чтобы великий воин не умер с голоду посреди своих подвигов. Очаг и еда — это женское дело!
Последнюю фразу она произнесла
— Кстати об очаге, — я огляделся. — Как думаешь, здесь вообще что-то может гореть? Выглядит так, будто эта земля выгорела дотла.
— Судя по направлению твоей стрелки, — Кира посерьёзнела, — скоро узнаем. Что-то подсказывает мне — эта мёртвая степь не просто так появилась.
После короткого отдыха мы двинулись дальше. Солнце медленно катилось к горизонту, но пейзаж оставался неизменным. Те же холмы, та же сухая трава, то же ощущение… неправильности всего вокруг.
Когда начало темнеть, мы выбрали удобную низину между холмами — достаточно глубокую, чтобы нас не было видно издалека. Я установил палатку, пока Кира заваривала чай.
— Как думаешь, — спросила она, когда мы уже устроились на ночлег, — что может быть настолько страшным, что выжгло всю жизнь на многие километры вокруг?
— Не уверен, что хочу это знать, — честно ответил я. — Но судя по тому, как настойчиво ведёт нас стрелка…
— Мы всё равно это узнаем, — закончила она мою мысль.
— Именно. Но знаешь что?
— М?
— Что бы там ни было, — я обнял её, — мы справимся. Вместе.
Она прижалась ко мне, и мы уснули под странные звуки этой мёртвой степи — шелест сухой травы и какой-то далёкий, едва различимый гул, словно эта земля что-то шептала в ночной тишине. Что-то, чего мы пока не могли понять.
Глава 19
Утром я проснулся от запаха дымка. Первая сонная мысль была о том, что Кира решила приготовить завтрак на открытом огне, но тут же пришло осознание — она лежит рядом, тихо посапывая. Сон как рукой сняло.
Выбравшись из палатки, я почувствал, как едкий запах гари ударил в ноздри. Это был не тот приятный аромат костра или печного дыма — нет, пахло большим пожаром. Подъём на ближайший холм занял несколько секунд, и то, что я увидел, заставило меня замереть.
Километрах в пяти-шести от нас горела степь. Огромная стена огня поднималась к небу, пожирая сухую траву. Чёрный дым клубился над пламенем, а ветер… ветер дул прямо в нашу сторону. Именно поэтому я и почувствовал запах — пожар двигался к нам.
Я метнулся обратно к палатке так быстро, что буквально налетел на только что вышедшую Киру. Она едва удержала равновесие, схватившись за мои плечи.
— Что случилось? — её глаза расширились от беспокойства. — Ты как призрака увидел!
— Собираемся и валим, — я уже начал скидывать вещи в инвентарь. — Быстро!
— Да что происходит-то? — она тоже начала собираться, благо система позволяла делать это очень быстро — пара движений, и вещи исчезали в инвентаре.
— Степь горит, — коротко бросил я, сворачивая палатку. — Ветер в нашу сторону, огонь движется к нам.
— О боги, — простонала она. — И кто
вчера перед сном рассуждал о том, может ли гореть эта мёртвая степь? Язык мой — враг мой!— Вот именно! — я затолкал последние вещи в инвентарь. — Теперь знаем — может, да ещё как!
Мы выскочили на холм, и я снова посмотрел в сторону пожара. За те несколько минут, что мы собирались, огонь заметно приблизился. Сухая трава горела как порох, а ветер только раздувал пламя.
— Бежим! — скомандовал я, хотя Кира уже сорвалась с места.
Мы бежали около часа, прежде чем запах гари начал ослабевать. Похоже, нам удавалось опережать пожар, но легче от этого не становилось. Куда бы я ни посмотрел — везде простиралась всё та же холмистая степь. Ни деревьев, ни скал, ни водоёмов — ничего, что могло бы послужить укрытием или преградой для огня.
— Нужно… передохнуть… — выдохнула Кира, и я понял, что она права.
Мы остановились на несколько минут, жадно глотая воду из фляг. Пожар за спиной не собирался утихать — наоборот, казалось, что он только набирает силу. Чёрные клубы дыма поднимались к небу, а ветер продолжал дуть в нашу сторону, словно сама природа решила загнать нас куда-то.
— Стрелка всё ещё указывает вперёд, — заметил я, разминая ноги.
— По крайней мере мы бежим в правильном направлении, — попыталась пошутить Кира, но вышло не очень.
Передышка была недолгой — нужно было двигаться дальше. Ещё через полтора десятка километров изнурительного бега я заметил на горизонте какую-то точку. Что-то, нарушающее однообразие этого бесконечного пейзажа.
— Видишь? — я указал Кире направление.
— Вижу, — она прищурилась. — Но до неё километров семь-восемь, не меньше.
— По крайней мере, теперь есть ориентир, — я попытался найти в ситуации что-то позитивное. — Не просто бежим в никуда.
— Думаешь, это не случайно? — она бросила быстрый взгляд через плечо, где стена огня продолжала преследовать нас. — Пожар, ветер, эта точка впереди…
— Уверен, что нет, — я вытер пот со лба. — Стрелка слишком настойчиво ведёт нас туда. И этот пожар… он начался как раз тогда, когда мы могли передумать и повернуть назад.
— Словно кто-то расставил указатели, — Кира невесело усмехнулась. — Очень горячие указатели.
Мы снова побежали. Точка на горизонте медленно, но верно становилась больше, приобретая какие-то очертания. Пока ещё слишком далеко, чтобы разобрать детали, но уже можно было сказать, что это что-то массивное.
— Знаешь, — проговорила Кира между вдохами, — у меня такое чувство…
— Что нас загоняют, как дичь? — закончил я за неё.
— Именно! И судя по тому, как старательно нас направляют…
— То, что ждёт нас впереди, может оказаться ещё опаснее, чем пожар за спиной.
Мы продолжали бежать, и я не мог отделаться от мысли, что мы участвуем в какой-то чудовищной игре. Словно кто-то расставил фигуры на доске — степной пожар, ветер, эту загадочную цель впереди — и теперь с интересом наблюдает, как мы движемся по заданному маршруту.
А стрелка продолжала указывать вперёд, становясь всё более настойчивой с каждым шагом, приближающим нас к той точке на горизонте. И почему-то мне казалось, что когда мы наконец увидим, что это такое, нам это совсем не понравится.