Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
Поморщившись при упоминании предпоследней фамилии, Слащёв:
– Повесили?
– Кого?
– Того «грузина»?
– Хахаха!
Оторопев от неожиданности, я сперва рассмеявшись, затем вполне серьёзно:
– Нет! У большевиков – всё, не как у людей. Его, после товарищеской критики – Генеральным секретарём ВКП(б) назначили.
Помолчали и затем «Генерал Яша», несколько настороженно вопрошает:
– Вы мне что-то хотите предложить, Серафим, или просто констатируете факты?
– Сперва ответьте мне Яков Александрович… Только честно, как на духу!
Он, с
– Слушаю Вас…?
– До меня донеслись слухи, что Вы злоупотребляете спиртным и имеете пристрастие к марафету…
Тот, «с полпинка» заведясь:
– О, БОЖЕ!!! Везде одно и тоже – что у белых, что у красных… Меня рисуют отчаянным пьяницей, кокаинистом, приписывают мне целый ряд чужих или выдуманных преступлений. Что я люблю выпить, я этого не отрицаю… Но пьяным в строю – меня никто и никогда не видел! Что касается кокаина, то я прибегал к нему, когда для спасения дела – мне приходилось не спать по несколько ночей сряду. Но кто же, может за это осудить меня…?
Молчу, жду когда он выговорится.
– …Я имею ДЕВЯТЬ(!!!) боевых ранений и контузий, многие из которых переносил на ногах. Одно из них – ранение в живот, полученное в девятнадцатом году – не заживало полгода, причиняя мне невыносимую боль… Кто осудит меня за то, что я колол себе морфий и нюхал кокаин, чтоб унять свои неописуемые муки?!
Почти прокричав это, он обиженно замолк, прикуривая слегка трясущимися руками новую папироску. Спички, были говёнными как практически всё советское (надо будет своих артельщиков-кооператоров насчёт зажигалок напрячь!), не зажигались с первого раза и ломались в его руках. Дождавшись, когда Слащёв с пятой попытки прикурит и сделав пару затяжек успокоится, говорю примиренческим тоном:
– Вполне Вас понимаю и ни в коем разе не осуждаю Вас, Яков Александрович. Я лишь спрашиваю: сейчас то, Вы – свободны от пагубной привычки колоться всякой гадостью и нюхать её?
Выпустив в мою сторону облако дыма:
– Я лучше водки выпью.
Как камень с души сбросив:
– Вот это по-нашенски!
Помолчав и собравшись с мыслями и духом, заявляю:
– Сразу давайте расставим все точки над «ё»: ни армии, ни корпуса, ни дивизии и даже «полчка» – Вы от Советской Власти не дождётесь!
– Мне Михаил рассказывал о Вас, как о каком-то «провидце», но всё же…
Слащёв это и сам понимает, не дурак чай… Однако, человеку в безвыходной ситуации свойственно обманывать самого себя надеждой на лучшее, поэтому он с неким задором даже, спрашивает:
– …Почему, хотелось бы знать? Из-за моего «послужного списка» у белых?
– Не только!
Как о какой-то – банальнейшей из всех самых банальных истин, заявляю:
– Кроме очевидной причины – связанной с глобальным сокращением армии затеянной товарищем Троцким и, ныне успешно претворяющейся в жизнь – есть и ещё одна, самая главная. Командный состав РККА – разделён на две смертельно враждебные группировки: «краскомы» из «кондовых» и «военспецы» из царского «офицерья». Вы, ни к одной из них не относитесь.
Глянув в чёрную бездну его выцветших глаз, не моргая говорю:
– Как «провидец» заявляю: к себе Вас – ни одна из сторон не примет, а вот «песчинкой» меж двух «жерновов» оказаться… Это – ваша судьба, Яков Александрович!
Конечно,
я соврал!Не знаю, снятся ли «Слащёву-вешателю» ночные кошмары, но иногда «скелеты из шкафа» приходят не во сне – а наяву и, предъявляют нам счёт за содеянное.
До процесса «Весна», когда будет расстреляно порядка трёх тысяч «военспецов» Слащёв не доживёт. Его же, в 1929 году убьёт выстрелом в затылок какой-то – якобы «псих», по его словам мстивший за повешенного тем брата. Достаточно мутная история, сказать по правде…
Тело лучшего тактика Гражданской войны сожгут по «новомодному» обычаю в московском крематории, а память надолго предадут забвению…
Скорее даже навсегда!
Ведь, спроси кого в начале 21 века:
– Кто такой Распутин?
Тотчас ответят:
– Сексуальный маньячило!
Спроси:
– Кто такая Матильда Кшесинская?
Без малейшего промедления:
– Царская шлюха!
Оно и понятно: про тех песни поют и фильмы снимают…
А спроси «кто такой генерал Слащёв-Крымский» – так, хрен ответа дождёшься.
Абыдно, понЫмаешь!
Не за Слащёва, вовсе нет.
За нас с вами. За нашу критически-кратковременную – как у аквариумных рыбок историческую память, из-за которой мы обречены до скончания веков по граблям скакать…
Тот, надо отдать ему должное, решительно-отмороженным тоном заявляет:
– Я привык ежеминутно рисковать жизнь, неоднократно ходив по самому её краю!
Как можно более рассудительней:
– Ни капли не сомневаясь в вашей храбрости и героизме, Яков Александрович – всё же спрошу: ранее – Вы были готовы в любой миг умереть во имя России… А в данный момент – во имя чего или кого?
Молчит…
– В мирное время, товарищ Слащёв, во имя России – надо жить. Жить и каждой своей прожитой минутой – приносить своему Отечеству пользу! Ибо, от вашей бездыханной и нехорошо пованивающей тушки – ему никого проку нет. Фтопку её – да и навсегда забыли!
Докурив молча папироску, в этот раз промазав ею в урну и огорчённо от того крякнув, мой собеседник с изрядной досадой вопросил:
– Да, говорите уже, что хотели от меня, не тяните нищего за фалду…
Наконец, перехожу к делу:
– Предлагаю Вам учить военному делу не уже состоявшихся – вдоволь повоевавших командиров: тех учить – только портить… А будущих! Детей, то есть – которым только предстоит воевать. Те, будут впитывать вашу науку как песок Сахары – «грибной» тропический ливень.
Кроме всего прочего, Слащёв – прекрасный педагог! Ещё будучи двадцатишестилетним поручиком, он уже преподавал в элитном Пажеском корпусе в Санкт-Петербурге. А про его успехи в деле «перевоспитания» красноармейцев в белогвардейцев, я уже рассказывал.
Тот, отреагировал несколько не так, как мною предполагалось:
– Ваше предложение столько же необычно, как и сама ваша личность! Даже, вроде самые обычные слова – Вы произносите несколько странновато и часто в совершенно неожиданном смысле, а многие речевые обороты – меня ставят просто в ступор… Вы достаточно молоды, но имеете взгляд умудрённого жизнь старца и рассуждаете подобно таковому. Как Вас по имени отчеству?
– Серафим Фёдорович…
– Серафим Фёдорович, кто Вы?