Между честью и истиной

Слушая его, Ранда успела побледнеть, потом покрыться красными пятнами, но не пыталась возражать или прервать его. В тоже время Макс кожей чувствовал, что она отвергает все сказанные им слова и его вместе с ними.

– Ты не понимаешь, что ты пытаешься сравнить, - горько сказала она.
– И, похоже, не хочешь даже задумываться. Ты знаешь, с чем Алиса покинула дом Утренней Звезды и почему так случилось - как, впрочем, и я. Сейчас ты пытаешься оправдать ненужный риск и угрозу для всей миссии, поставив в один ряд помощь невинным жертвам произвола и попытку спасти насильника и убийцу от расплаты.
– Макс дернулся, и она поставила между ними ладонь, словно отталкивая его.
– Не возражай, ты сам знаешь, что она именно такова. И, раз я слышу от тебя попытки оправдать женщину, для которой убийство - легитимный способ решения проблемы, я тем более не могу оставить тебя на Земле. Ты начинаешь забывать, кто мы и кто ты сам.

Макс вздохнул про себя. Он хотя бы попробовал. А если он вдруг понадобится, у Хайшен есть его линк.

– Я хочу попрощаться с Алисой, - он не спрашивал, а уведомлял, и Ранда не могла ему отказать.

– Да, конечно. Мне жаль, что девочка остается одна, но ты не оставил мне выбора. Мы в любом случае не бросим ее.

Уточнять, что Ранда имеет в виду под этим своим обещанием, Макс уже не стал. Она искренне верила в то, что говорила. Да и лекарство для фавнов, над которым она и ее группа совместно с саалан работали последние полтора года, было готово к испытаниям. Ранда не могла рисковать всем этим ради уверенности Макса, что он делает все правильно и единственно возможным способом. Значит, ему придется вернуться и надеяться, что судьба Алисы не останется без внимания. Хотя, пожалуй, он больше полагался на интерес к благополучию Алисы со стороны Полины и Марины. Их взгляды были как-то ближе к практике.

Не знаю, как Макс обаял сперва госпитальную охрану, а потом и постовую сестру, но он объявился прямо у меня в палате. Широко улыбнулся, поставил стул для посетителей спинкой ко мне и уселся на него верхом. Я села в кровати, поправила подушку за спиной и откинулась на нее. Если просто сидеть, то голова еще кружилась, это я проверила до его прихода. До сегодняшнего дня он старательно избегал меня - и вдруг пришел на встречу, да еще по просьбе Хайшен. Я говорила с ней о Максе, но никогда не уточняла, что он в крае, да и упоминала далеко не обо всем. И, значит, он захотел быть рядом сам. Как в тот день, когда он толкнул меня в клубе и сказал, что думает о моих встречах с Лейдом.

Сейчас Макс сидел и улыбался как ни в чем не бывало.

– Привет, - сказал он.
– Ты как? У тебя было сложное утро.

– Хорошо, - расплылась в улыбке я.
– Уже отоспалась и планирую продолжать, знаешь, как радует, вместо наряда-то. Сержант найдет за что.

– Это да, - хмыкнул он.
– Я попрощаться зашел. Меня отзывают обратно в Созвездие.

– Как?
– я искренне огорчилась. Пусть он не появлялся, но он же все равно был тут, рядом. Живой и теплый.

– Вот так, - сказал он.
– Не огорчайся, правда есть за что, - и я невольно посмотрела на костяшки его рук, но ничего на них не увидела.
– И оно того стоило, - проследил за моим взглядом он.

Макс сунул руку в карман джинсов и достал то, что я ожидала увидеть меньше всего: цепочку с чарром. С моим чарром, который я узнала бы из тысячи таких же, хотя теперь не могла его чувствовать. Я невольно потянулась к нему всем телом, Макс протянул его мне, и я поймала черный диск в сложенные ладони, начала гладить пальцами, не отрывая от него взгляда. Когда приговор был вынесен, они забрали его у меня, как все вещи, несшие на себе отпечаток магии Дома. Я больше не принадлежала к Утренней Звезде, вскоре должна была перестать быть магом, и, на взгляд сайхов, чарр был больше мне не нужен. Но пока он был моим, он принадлежал к Дому вместе со мной, и, значит, его место теперь было в огромном хранилище, где лежали чарры умерших или покинувших Дом.

– Откуда он у тебя?
– спросила я тихо.

– Украл, - пожал плечами Макс.

– Это же твой чарр. Пусть у тебя и будет.

– Спасибо.

Он сидел и смотрел на меня, я крутила в руках черный диск, согревающийся от моего тепла.

– Он теперь активируется от твоей крови. Я там поменял кое-что на случай, если он тебе понадобится. Вряд ли возникнет нужда, но пусть будет не совсем бессмысленным украшением.

И тут я спросила, оторвавшись от любимой игрушки и посмотрев прямо ему в лицо:

– Скажи, ты... Ты знал, что меня лишат Дара?

Макс чуть помолчал и все же ответил:

– Нет. Я был отстранен от участия в разборе твоего дела. А на совете Дома, ставшем судом, меня лишили права слов и голоса. И, - он резко взглянул мне прямо в глаза, - если тебе это важно, отец считал, что достаточно изгнания.

– Он сказал иначе, - я стиснула зубы, вновь мысленно возвращаясь к разговору с принцем.

– Решение было принято почти единогласно, а он - глава Дома, - пожал плечами Макс.
– Ты никогда не понимала, как это у нас все устроено.

– Почти?

– Да. Остальные голосовали за смерть.

– В Созвездии же нет смертной казни, - очень тихо сказала я.
– Хотя в те дни я об этом очень жалела.

– Почему, есть, - Макс качнул головой.
– Самоубийство по приказу.

Я разом вспомнила исторические очерки, баллады и книги, где говорилось, что сайх предпочел смерть позору, попыталась вдохнуть - и у меня ничего не вышло.

– Может, и хорошо, что ты тогда всегда жила на Земле, приезжая в Дом только по делу, - словно про себя, сказал Макс.

– Не только на Земле, - улыбнулась я вдруг онемевшими губами.
– Еще там, между чужих звезд. Знаешь, я ведь до сих пор августовскими ночами гляжу в небо и жду, что увижу след "светляка", хотя с планеты это почти невозможно, даже если знать, куда смотреть. Или услышу, как "волна" садится на реверсе. Но отсюда видны только Персеиды. И все же там мы тоже были вместе, а Дом даже не знал, чем мы на самом деле заняты.

И Макс вдруг тихо рассмеялся в ответ:

– Да. Кто пройдет первым по звездным тропам и найдет новые миры?

– Дальняя разведка!
– отозвалась я.

Он ничего не ответил, но продолжил улыбаться, а потом тихо проговорил:

– Знаешь... Я так и не понял, почему ты обратилась в совет Созвездия.

Его голос звучал так, как будто он вообще был не уверен в своем праве задавать мне такой вопрос.

– Исиан сказал, так будет лучше, - подняла брови я.

– Расскажи, если можешь, - попросил он.

И я рассказала, глядя прямо перед собой, на Макса, и не видя его. Он имел право знать, да и ничего такого в этом не было. Я сама была во всем виновата, это я подставила Дом. Закончив, заглянула ему в лицо и испугалась. Именно так он смотрел на меня в Созвездии, в наш с ним последний разговор, услышав от меня, чем я на самом деле занималась на Земле все те годы, когда писала фейковые отчеты и изо всех сил делала вид, что не имею никакого отношения к боевому крылу Сопротивления. Врала всему Дому и, значит, в том числе и Максу. Я перепугалась, но сейчас, в палате госпиталя, на Земле, говоря о делах давно минувших дней, решила, что могу его осторожно спросить:

– С тобой все хорошо?

– Все в порядке, не беспокойся, - вдруг улыбнулся он.
– Знаешь, мне пора. Меня там наши заждались. Пока, Лисенок.
– Он провел ладонью мне по щеке, и его рука показалась мне слегка прохладной.
– Я к тебе еще загляну. Так просто ты от меня не отделаешься.

И тут я испугалась еще больше. Макс встал, аккуратно, словно по линейке, поставил стул на место, еще раз улыбнулся мне и вышел. Я проводила его глазами. Такую улыбку я тоже видела. Только не у Макса, а у его отца. И совершенно не помнила, когда именно.