Между честью и истиной

Он бережно обнял ее и ответил:

– Привет! Она в больнице, простуду лечит.

– Ничего себе простуда...
– протянул кто-то из кавалеров, подошедших к стойке.

Димитри пожал плечами, предваряя ответ:

– А когда она на мелочи разменивалась? Мы за ней такого не заметили.

Краем уха он ловил реплики о себе: "Что, правда сааланец? Какой... высокий".
– "Да, Полина в прошлый раз привела, это ее конвойный".
– "Что он тут без нее забыл?" - "Он очень миленький, когда танцует, аккуратный такой, несмотря на рост, и ритмичный".
– "Да? Интересно..."

Его активно разглядывали, но, к его удивлению, наместника в нем никто не узнал. Он объяснил это себе тем, что был одет совсем не в свои гербовые цвета: на нем были очень светлые просторные джинсы и прямая буро-зеленая рубашка без воротника. Гвардейцы и мелкомаги в выходные еще носили местное, а дворяне-маги постоянно ходили в национальном костюме саалан, только летние люйне у многих были из шелка. Он успел потанцевать, выпить кофе, еще потанцевать и поболтать в коридорчике о Приозерской резиденции, отвечая на в меру глупые вопросы, временами ожидая, что сейчас его спросят прямо, а не он ли Димитри да Гридах, когда к нему подошла та самая коротко стриженая черноволосая фейри, на ощупь как будто сделанная из железной арматуры. Именно она спросила:

– Как тебя зовут-то, капитан?

– Дью, - ответил он. И, улыбнувшись ее недоуменному взгляду, объяснил.
– Имя такое.

– Хорошо, - ответила она, - а я Тая. Это тоже такое имя.

Димитри улыбнулся и кивнул ей на паркет.

Хайшен ушла по своим делам, ее сменил Айдиш.

– Полина Юрьевна, я не хочу сидеть рядом с вами молча, как сыч. Чем вас развлекать?

– А знаете что?
– она повернула к нему голову.
– Расскажите мне о вашей натурализации. Вы же одним из первых сюда попали, я верно поняла?

– Да, верно. Я даже не буду спрашивать откуда. Мне очень интересно, как вы размышляете, но прибережем этот вопрос хотя бы на пару дней, пока вы сможете говорить легко.
– Айдиш помолчал, собирая слова.
– Да, я один из первых. Я пришел со второй экспедицией, нас было четыре пятерки магов. Нам держали нить месяц, это очень большие усилия очень многих. Попав и осмотревшись, я отправил назад сообщение, пока нить еще была цела. Написал, что когда бы ни пришли следующие, они должны быть мужчинами и магами, потому что контрацепции тут нет никакой вообще. Я должен пояснить, Полина Юрьевна, мы считаем, что мужчине-магу желательно воздерживаться от интимных контактов, чтобы не растратить энергию, необходимую для создания и задействования заклинаний. Женщина, наоборот, получает силы из таких эпизодов, поэтому нуждается в них, чтобы успешно колдовать. Учитывая здешние, кхм, контрацептивные практики, так рисковать жизнями соотечественниц было неприемлемо. Пришедшим в той же экспедиции женщинам сразу пришлось заключить временные браки с товарищами по группе.

– Сколько же лет вашей традиции контрацепции?

– Около семисот наших, а в ваших - множьте на полтора, - улыбнулся Айдиш.

– И как же вы устраивались?

– Когда нить истаяла, я добрался до Казани, чтобы вернуться назад с документами. Электричка, портал, опять электричка, снова портал... в общем, потратил недели две. В Казани я застрял на три года, но не пожалел об этом ни минуты. Мой первый донор продал мне все свои документы вместе с языком и культурной базой, включающей семейные отношения. Он считал, что удачно избавился от обременения, но я-то получил не обузу, а второго донора и наставника на эти три года...
– Досточтимый ненадолго задумался, видимо, вспоминая что-то.
– Ему нравилось, когда я держал его за руки и спрашивал о прошлом. От него я взял второй язык, татарский, ту культуру и историю края, и вообще все, что он сумел вспомнить. Это была прекрасная, достойно прожитая жизнь. У меня осталось впечатление, что он ждал, когда его внук завершит обучение. Он принимал меня за Айдара, даже когда я забывал поддерживать иллюзию, а тот был меньше меня ростом почти на десять сантиметров. Старик часто говорил, что хочет видеть у меня диплом специалиста. Оставшиеся его сверстники до сих пор считают меня хорошим внуком: я получил диплом, был с престарелым родичем до его последнего дня, устроил старику Джанбаю, ставшему моим вторым донором и наставником, достойные похороны и уехал в Петербург, получать второе образование. Там-то мы с вами и познакомились, помните?

– Да, второе высшее, - одними глазами кивнула ему Полина, - и университетские чтения.
– После недолгого молчания она спросила.
– А ваш донор, настоящий Айдар? Что с ним стало?

– Он как-то продал те изумруды, которыми я ему заплатил, и уехал на Гоа, - задумчиво сказал Айдиш.
– По понятным причинам он не был заинтересован давать о себе знать родителям. Они, впрочем, не очень интересовались и мной после моего переезда сюда. А с семнадцатого года вообще не появлялись.

Досточтимый сделал какое-то короткое движение бровями, вполне выразившее его отношения к местным традициям семейного общения.

Когда ранним утром Димитри появился в резиденции, Дейвин как раз уходил в город. Он все еще продолжал поиски Эние да Деаха, или хотя бы того, что от него осталось. Так что вассал и сюзерен встретились в зале Троп и прямо там же, в несколько фраз, Дейвин доложил о ситуации. Димитри, все еще в очень хорошем настроении после прекрасно проведенной ночи, выслушал доклад и резюмировал:

– Дейвин, мне совершенно некогда объясняться с местными, но зная Эние как хорошего мальчика, ценящего свои честь и репутацию, я совершенно уверен, что он не пошел следом за потерявшими имя. Сейчас я не могу помочь тебе сам, и Стас Кучеров тоже. Он снова в Московии, ищет следы последних двух пропавших на Стрелке и не вывезенных в Саалан. Давай сделаем вот как. Я позвоню Марине Лейшиной и попрошу ее помочь тебе. Ступай в город и перезвони ей из Адмиралтейства, она уже будет ждать твоего звонка. Я почему-то уверен, что если кто-то и знает, где Эние теперь и что с ним, то это или оппозиция, или Сопротивление.

И Дейвин пошел в Адмиралтейство. Марина Лейшина согласилась встретиться с ним прямо там, но граф признался, что разговор частный и было бы лучше вести его в приватной обстановке. Самой приватной обстановкой оказался столик в "Имперском флаге", в самом дальнем углу кафе. Выслушав графа, правозащитница сочувственно покивала:

– Да, у вас действительно сложности.

– Я знаю, - вздохнул Ведьмак.

– Нет, не знаете, - обрадовала его Лейшина.

– Говорите, - первый зам наместника посмотрел на анархистку очень внимательно.

– Если ваш студент найдется живым...
– договорить Марина не сумела, граф прервал ее.

– Марина Викторовна, он уже специалист, хотя пока не сертифицирован, и убить его не так просто.

– Если не брать в расчет его самого. У вас религиозных запретов на суицид вроде бы нет, - заметила Лейшина.

Дейвин вдруг остро почувствовал, насколько ему грустно. Правозащитница посмотрела на него со странным выражением лица и сказала:

– Я продолжу, с вашего разрешения.

Дейвин кивнул.

– Так вот, господин граф, когда ваш мальчик найдется и если живым, ваше обычное сааланское рукоприкладство уже будет неприемлемо по отношению к нему. Вы все быстро учитесь, особенно оставаясь без опоры на своих рядом. А если ваш студент уже не сунул голову в петлю или не проделал чего-то в этом роде, то он сейчас у кого-то из горожан в гостях. И вернется к вам несколько менее сааланцем и чуть более питерцем, чем уходил, понимаете меня?

– А у вас, если уж дело дошло до пощечин и оплеух, разговор окончен и, возможно, навсегда, - задумчиво сказал граф.
– Марина Викторовна, я все понял. Мне важны любые сведения о нем, но если он жив, я хотел бы с ним встретиться. Спасибо вам за разъяснения, еще больше я благодарен за готовность помочь. Я могу что-то сделать для вас в качестве ответной благодарности?