Между нами люболь
Шрифт:
— Я не вру. После того скандала мне и самому стало интересно, что произошло. Вот и приказал людям выяснить. Всё в тот день было не случайно, даже ваша поломка на трассе.
— И с чего бы ему такое делать?
— Наверное, очень нужны были деньги от продажи твоего дома. Может, он считал, что так ты испугаешься и быстрее согласишься.
— Чушь!
— Нет, если знать, сколько денег он проиграл.
— Проиграл? Ты сейчас точно про Ахмеда говоришь?
— А ты не знала, чем он занимался в поездках?
— Бред какой-то. Нет, он не мог…
— Да что ты? А напасть на тебя смог —
— Это другое! Тогда его честь была задета. Многие мужчины бы так поступили.
— Многие? То есть ты его еще и оправдываешь? Ну, просто отлично!
Я ничего не ответила на эту реплику. Повисла небольшая пауза, затем он продолжил.
— Ладно, вернемся к моему отцу, давай и это проясним. Я должен оправдываться за то, что тогда случилось? Мой отец погиб тоже — неужели он такое планировал? Или я? Моей вины тут и вовсе нет.
После этих слов Карим начал ходить туда-сюда.
— Теперь о строительстве. Почему я решил продолжить его дело? Поселок давно умирает. Молодежь уезжает оттуда и не возвращается. Только слепой может такое не заметить. Чтобы это остановить, нужно развитие, создание новых рабочих мест. И отец хотел дать поселку шанс выжить.
— Выкинув нас из домов? Аллах-Аллах, какая прекрасная затея!
— Нужно было лишь несколько участков рядом с набережной. А сколько жилья пустует на окраине? Могли бы туда переселиться! Или новый дом построить — все-таки неплохие деньги предлагались. Но госпожа Юсупова не желала видеть дальше собственного носа.
— Так, хватит! Уже понятно, что это совершенно бессмысленный разговор! — я решила уйти.
— Погоди, еще не сказано главное. С тобой я поступил плохо, это правда. Не буду уверять, что питал к тебе теплые чувства — ты с детства знаешь, что это не так. Однако о сделанном я сожалел. Даже учитывая все… обстоятельства той ночи, оправдания такому поступку нет.
— Неужели? — я всплеснула руками. — Ну, огромное спасибо, что сообщили об этом так вовремя, господин. Ведь это — как раз то, что нужно в данный момент, и теперь мне так полегчало, у-у-уф! Да, прямо значительно стало легче!
— Естественно, ты вправе не верить и язвить, но я действительно думал, как это исправить, даже работать не мог из-за всей этой истории!
— Ах, как трогательно, я сейчас расплачусь!
— Ты дашь мне закончить? Так вот — пока я думал, Селим решил на тебе жениться. И тогда моя злость вспыхнула с новой силой.
— Остановись, Умаров. Не знаю, зачем ты сейчас это говоришь и какую цель преследуешь, но я ни за что не поверю в такую чушь. То есть про злость — как раз не сомневаюсь, а про сожаление, исправление — вранье.
— Но разве простая ситуация сложилась, чтоб ее можно было моментально исправить? К тому же от меня ты бы всё равно не приняла помощь, потому я и думал так долго. И опоздал.
— До свидания, господин Умаров, разговор окончен, — признаться, мне изрядно надоел этот цирк. Теперь я уже точно собиралась вернуться в дом, но Карим внезапно перегородил выход.
— И всё-таки, несмотря ни на что… разве ты сейчас не счастлива с братом? — спросил он, пристально глядя
мне в глаза. — Да, многое пришлось пережить, но теперь ведь все хорошо?— Конечно, я счастлива, слава Аллаху! Только твои слова… они ничего не меняют между нами. Никогда не изменят. Так что дай-ка выйти! И больше не подходи ко мне и не веди таких разговоров.
Я решительно направилась вперед, но вместо того, чтобы отступить, Карим вдруг приблизился и резко прижал меня к себе — так, что аж дыхание перехватило. Потом наклонился к моему уху и еле слышно произнес:
— И как теперь с этим жить?
Всё продолжалось какую-то секунду, миг — я уже на свободе, но все равно ударила его по рукам и, задыхаясь от негодования, закричала:
— Да ты спятил, точно спятил! Не смей так больше делать! Держись от меня подальше и запомни — то, что было — никогда! слышишь, — никогда не останется в прошлом! Пока я живу, пока дышу, я буду тебя ненавидеть!
Выскочив из беседки, я стремглав побежала в дом».
ГЛАВА 22
«Что это было? Я стремительно ворвалась в свою комнату и захлопнула дверь. Прислонившись к ней спиной, опустилась на пол. Из всего услышанного меня сейчас беспокоила только одна фраза, об остальном подумаю позже.
«Разве ты не счастлива с моим братом?»
Почему он так странно посмотрел на меня после этих слов? Что известно Кариму Умарову? Мог ли он узнать правду?
Нет, невозможно. Я никому не говорила об этом. Даже в дневнике ничего не писала. А Селиму и вовсе не было смысла раскрывать секрет.
Который состоял в том, что наш брак был фиктивным.
«Айлин, выходи за меня замуж, — сказал мне Селим в тот вечер. — Но прежде чем дашь ответ, выслушай. Я не предлагаю стать моей женой по-настоящему. Брак будет только на бумаге. Через год мы расторгнем его, а дальше можешь делать, что хочешь — даже вернуться в поселок. Айлин Умарова, в отличие от Айлин Юсуповой, уже никто не посмеет обидеть. Или я помогу устроиться в столице».
«Зачем вам это нужно?» — спросила я в недоумении.
«Ты же сама знаешь, обижать сирот — один из самых страшных грехов. Семья Умаровых поступила с вами плохо, и гнев Аллаха может обрушиться на всех нас, в том числе и на Лейлу. А я очень люблю сестру и хочу для нее самого лучшего. А еще хочу, чтобы ты понимала: я женюсь на тебе не из жалости, а ради искупления. Для меня это гораздо важнее, чем для тебя».
Конечно, всё это выглядело странновато и не совсем понятно, но я подумала, что у богатых — свои причуды. И я не была в ситуации, когда можно крутить носом.
Я согласилась на уговор, хотя и не знала, правда ли всё пойдет так, как обещал Селим. Ведь ему ничего не мешало сделать меня своей женой по-настоящему, а потом все равно развестись.
Но он держал слово и относился ко мне, как к сестре. Мог обнять на людях, но не наедине, не в спальне. Каждый раз он приходил туда поздно, закрывал дверь на замок и ложился спать в одежде, на софе. Часто его и вовсе не было дома — как сейчас, например. Никто не мог догадаться о происходящем между нами. Точнее, — о не происходящем.