Между сном и явью

Издалека послышались звуки приближающейся машины. Белецкий оглянулся. Свет разрезал мрак, скрывающий едва различимый силуэт легкового автомобиля.

Машина, чуть проехав вперед, затормозила.

Павел подошел поближе, вглядываясь в сидящих в салоне невидимых людей.

– Как проходит охрана наших границ? Успешно? Кого из нарушителей задержали? – послышался знакомый голос.

На переднем сидении, рядом с водителем, в белой рубахе, сидел Николай Мищуков.

– Коля, - воскликнул Павел. – Какими судьбами? Так поздно!

– Лучше ты объясни, что делаешь тут так поздно, - сказал Коля.

– Да вот, изучал местные достопримечательности.

– Долго изучал. Ладно, турист-пограничник, садись. Подброшу до санатория.

Павел уселся на заднее сидение. В машине пахло одеколоном, папиросами и бензином.

– А ты куда собрался?

– Еду по заданию, - сказал Коля. – Не ожидал тут тебя увидеть. Как отдыхается?

– Неплохо. Море чудесное, природа просто великолепна, - отвечал Павел.

– Старайся слишком поздно не гулять, долго не задерживаться, - посоветовал Коля.

– А что такого? Постоять за себя я смогу. Да мы же не на границе живем и не за границей, а в советской стране, среди советских людей, – немного обиделся за наставления Павел.

Возникла пауза. В зеркале было видно, как блеснули сурово Колины глаза.

– Да, ты сам знаешь, время – то сейчас, какое. Мир, тишина – все это может усыпить бдительность, притупить сознание.

– Да кто же может нарушить этот мир и тишину?

– Призраки прошлого. Они бродят здесь по земле, не зная усталости.

Помолчали. Белецкий воспринял слова Мищукова, как иносказание и хотел уже расспрашивать далее, но в тоже время понимал, что Николай вряд ли может сказать ему больше.

В свете фар показались белые яркие столбы и схожие с прямоугольным средневековым щитом, ворота санатория.

– Тебя могут и не пустить так поздно. Ну, ничего, я распоряжусь, - сказал Коля, доставая из кармана удостоверение сотрудника НКВД.

Поговорив с привратником, Коля попрощался. Напоследок спросил:

– Кстати, а это твой сосед, танкист, как он тебе показался? Хороший, надежный человек?

– Вполне, - ответил Павел. – Хороший и надежный человек.

Он пожал Николаю руку.

– Спасибо за заботу обо мне.

– Но, все же, прислушайся к моим словам.

Машина дала задний ход, развернулась и уехала.

Павел пошел в корпус. «Хороший и надежный человек» танкист Федор уже давно и крепко спал.

Глава 3. О туманном будущем. Знакомство с лагерем. Пионерский костер. Дочь революционера. Метеорит и экстравагантная дама.

На следующий день было назначено много процедур. Белецкий их успешно одолел и, прихватив газету, спустился на пляж. Под грибком в белом костюме сидел Кирилл Аполлонович Щедрин, обдумывая очередной шахматный этюд. Поприветствовав его, Павел с удовольствием поплавал в бирюзовой воде. Выйдя на берег, расчесывая волосы, он разомлел и присел к Кириллу Аполлоновичу.

– А вы в водичку не идете?

– Да вот как-то мерзну я. Я ведь из Ленинграда, у нас там холода. Я и здесь согреться не могу. А вы, батенька, я вижу, поныряли с удовольствием.

– Да, пользуюсь случаем. Когда еще придется сюда приехать!

– Служба?

– Служба. Если не комиссуют по ранению.

– А вдруг комиссуют, что будете делать?

– А, не знаю, - нахмурился Павел. – Страна большая, строительство идет, где-то и мне найдется место.

– Найдется, - ответил Щедрин. – А потом добавил: - Вам бы учиться надо. Еще одну специальность получить, гражданскую, так сказать.

– Да, можно и учиться, только зачем так много…- задумался Павел, глядя в синюю морскую даль.

Несколько молодых людей затеяли игру с мячом и он, подпрыгнув, залетел к ним под грибок. Павел ловко подхватил его и резким ударом подал играющим.

– Так вот, все учимся, учимся….

– А знания никому никогда еще не мешали, не были лишними. Вы собираетесь строить социализм. А его без знаний – то не построишь.

– Согласен. Но что значит «вы»? Кирилл Аполлонович, вы что же, участия в этом не принимаете?

Кирилл Аполлонович улыбнулся, снял круглые очки, протирая их платочком.

– Я, безусловно, этому способствую, со своей стороны. Но я уже немолод и отжил свое. А за вами, товарищ, будущее. И от вас зависит, каким оно будет.

– А вы кто по специальности?

– Врач. Впрочем, батенька, давайте уйдем от лишних словопрений. Вы намеревались сегодня отыграться. Прошу!

И он указал на шахматы.

И они сели играть и вскоре позабыли обо всем на свете. Сыграли одну партию, затем еще одну. А потом поднялись на обед.

И блистала на солнце листва, и переливалось всеми цветами полотно моря, и парили в голубизне чайки, и казалось, не будет конца волшебному южному счастью.

Танкист Федор уже уплетал за обе щеки макароны.

– Садитесь за мой столик.

Павел с подносом сел к нему. В открытое окно залетал ветер, надувая апельсиновые занавески.

– Ты куда вчера пропал? – спросил Белецкий.

– Тсс… Я тут познакомился с одной, - Федор заговорщицки наклонился к Павлу. – Отец у нее рыбак. У него шаланда с парусом. Обещал на рыбалку взять. Поедешь? Представь: открытое море, воздух, рыба.

– Неплохо, - согласился Павел. – Только завтра я иду на пионерский костер. Обещал!

– А ну тогда, днем позже…. А ты как добрался?

Павел рассказал ему об автомобиле, Коле, не сказал лишь только то, что тот им интересовался.

Федор проявил инициативу пойти, после тихого часа, на площадку и поиграть в волейбол. Павел сослался на рану, но обещал попробовать.

К счастью все обошлось. Видимо процедуры помогли, и сильные боли ушли куда-то. Павел увлекся, и упругий мяч подлетал высоко в голубоватое небо.

***

Вечером следующего дня Павел, весь ладный, плечистый, в почищенной и отглаженной форме, затянутый ремнями, поднимался по тропинке, вырубленной в скалах.

Денек выдался жарким, и вечер не принес прохлады. Подниматься было непросто. Павел останавливался отдыхать, стирая со лба пот. Легкий ветерок, едва слышно, нежно трогал ветки деревьев. В кустах звонко кричала птица.

Из старинной каменной беседки, стоящей на утесе и увитой плющом, была видна ослепительная лиловая громада моря. Сняв фуражку, Белецкий облокотился о горячие, чуть треснувшие белые перила, оглядывая морское полотно и снежно-белые островки туч. Мир казался громадным, необозримым и необыкновенно богатым. Еще недавно он суживался до размеров границы и городка. Теперь он возносился вверх, раздавался вширь и казался интересным и многообещающим.