Между делами

— Лорда Сэро здесь нет.

— Какая удача, — сказал отец Зеро, — что я пришёл не для того, чтобы поговорить с ним.

Вот ведь блин. Этого нам только не хватало. Может быть, я просто была сегодня особенно чувствительна, но любая причина, по которой отец Зеро хотел поговорить с нами, была плохой, и было трудно поверить, будто это просто совпадение, что он появился сразу после того, как мы убили одного из его приспешников, а затем устроили большую дискуссию о том, кто был определённо Эрлингом, и нужно было быть Гораздо Более Осторожной во всём.

— Прекрати выращивать на мне цветы, — с холодной неприязнью сказал Джин Ён, соскребая носком ботинка несколько цветочков с внутренней стороны штанины. — Это мой лучший костюм.

— Мир складывается вокруг меня, — сказал фейри с наглостью, которая раздражала его гораздо больше, чем Джин Ён. — Ты едва ли принадлежишь к этому миру или к тому, почему он должен заботиться о тебе?

— Я думала, ты сказал, что тебе есть что сказать, — напомнила я ему, избегая его взгляда. — Или ты просто хотел сказать, что у тебя есть что сказать в ответ?

Мне определённо не следовало этого говорить, и тот факт, что губы Джин Ёна слегка изогнулись, когда я сказала это, был абсолютным тому подтверждением. Эта мимолетная улыбка заставила меня почувствовать себя менее холодной, хотя дерзить было неразумно. Вот что происходит, когда питомцы гуляют без своих хозяев: они становятся дерзкими и начинают буйствовать, и никто не может остановить их грозным, ледяным «Пэт!».

— Я слышал, — сказал фейри с холодным выражением лица, которое ничуть не утратило своей силы из-за того, что я не смотрела ему прямо в глаза, — что мой сын снова работает на Силовиков. Это так?

— Это вопрос, — заметила я. Более того, это был вопрос, на который он определённо знал ответ, а это означало, что на самом деле он пришёл задать не этот вопрос. Мне бы хотелось как следует присмотреться к нему, чтобы увидеть его реакцию, когда я добавлю: — Он работает на них, а не с ними.

— Есть ли разница? — спросил он, но в его голосе отчётливо слышалась твёрдость, которая говорила о том, что да, есть, и что эта разница его очень сильно раздражает.

Может быть, потому что мысль о том, что его сын будет работать на кого-то другого, запала ему в душу, и это была приятная мысль. Я могла бы понять, если бы Зеро решил бросить вызов своему отцу только для того, чтобы заставить его чутка подавиться, потому что, если бы я могла сделать это безопасно, я бы с готовностью воспользовалась этой возможностью.

О чём он на самом деле пришёл спросить? Точно не для того, чтобы просто закинуть в мой мозг червячка — он ведь не мог знать, что произошло вчера, не? Мы убили золотого фейри, и больше никто этого не видел.

Обеспокоенная и удивлённая этим, я подняла глаза на Джин Ёна и увидела, что он смотрит на меня. В них был лёгкий вопрос, и я обречённо пожала плечами. С таким же успехом можно спросить, говорило это пожатие.

Его брови слегка приподнялись, но он снова посмотрел на отца Зеро и четко произнёс:

— Ты уже знал об этом. Зачем спрашивать нас?

— Я бы подумал, что мой сын лучше соображает после того, что произошло в прошлый раз.

— В последнее время Хайиона окружают друзья, — лениво сказал Джин Ён. — Ты тоже это знаешь. Зачем спрашивать об этом?

Раздался тихий смешок, который почти заставил меня посмотреть ему прямо в глаза.

— Всё ещё друзья? Как благородно с твоей стороны! Я бы подумал, что после того, как он отрубил голову твоей сестре своим мечом, мой сын не вызвал у тебя особой симпатии.

— Думаю, он больше зол на людей, которые в первую очередь ответственны за то, что превратили её в вампира, — сказала я чётко и сердито, крепко сжимая руку Джин Ёна, потому что он только что конвульсивно сжал мою.

Джин Ён снова посмотрел на меня сверху вниз. Я постаралась, чтобы мой взгляд был полон очевидного предупреждения «Не делай этого», и, похоже, это сработало. Либо так, либо на этот раз Джин Ён был лучше подготовлен к тому, чтобы справиться со своим гневом. Во всяком случае, он не вцепился в глотку отцу Зеро и даже не зарычал, что было действительно впечатляюще.

— Не привязывайся, маленький человечек, — весело сказал мне фейри. — Для таких, как он, ты — всего лишь укус, глоток, а потом пыль. Или, если ты забавная, возможно, ты станешь птенцом. Тебе бы этого хотелось, дрянь? Своего собственного птенца?

Джин Ён издал короткий, кровавый смешок, который звучал по-настоящему весело.

— У меня никогда не будет этого в качестве птенца. Hotsori.

— Отстой, — пробормотала я себе под нос. — Ты так говоришь, потому что не хочешь, чтобы я вечно была рядом и путалась в твоих галстуках.

В мой адрес был направлен небольшое «пф», и Джин Ён пробормотал себе под нос:

— Разве я Хайион? Я не хочу, чтобы ты была птенцом.

— Мне любопытно узнать, правдивы ли слухи, которые я слышал о появлении некоего меча, — сказал отец Зеро достаточно тихо и неожиданно, чтобы я сильно вздрогнула, но, как я надеялась, хорошо это скрыла.

Вот же блин. Он знал о мече, но что конкретно?

— Ты должен сам поговорить об этом с Хайионом, — сказал Джин Ён, но его пальцы в ответ сжали мои. — Меня не волнует, кто останется на Троне, или порядок наследования.

Фейри пренебрежительно щёлкнул пальцами.

— Было бы слишком ожидать, что такая дрянь, как ты, будет заботиться о чистоте Трона.

Джин Ён сильно удивил меня, рассмеявшись громким, мрачным и опасным смехом.

— Чистоте? Кто-то однажды сказал мне, что ты украл человеческую женщину, чтобы она родила тебе сына. В Троне Запределья нет чистоты; просто человеческая кровь, текущая повсюду. Повсюду.

Воцарилась тишина, такая же гробовая, как и всё, что я слышала от Зеро, а затем кто-то из группы людей вокруг нас зааплодировал.

— Шекспир, — сказал один из них, толкнув локтем другого, сидевшего рядом с ним, и понимающе кивнул. — Хорошая штука, не так ли?

— Заткни свой рот, дрянь, — сказал отец Зеро так тихо, что его было бы трудно расслышать, если бы в его словах не было такой злобной нотки. — Или ты закончишь свою жизнь на цветочном поле, у моих ног.

— Я уже цветок, — сказала Джин Ён, пожимая одним плечом. — Чего. Ты. Хочешь?

Быстрый звук, с которым фейри сделал глубокий вдох в холодном, смертельном гневе, заставил меня почувствовать себя слишком мягкой внутри, как паук, пропитанный спреем от насекомых, тающий изнутри. Я ожидала, что его гнев проявится в его речи, но вместо этого он взял себя в руки и улыбнулся. Мне от этого не стало намного легче, но, возможно, у меня просто ужасный настрой.