Метод. Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин. Выпуск 5: Методы изучения взаимозависимостей в обществоведении

Второй аспект связан с ролью автора в картографическом процессе и возможностями создания определенных взглядов на пространство и даже политическую ситуацию. Уравнивание мест, которое возникло с введением координат, тем не менее предоставило хорошую платформу для продвижения неодинаковых взаимоотношений между пользователем и автором – технологии, основанные на координатной сетке, всегда ставят картографа на определенную позицию – в центр карты – и таким образом оказывают влияние на восприятие культурных и социальных прав других регионов. Самый яркий пример – колониальные и имперские карты европейской культуры, которые поддерживали социальные и политические иерархии через западно-центрированные картографические изображения [Harvey, 2001]. Это один из основных и лежащих на поверхности видов манипуляции картографическим изображением, который легко считывается пользователем карт и стал даже основой для большого количества межкультурных шуток.

Новые формы картографирования в ранней Европе, изначально произведенные неполитическими деятелями, были очень быстро апроприированы властью (в разной форме), изменили представления о политической власти и привели к изменениям об идеях территориальности и к исключению нетерриториальной власти. С этого момента карта станет неотъемлемым атрибутом внешней и внутренней политики государства.

Геополитическое картографирование сформировалось как отдельное направление в 20-х годах прошлого века и в основном не из-за развития определенных инструментов или техник, а за счет изменения графического языка. Основным отличием этой картографической продукции является то, что очень часто они отображают не существующие объекты, места или исторические события, а политическое равновесие в определенных территориях.

Геополитические карты дают представление о целом комплексе событий, включая исторические причины политической ситуации и ее возможное развитие [Boria, 2008].

Карта прошла сложный путь от нейтрального графического изображения к одному из главных орудий политики, от визуальной репрезентации доминирующих представлений о пространстве к инструменту, формирующему взгляды читателя на мир и окружающую среду. Вместо того чтобы фокусироваться на том, как мы можем создать карту чего-либо, картографы переносят акценты на то, как картографический угол зрения на реальность кодирует реальность и создает идентичности. Джон Пикклс, один из ведущих американских теоретиков картографии, переосмысляет роль картографии в современном обществе, неоднократно подчеркивая, что карты стали очень активно кодировать и создавать реальность и знание, а не репрезентировать его [Pickles, 2004].

Продвижения геополитических взглядов, характерных для определенных государств в определенный момент времени, в основном очевидны при мелкомасштабном картографировании – представлении региона, континента, или же на картах мира. Так, например, интересен выбор одним из лидеров рынка картографических сервисов компанией «Google» для карт мира проекции Меркатора, которая изначально создавалась для навигационных целей [Brotton, 2012]. Математические преобразования, заложенные в ней, сохраняют форму объектов, но увеличивают размеры в приполярных областях в несколько раз. Таким образом, при самом минимальном масштабе на сервисах «Google Maps» Гренландия становится больше Африки, а Северная Америка превосходит свои реальные размеры в несколько раз.

Роль автора в картографическом процессе

Какие бы социально-экономические процессы ни влияли на карты в разное время, картографическое изображение всегда имело намного больше власти над зрителем, чем любой другой вид визуальной продукции. Довольно интересно, что степень доверия к картографической информации коррелирует с совершенствованием технических средств и уходом субъективности из картографической визуальности, при этом степень ее политической предвзятости и роль автора лишь отодвигаются на второй план, но не исчезают.

Карты являются одной из самых субъективных научных продукций. Все этапы составления и производства картографических материалов – от выбора технологии составления, проекций и центрирования до подбора цветов и выбора условных обозначений – оставляют огромное поле для авторских манипуляций и ошибок. До перехода к геометрической картографии степень достоверности карты и степень доверия ей были крайне низкими, в том числе, потому что это не было ее основной функцией. Со временем точность и достоверность карты стали одними из главных критериев ее оценки. В зависимости от типа карты, характера представленной информации, распределения данных и цели картографами используются различные методы и способы манипулирования картографическим изображением и данными. Карта всегда строилась на трех базовых элементах – масштабе, проекции и условных обозначениях. Каждый из этих элементов – источник большого количества искажений и инструмент формирования определенных взглядов на реальность [Monmonier, 1996].

Картографический процесс начинается с отбора автором элементов реальности, которые будут отображены, – базовая картографическая основа включает ряд видимых объектов (социально-экономические объекты, гидрография, рельеф, транспортная инфраструктура), а также тематическое содержание, которое варьируется в зависимости от типа карты и ее назначения [Monmonier, 1996].

Уже на этой стадии происходят первая генерализация и апроксимация, которая бывает крайне заметна, когда речь идет об острых геополитических вопросах (включение Крыма на сервисах Яндекс-карты весной 2014 г. в состав Российской Федерации и игнорирование этого сервисом Google maps) и менее заметна в менее конфликтных территориях. Выбор математической основы (масштаба, проекции и способов отображения масштаба) является следующим шагом моделирования картографической продукции. При составлении тематического содержания также можно выделить более и менее заметные инструменты присутствия авторского взгляда в картах. Например, один из самых очевидных приемов обработки количественных данных – использование разных типов классификации информации для создания определенного визуального образа преобладания одних данных над другими. Это метод часто используется при составлении карт во время выборов, в которых категория «большинство проголосовавших» не имеет в легенде адекватного количественного аналога. Разные классификации одних и тех же данных ведут к абсолютно разным визуальным образам, которые производят более сильное впечатление на зрителя, чем текстовые пояснения в легенде. Более тонкие методы – составление не полной картины, исключения ряда элементов, использование конкретных визуальных символов и определенных цветов, несущих определенные культурные коды в той или иной среде.

Появление таких корпоративных гигантов, лидеров мирового рынка, как «Google Maps» и «Google Earth», является крайне симптоматичным для XXI в. С одной стороны, это одна из наиболее демократичных картографических платформ, дающих пользователю на базовом уровне возможность создания и редактирования карт. С другой – картографическая продукция этой компании является самой популярной в мире – более распространенной, чем любая национальная. С третьей – доминирование визуальности карт «Google» над любой другой и позиция «взгляда Бога» из вселенной (что далеко не всегда было характерно для картографических практик) формирует вполне определенную, прозападную концепцию понимания пространства в постмодернизме [Harvey, 2001]. Это крайне характерная для картографии середины – конца XX в. практика, которая давно стала орудием власти. Она переходит из государственной парадигмы в межнациональную, корпоративную, формируя определенный спрос на картографическую продукцию и представляя узкую, но удобную для восприятия картину мира. В начале XXI в. власть корпораций над картографическим сектором социальных практик ослабевает, уступая технологиям, находящимся в открытом доступе в Интернете. При всем скептицизме по отношению к данным и технологиям, находящимся в открытом доступе, среди профессионалов академической науки именно это вывело картографию в массы и позволило практически любому человеку, имеющему доступ в Интернет, стать автором картографических произведений, тем самым сведя изначальную исключительную роль автора-картографа практически к нулю.

Заключение

Методы визуальной репрезентации пространства всегда присутствовали в мировой культуре, и под влиянием определенных социальных и экономических процессов они сформировали ту отрасль знания и культурной продукции, которую мы сейчас называем картами. К сожалению, картография, в силу своей двойственной природы, изучена фрагментарно, и до сих пор сложно собрать в целую картину историю развития картографии, как репрезентации доминирующих пространственных идей. Не существует работ, представляющих историю развития карт вне институционального дискурса после раскола в начале XVI в. и бурного развития геометрически определенной картографии, которые помогли бы более полно осветить влияние социальных и политических процессов на графическую репрезентацию основных пространственных концепций. Доминирование визуального языка над литературным и вместе с тем математическая определенность изображения приводят к феномену некритического отношения большинства пользователей карт, что не характерно для других изображений, например массмедийных, но представляется крайне важной и интересной в современном постмодернистском контексте.

Таким образом, картография – зеркало господствующих в определенный момент времени представлений об окружающем мире и пространственных концепций. Ее двойственная природа проекции и проекта затрудняет научную задачу реконструкции общей динамики ее развития, выявления ее социальной роли в современной культуре. Однако первые важные шаги уже сделаны. Вероятно, уже в ближайшем будущем можно ожидать появления существенных научных результатов.

Список литературы

Boria Ed. Geopolitical maps: a sketch history of a neglected trend in cartography // Geopolitics. – Abington, 2008. – N 13–2. – P. 278–308.

Branch J. The Cartographic state. Maps, territory, and the origins of sovereignty. – Cambridge: Cambridge univ. press, 2014. – 232 p.

Brotton J. A history of the world on twelve maps. – L.: Penguim Books, 2012. – 514 p.

Harley J.B. Deconstructing the map. – Evanston, IL: Program of African studies, Northwestern univ., 1992. – N 3. – P. 10–13.

Harvey D. Extract from «Cartographic identities: geographical knowledge under globalization»// Spaces of Capital: Towards a critical geography. – Edinburg: Edinburg univ. press, 2001. – P. 201–209.