Метель

Маша порозовела.

– В общем, я жду от него ребенка. Оперуполномоченный окинул взглядом ее фигуру.

– Срок небольшой, – поспешно сказала Маша. – Но дело в том, что…

Открылась дверь, лохматый парень, просунув в нее голову, крикнул:

– Миха! То есть, Михаил Алексеевич, ты в морг-то поедешь? Двигай, не тяни, а то все покойники разбегутся!

– Закрой дверь с той стороны! Не мешай работать! – рявкнул ее собеседник. – Девушка, продолжайте.

Парень окинул взглядом Машу, хмыкнул, и дверь закрылась. Она заговорила вновь:

– … дело в том, что мой шеф… хозяин фирмы… он женат.

– Ну, разумеется! Дома законная, значит, жена, а на работе хорошенькая любовница! Умеют они устраиваться, а? – подмигнул ей оперуполномоченный.

– Но… Я его любила!

– Это понятно… Платил много?

– Мне хватало.

– Понятно.

– Что вам понятно?! – разозлилась Маша.

– И теперь ты пришла заяву на него накатать. Бросил, да?

– Я сама ушла!

– Ну да! С пузом! На бабки его раскрутить хочешь? И правильно! Только я тебе помочь не могу.

– Почему?

– Да как тебе сказать… – он тяжело вздохнул. – Я, конечно, поинтересуюсь результатами экспертизы. Хотя это и не по моей части. Но, кажись, дело чистое. Закрыли его, и точка. Я кто? Маленький человек. А сколько денег у твоего папика?

– Он не папик!

– Ну да. Неземная любовь. Слушай, девочка, ты мне мозги-то не парь. Я тут всякого насмотрелся. Если ты хочешь раскрутить на бабки своего бизнесмена, бери в долю. Тогда я землю грызть буду. Но учти: следователь тоже в доле.

– Да вы с ума сошли! – ахнула она.

– Делиться не хочешь? – он поморщился. – Экая ты…

– Мне не нужны его деньги!

– Да ну? Раньше брала, а теперь вдруг – не нужны.

– Вы не понимаете…

– Да все я понимаю, – махнул рукой оперуполномоченный. – Приехала девочка, из какой-нибудь Кукундяевки, покорять Москву. В институт не поступила, в артистки не взяли, замуж тоже. Пошла в секретарши, благо мордашка смазливая. Легла под босса. Думала, залечу – женится. А у него таких Маш…

Она вскочила:

– Что вы себе позволяете?

– А ты тон-то смени. А ну села на место! – рявкнул он. – Знаешь, сколько вас таких ходит? Твой богатый козел не дурак, я полагаю, сработано чисто. Но почему он брата твоего грохнул?

– Брат погиб вместо меня. Мы поменялись машинами. Но Володя ничего об этом не знал, и тормоза испортили в моей.

– О как! Прямо Санта-Барбара! Слушай, двигала бы ты отсюда, а? И без тебя дел по горло. Мое бренное тело в морге ждут, сама слыхала. Мне до твоих проблем… – он тяжело вздохнул, – как до лампочки, веришь?

– Я имею право написать заявление, – дрожащим голосом сказала она.

– Имеешь. Временно зарегистрированная в г. Москве Ложкина Мария Гавриловна, – сказал он, глянув в ее паспорт. – Когда у нас срок регистрации-то заканчивается? О как! Меньше года осталось! Раскручивай его на бабки, дура. Или пили обратно в свою Кукундяевку.

У нее на глазах выступили слезы. Она всхлипнула. Оперуполномоченный встал, налил в стакан воды и протянул ей, пожаловавшись при этом:

– Ну не понимают, когда с ними по-хорошему! Она еще раз всхлипнула и взяла стакан.

– Я мог бы молча взять у тебя заявление, и ты бы ждала ответа до второго пришествия. Потому что это конкретный отказ в возбуждении уголовного дела. Тут и думать нечего. А я пытаюсь тебе помочь.

Она всхлипнула. Сделала глоток воды.

– Оставь мне телефончик и координаты своего бизнесмена. И заявление напиши.

– Это же бес… – она всхлипнула. – Бесполезно.

– А это как вести себя будешь… Все, свободна, – сказал он, убирая заявление в папку. – Я сам его зарегистрирую. Иди, я тебе позвоню.

Она встала. На столе у оперуполномоченного зазвонил телефон. Нехотя взяв трубку, он сказал:

– Да, я. Не, никак не могу, мне в морг… Навсегда! Умер я! Непонятно? А ты чего стоишь? – Маша поняла, что это ей и поспешно вышла из кабинета.

Она не так все это представляла. А где же благородные талантливые сыщики, которые находят убийцу по обгоревшей спичке, по кучке пепла в камине? Где суд, самый гуманный в мире и самый справедливый? Почему никто не собирается ее защищать, отстаивать ее права? Всем наплевать. Хотят только одного – денег. Денег, денег, денег…

Дома Маша какое-то время лежала на диване, пытаясь прийти в себя. Ну, пошла. Ну, написала. Ощущение такое, что вывалялась в грязи. Он не имел право с ней так обращаться, этот опер. Орать на нее, тыкать. Вымогать взятку. Но кому ей пожаловаться? Где гарантия, что в следующем кабинете все будет по-другому, и к ней отнесутся по-человечески?

Вот если бы у нее были связи… Но что может девятнадцатилетняя девочка, без денег, без работы, без поддержки? Надя осталась с мамой, и Надя против возбуждения уголовного дела. Потому что она старше и гораздо опытнее, она прекрасно знает, чем все это закончится. Маша не выдержала и разревелась…

Прошло несколько дней. Она ждала звонка. Но позвонил не оперуполномоченный, позвонил Володя.

– Значит, сучка, ты все-таки пошла в милицию, – зло сказал он. – Какая же ты дура! За сколько ты его наняла?

– Кого? – растерялась она.

– Мента! – заорал он. Маша вздрогнула. – Сколько ты думаешь из меня выжать?!

– Я… мне ничего не надо…

– Этот щенок тряс перед моим носом твоим заявлением, слышишь? Он мне угрожал! Мне! Это ты его послала? Я даже догадываюсь, чем ты ему заплатила. Натурой, да? А ты ловкая девица! Я тебя, признаться, недооценил. Не хочешь, значит, по-хорошему.

– Я…

– Ладно, будет по-плохому.

– Но…

Он уже дал отбой. «Господи, что же я наделала?! – схватилась за голову Маша. Внезапно ей стало дурно, на лбу выступила испарина. – Вот оно, начинается…». Она была одна, в чужой квартире, ее мутило, потому что она была беременна, и ко всему прочему ей было страшно. Что значит «по-плохому»?

…На следующий день Маша поплелась в магазин. Надо купить продукты, стиральный порошок, шампунь и много чего еще. Сбережения заканчивались, она решила позвонить Наде, чтобы обсудить продажу машины брата. Ее собственная иномарка восстановлению не подлежит после ужасной аварии, но у Игоря-то новая, года нет, как куплена в салоне. У Маши есть доверенность, надо выяснить, нельзя ли по этой бумаге машину продать. Это большие деньги, их хватит надолго.