Между Явью и Навью

Шелом схватил гридня за руку:

– Он, он. А ты потише говори, прошу. Вот тебе и причина, чего народ мрачный. Княжич до забав всяких охоч. Ему бы уже во Владимир возвращаться, а он у нас задержался, обратно не желает, но скоро, знаю я его, скучать начнет. А скука княжича – она…

– …пострашнее яда аспида будет, – закончил за Шелома Ратибор.

Андрей поморщился. Теперь он вспомнил окончательно – слухи про младшего сына князя Владимирского ходили, пожалуй, по всей земле Русской. Только бы взбалмошный князек не решил участвовать в пытаниях…

Надежды Андрея не оправдались. До вечера пытания шли хорошо. Однако в какой-то момент снаружи раздались какие-то выкрики, и на пороге показался весь в золоте, полноватый молодой мужчина с отечным, будто раздутым, лицом.

Люд в избе расступился.

– Ну, монах, – Ярополк не говорил, он приказывал, – давай амулет! Мой он теперь!

– Прости, княжич, сначала должно посмотреть, примет ли он тебя. – Вперед выступил Ратибор, вставая между княжичем и Алексием, держащим амулет.

– Гридень, ты понимаешь, с кем говоришь? Кого достойнее в княжестве сыщешь? Этих смердов?

– Любой здесь может быть достоин, – парировал Ратибор. – Не нам решать.

– Оскорбить меня вздумал?! Думаешь, вам, киевлянам, все можно? Не на своей земле стоишь ты, гридень!

– Прости, княжич, – как бы покорно опустил голову Ратибор. – Ни словом, ни делом обидеть не хочу тебя. – Гридень сделал шаг в сторону. – Дотронься до амулета – и поймем мы, достоин ты или нет!

В абсолютной тишине Ярополк потянулся за амулетом.

Секундой позже грянул выкрик Алексия:

– Не годен!

Монах ловко выхватил амулет из-под пальцев Ярополка.

Из углов, где стояли оттесненные претенденты, сначала тихо и несмело, а затем все громче и громче послышался смех: по нраву люду было лицо Ярополка – побагровевшее, надутое, готовое лопнуть от ярости вместе с владельцем. И наливалось оно алым все больше и больше с каждым мгновением.

Ярополк набрал в легкие воздуха и завопил:

– Паскуда киевская! Соглядатай Мстиславский! – и, выхватив меч, попытался разрубить монаха.

Оглушительный звон – это Ратибор успел оттолкнуть Алексия и подставить свой меч под удар княжича.

Гридни Ярополка тоже схватились за оружие. Алексий и два других дружинника бросились к ним.

Стоявший рядом с Андреем берестовский отрок тоже потянулся за мечом, Андрей схватил его за руку, да так хитро – жилу зажав, что рука отрока враз онемела и обвисла:

– Тише, тише!

Но быть бы кровавой драке, если бы в избу не вбежал наместник Шелом:

– Остановитесь! Ради Бога, стойте!

Наместник, а вместе с ним и местная дружина успели вовремя. Ратибора и Ярополка развели в стороны, затем путем долгих разговоров вроде бы даже и примирили между собой.

Вроде бы.

Вернувшись в терем, Андрей прежде всего занялся раной. Взял свечу, нашел укромное место, задрал штанину, размотал промокшие за день бинты.

Рана выглядела хуже, чем обычно, вся икра была горячей, и от нее вверх, под колено и на бедро, тянулись багровые полосы. Предсказание старого александрийского лекаря начинало сбываться.

– Как полосы появятся, начинай считать седмицы. А как до тулова дойдут – дни считай.

А ведь спасение совсем рядом – считай, в соседней горнице!

Когда стемнело, Андрей, воспользовавшись оказией, покинул гостевую избу и тихо направился к терему наместника.

– Ты куда, Хват? – спросил Ратибор.

– Скоро вернусь, одну вещь проверить хочу. – Не понравилось Андрею произошедшее сегодня в пытальной избе. Не верил он ни княжичу, ни наместнику.

Андрею удалось добраться незаметно – где прокрасться в тени стены, где быстро пробежать на цыпочках за спиной у погруженного в свои мысли дружинника.

Вот и цель – приоткрытые ставни, еле слышен чей-то разговор.

Андрей замер, прислушался, а через несколько секунд уже крался обратно – гораздо быстрее.

В гостевой избе же, пока Андрея не было, вспыхнул ожесточенный спор. Раскрасневшийся Алексий кричал на Ратибора:

– Уходить надо, дурья ты башка! Чую я слуг чернобоговых рядом! Тьма близко! – Монах тряс амулетом перед гриднем.

Тот наливался краской.

Остальные дружинники столпились вокруг. На монаха они смотрели с сомнением, но все равно – испуганно.

– Успокойся, отец! Подыши, водицы испей…

– Не время пить водицу! – Длинный монах попробовал схватить за грудки Ратибора, тот проворно отступил назад.

– Алексий прав, нам надо бежать! – Андрей встал между монахом и гриднем.

– Что? – не понял Ратибор. – И ты туда же?!

– Я подслушал разговоры в тереме наместника. Дружинники княжича обсуждали, как в ночи придут по наши души. Дождутся, пока уснут, дальше горшки дымные в окошки побросают и брать будут, как выбегать начнем.

Кто-то из дружинников вполголоса выругался.

Ратибор тяжело вздохнул, посмотрел на Андрея, затем на монаха:

– Уходим немедленно. Сила нечистая да подлый князек – слишком много даже для нашего отряда. Путята, командуй общий сбор. Всем облачиться в ратное, боюсь, без боя не пройдем.

– За лошадьми идти? – спросил кто-то.

– Какие лошади! Пока забирать их будем, весь детинец на ноги поставим. Оставим лошадей, пусть подавятся! – зло ответствовал Ратибор. – Давайте, общий сбор! Хват – помоги Алексию собраться.

Детинец покинули без задержек – Андрей заранее, по старой привычке, разведал место, где тын был наиболее низок. Стражи было не видно. Шестеро воинов и монах без проблем добрались до ограждения.

Ратибор встал лицом к тыну, на его плечи встал Путята, следом забрался Андрей, подтянулся, забрался на стену, сбросил веревку. С ней дело пошло быстрее. Даже монах не задержал отряд – неожиданно ловко он забрался наверх, и только капли пота на гладком черепе показывали, как нелегко ему это далось.