Между честью и истиной

– Да. Именно. И край после этого проживет ровно столько, сколько времени понадобится бронемашинам миротворческих сил, чтобы доехать до его границы.

– Да... В общем, я постараюсь, - я смотрела в чашку.
– И с основами буддизма подожду пока.

Увидела ожидаемый молчаливый вопрос на лицах их обеих и рассказала, как досточтимый Нуаль узнал, что он правоверный мусульманин, а я весь июнь вместо увольнительных сравнивала путь Пророка и ислам. Обе анархистки повалились со смеху на стол, временами нечленораздельно всхлипывая.

Проржавшись, Полина попросила:

– Хвост-то покажи. Я же их вблизи ни разу не видела.

Я облегченно выдохнула и сунула руку в карман - там, в мешке, лежал обеззараженный по протоколу настоящий хвост оборотня. Точнее, его конец с шипом и кисточкой.

– Хочешь, я его у тебя оставлю?

Она покачала головой

– Я просто посмотрю, чтобы знать. Если следующий не жалко будет, тогда и оставишь, хорошо?

Рассматривали они обе действительно с интересом, долго и внимательно, потом еще расспрашивали, а я отвечала, все больше увлекаясь. И из ответов получалось, что защита города от оборотней ничуть не противоречит необходимости доносить до саалан, как они неправы, атакуя наши традиции и обычаи. Это просто способ быть услышанным, такой же, как уплата налогов, - право на озвучивание политической позиции. И снаружи подразделения я выглядела настоящим Охотником, что бы там ни говорили Саша, Сержант и прочие. Будет Марине Викторовне чем меня перед ребятами отмазывать. В казарму я пришла как раз перед ужином.

Похоже, тяжкая карма Полины не исчерпывалась Алисой. На следующий день ее прямо у кабинета караулил высокий смугловатый парень, показавшийся смутно знакомым.

"Не закрытая школа, а проходной двор какой-то", - подумала Полина и спросила:

– Вы меня искали или кого-нибудь из преподавателей?

И только задав вопрос, она припомнила, где его видела. Ну да, конечно. Это приятель или друг Алисы, именно с ним та ввалилась к ней домой восемь лет назад.

– Добрый день, - сказал он с мягким акцентом, чуть иным, чем привычный выговор саалан.
– Я пришел к вам прояснить одно недоразумение. Видите ли, ваше лицо мне знакомо, но контекст встречи я совершенно не помню. Я не так много людей здесь знаю, и мне кажется несколько странной такая забывчивость. Вдруг у вас память лучше?

– Здравствуйте, - Полина улыбнулась.
– Да, у меня память лучше, и немудрено. Девять лет назад вы забыли у меня дома одну вещь. Она у меня не здесь, не в кабинете, но если вы пять минут подождете, то я принесу. Я, кстати, так и не поняла, что это такое.

– Ддда, конечно...
– он смутился, но принял предложение.
– Спасибо.

– Заходите, пожалуйста, присаживайтесь, я сейчас вернусь.

Она открыла визитеру кабинет и ушла. Вернувшись через обещанные пять минут, она подала ему очень маленькую картонную коробку. Он открыл ее, вытряхнул содержимое на ладонь глянул на Полину и кивнул. Да, это принадлежало ему.

– Что это?
– не удержалась от вопроса женщина.

Парень, продолжая смотреть на ладонь, ответил:

– Драконья чешуйка. Память о моей матери. Спасибо, что сохранили.

И тут их так некстати прервали: раздался стук, в кабинет заглянул секретарь Айдиша и обратился к знакомому незнакомцу:

– Господин маг... Тебя ищут твои соотечественники, у них что-то срочное.

Парень почти небрежно сунул цепочку с чешуйкой в задний карман джинсов и обратил внимание на Полину:

– Благодарю вас.

– Как вас зовут хотя бы?
– она улыбалась отчасти растерянно, отчасти удивленно.

– Ааа... Эээ... Макс, наверное, - улыбнулся он в ответ. Потом кивнул на прощание и пошел за дожидавшимся его секретарем.

Полина проводила их глазами. Что-то продолжало цеплять ее в этом разговоре. И это была даже не одежда чужака, хотя саалан предпочитали носить свое, а этот на вид не отличался от любого сисадмина из местных. Полина постаралась вспомнить. Вот она отдает ему кулон. Вот он крутит его в пальцах правой руки, держит на ладони, смотрит, не отрываясь. Потом убирает в задний карман джинсов и благодарит. О, вот оно. Этот парень не носил кольцо Академии Саалан. На нем вообще не было никаких украшений. А обращение "господин маг" - было. Теоретически он мог просто не носить кольцо, но в феодальном обществе, где статус человека надо показывать сразу, во избежание ошибок в общении, такое казалось невероятным. Какие интересные, однако, у Алисы знакомые. И ведь этот парень не был ни разу упомянут в ее личном деле, с которым столь любезно ознакомил Полину наместник. Как будто в этом коктейле без него было недостаточно ингредиентов. В везение и вероятность того, что появление очередного действующего лица никак не отразится на всей обстановке, Полина уже не верила ни на минуту. Ей было отчасти тоскливо, отчасти изнутри поднималось какое-то обреченное веселье. В срыв типа Алисиных в своем исполнении она не верила, но знала, что под настроение может устроить всем посмеяться так, что Алису после этого в Приозерской резиденции наместника будут, пожалуй, даже любить. И с этим надо было срочно что-то делать, потому что второе нарушение режима у осужденной с такой статьей будет явным и очевидным путем назад в "Кресты" даже при этой власти. Хотя, принимая во внимание оговорку наместника во время первого разговора и обещание директора школы, один кривой ход, позволявший ей достаточно свободы, пусть и на небольшое время, все же был.

Решение проветриться пришло само собой: домой. Просто ненадолго отсюда домой. Посмотреть на мир из своего окна. Цветов на нем, конечно, уже не осталось, но за ним-то все уже цветет. Поспать в своей кровати. Попить кофе на своей кухне, наконец. Через десять минут Полина Юрьевна уже шагнула в молочный овал, висящий прямо в воздухе. Секретарь Айдиша - милый все же мальчик - не задал ни единого вопроса ни пока вел ее в комнату, в которой ставили порталы, ни пока он что-то активировал на пульте управления. И через две минуты она стояла в коридоре своей квартиры. А еще через полтора часа она открывала неприметную дверь в одном из дворов в районе улицы Марата.

– Здравствуйте! Я вернулась. Не знаю, правда, надолго ли, и будет ли второй раз.

Правозащитники - это такие местные падальщики. Кого-нибудь покусают и начинают ходить за ним по пятам и ждать, когда же он наконец сдохнет и можно будет пообедать. Примерно так думал Димитри, читая очередную партию городских сводок. Похоже, в этот раз твари в образе людей планировали пир из наместника и всей его команды. Во всяком случае, расценить иначе требование предъявить представителям правозащитных организаций и прессы узницу совести Полину Бауэр и жертву произвола властей Алису Медуницу Димитри не смог, как ни старался. Заявку в отношении мистрис Бауэр он еще понял - действительно, вдруг он, имперский наместник, ее уже тихонько зашиб в уголке или зверски мучает. Но когда он прочитал характеристику Алисы в требовании этих милых граждан, он чуть не поперхнулся от удивления. Подумав, он решил, что без Алисы эти милые граждане обойдутся, пока ее личность не подтверждена извне края. Да и предсказать, какую именно правду девушка начнет отстаивать в этот конкретный момент времени, отказался бы даже профессиональный прорицатель. А вот Полину им предъявить все же придется - может, на какое-то время и отстанут.

Так что князь позвал Иджена и распорядился порадовать мистрис Бауэр завтрашней пресс-конференцией. Через полчаса ему доложили, что ее коммуникатор не отвечает и ее нет ни в школе, ни в жилом крыле: она ушла по порталу к себе домой и обещала вернуться к утру. Димитри вздохнул - ну опять вместо отдыха какие-то события на ночь глядя. Впрочем, зацепиться за нить Айдиша не такая уж большая сложность. А предупредить человека было бы правильно. Две компании стервятников в одно утро - к этому надо по крайней мере быть морально готовым. И через пять минут он шагнул в портал.

Димитри вошел в квартиру как можно ближе к входной двери, окликнул:

– Полина Юрьевна?

Ответа не было. Князь прислушался - звука текущей воды не было тоже. Постояв в коридоре минут пять и не услышав ничего похожего на признаки жизни, он слегка задумался. Подумав, прошел в ближайшую к двери комнату, служившую, судя по обстановке, кабинетом и библиотекой. Там еще были заметны следы обыска и довольно торопливого и небрежного возвращения предметов на места явно не хозяйской, хотя и дружеской рукой. На полу под подоконником во множестве стояли цветочные горшки с засохшими остатками стеблей и листьев. На подоконнике ютились несколько живых растений, выглядящих не слишком счастливыми. Ощущения от комнаты были неприятные, как от разоренного гнезда, и князь поспешил выйти. Постояв в коридоре еще немного, он толкнул дверь во вторую комнату - и невольно улыбнулся. В двенадцати метрах поместились спальня, что-то вроде сааланской гардеробной и даже гимнастический зал, судя по опорной круглой планке, крепившейся к стене, и зеркалу за ней. В общем, это была комната женщины. Женщина, которой принадлежала эта комната, вероятно, куда-то очень быстро и даже нервно собиралась. На кровати, прямо поверх свернутой в небрежный рулон постели лежало отвергнутое рыжее шелковое платье, рядом с ним осела небольшая кучка шелковой же светлой пены: Димитри присмотрелся, усмехнулся - и не стал прикасаться. Настроение у него исправилось так, что он почти посмеивался. Разбросанные возле зеркала тюбики и коробочки с краской для лица окончательно примирили его с действительностью, когда он заметил рядом с зеркалом кучку чего-то, в чем он даже не сразу узнал обувь. Подошва изгибалась почти ступенькой лестницы, еще в конструкцию входили ремешки поуже и пошире, а опорой под пяткой служил каблук, больше всего напоминавший то ли шип растения, то ли острие рыбацкого стилета. Представить в этом человеческую ногу Димитри даже не стал пытаться, просто еще раз подумал о странных местных обычаях, вздохнул, вернул дверь в прежнее положение и вышел в кухню.