Между сном и явью

– Кто знает, - блеснул суровым огоньком в глазах Коля.

Им подали заказ и скоро челюсти их заработали.

Тяжелый раскат, похожий на взрыв, вплелся в вагонный лязг. Темноту прорезали резкие, зигзагообразные вспышки света. Молния била в землю, и та тряслась от напряжения. Воздух стал пахнуть электричеством.

Поезд, казалось, взлетел над темной водой - это проезжали мост. Тут же плетью ударил глухой шум. Струи косого дождя глухо шелестели по воде и с мелодичным стуком ударяли по стеклу вагона. Ловкие его кисти залетали и в вагон - ресторан.

Коля был вынужден прикрыть окно. Девушка вожатая вновь встретилась глазами с Павлом. В ее взгляде были чистота и внутренний, уверенный покой.

Павел не заметил, как появился белокурый мальчуган. Его медовые серьезные глаза цепко оглядывали Белецкого.

– Скажите, пожалуйста, товарищ, вы пограничник?

– Привет, друг, - отозвался Павел.
– Да, служу на границе.

– А куда вы едете?

– Еду долечивать рану. В санаторий.

– А вас в бою ранило в бою?

– А то, как же!

– Здорово! И мы победили?

– В этом не может быть сомнения!

– А с кем воевали?

– Тайна!

Мальчик смотрел в восхищении. Коля улыбался.

Девушка внимательно следила за пионерами. Другие ребята подошли к окну и смотрели на полосующий дождь.

Потом мальчишка гордо сказал Павлу:

– А мы помогаем семьям.

– Каким семьям?
– не понял Белецкий.

– Семьям погибших красноармейцев.

– Ну, молодцы.

– И как именно помогаете?
– поинтересовался с улыбкой Коля.

– Да по - разному. По хозяйству, в основном, - ответил мальчик и тут же спросил Белецкого.

– А чем вы вооружены?

– Чем…, - растерялся слегка Павел.

– Виталька, не приставай к товарищу, - сказала пионервожатая. – Пойдем.

– Хорошим оружием вооружены, - сказал, улыбаясь, Павел. – Таким, что кто только из врагов осмелится – дадим отпор!

В вагон вошла рыжеволосая красивая дама средних лет с саквояжем.

Нахохлившийся мужчина в подтяжках тут же тяжело поднялся и вышел.

Дама присела на стул и изучала меню, водя по нему глазами, и временами, стреляя лукавыми огоньками в сторону Павла и Коли. К ней сразу же подпорхнул, словно птица, белоснежный официант. Белецкому даже на мгновение почудилось, что на край столика сел белый голубь. Дама сказала буквально одно слово, и официант уже летел выполнять заказ.

Коля, проследив за ним, сказал:

– Что за чертовщина! Мне почудилось вдруг, что это не человек, а птица!

Павел удивился:

– Странно. Такое же видение было и у меня.

– Видимо это гроза и электричество так влияют. Чего только не померещится в полутемноте, когда так гремит и льет!

– Видимо какая-то театральная прима, - сказал Павел о даме.

– Или иностранка.

Женщина, словно почувствовав, что о ней говорят, вынула старинный лорнет, и пронзила синими очами обоих мужчин.

От ее прямого взгляда оба спутника смутились и занялись чаем в серебряных подстаканниках. Дама же принялась кормить толстого рыжего кота, которого вынула из саквояжа.

– И охота ей еще и животное в рестораны таскать, туда, где люди едят - сказал Павел.

– Осколок буржуазного прошлого, - презрительно хмыкнул Коля.

Темноволосая пионервожатая позвала ребят. Громко поблагодарив работников буфета, они удалились.

Поезд выехал из дождевой полосы. Мимо неслась серая, бесконечная степь, с редким кустарником.

Коля заговорил о степи, и Павел сразу вспомнил все, что знал о ней и ее древних обитателях – скифах, сарматах. За разговором допили чай и забыли об экстравагантной даме.

Глава 2. У моря. Девушка на камне. Танкист Федор. Неожиданная встреча.

Остроконечные и круглые громады гор, в бело-синих уборах, громоздившиеся на горизонте наглядно демонстрировали изменение ландшафта. Свежий ветер приносил терпкий, соленый запах моря и водорослей. На склонах гор, будто кто-то рассыпал гигантскую корзину деревьев, кустарника, разнообразных цветов.

Поезд, устав, захрапел и остановился на небольшой уютной станции. Здесь благообразный колхозник с женой попрощались с попутчиками, пригласили к себе на родину. Белецкому было жаль расставаться с простыми, милыми и так много пострадавшими людьми. Он записал их адрес, и они с Колей наблюдали, как те махали вслед уходящему поезду.

Спустя несколько часов, среди блеска горных вершин и шума диковинных высоких деревьев под ветром, показался санаторий - несколько небольших белоснежных зданий, расположенных недалеко от блестящего под апельсиновым солнцем, моря. Павлу казалось, что он попал в сказку, где нет боевых тревог, выстрелов и бомбёжек.

Павел и Коля выгрузили из кузова вещи, и пошли по бетонированной дорожке к большому дворцу с колоннами. Пройдя необходимые формальности, Павел с удовольствием подремал на белоснежных простынях пружинной кровати.

За Колей Мищуковым, который лишь только провожал Павла и успел искупаться, вечером пришла машина из соседнего города.

Коля объяснял, что едет работать, все подробные разговоры пресекал и в его глаза недобро поблескивали. Пообещал как-нибудь заехать погостить. Друзья обнялись, и автомобиль, фыркнув, умчался.

Павел поспешил к морю. Лазурно-пенистое, занимавшее весь небосвод, оно сегодня было бурным, и Белецкий, с удовольствием попрыгал на волнах. Его выбрасывало наверх и швыряло вниз, в аквамариновую бездну. Потом он, отряхиваясь от воды, отдыхал на пляже, беседуя с одноруким моряком, который все сожалел, что он никогда уже не выйдет в море. Послышался громкий сигнал – на горизонте появился грозный крейсер. «Неужели начались маневры?», - говорил моряк, напряженно рассматривая горизонт в бинокль.

До вечера Павел успел сходить в город, купить арбуз, посидеть в чайхане, вернуться в санаторий и поиграть на бильярде. На завтра были назначены процедуры.

Вечером, стоя на веранде, он всматривался в ночные тени, огни, слушал шепот моря и считал себя счастливым человеком. Где-то далеко оказались опасности, бои, слежки, засады, а здесь был мирный, пышный, наполненный счастьем жизни рай и так хотелось вдохнуть его воздуха побольше, чтобы в полной мере ощутить счастье и покой.

***