Мичуринский проспект

– - Такой ответ подошел бы на журфаке МГУ, а не здесь, -- сказал он мне, отправив из аудитории с пустой строкой в зачетке.

Мне было не по себе. Я самонадеянно посчитал, что смогу все сдать без подготовки -- благо записывал, да и в школе еще учил. К тому же старшекурсники говорили, что этот преподаватель не ставит двоек. А я еще и шел первый. Самое главное я не придал никакого значения тому, что преподаватель сказал про журфак МГУ... Может быть он просто хотел мне помочь? Слететь со второй сессии и перевестись в другой ВУЗ пока не поздно?

Но, я недолго переживал, просто понял, что все бесполезно, и даже ради оценок тут учиться не получится. Золотая медаль мне не светила, экзамен был последний, а у меня был билет на поезд, пусть в Анапу, но главное я уезжал из Москвы.

Мне жутко не хотелось никуда ехать одному, хотелось, чтобы там, куда я еду, были люди, желательно знакомые, но при этом никак не связанные с моей родной и зловещей организацией. Совершенно случайно я узнал, что мой пусть не самый близкий, но зато старый, еще со школьных времен, знакомый как раз отдыхает в Анапе с друзьями. Узнал я это через третьего человека и дернул на Юг, предварительно уточнив точку назначения по телефону.

Как ни странно, но полетами я предпочитаю путешествия на поездах. На наших отечественных поездах, но всему есть предел -- даже меня утомляет плацкарт. Я поехал на нем только потому, что нам, слушателям, он полагался бесплатно. Полные пота и детских криков сутки длились как неделя. Но я вытерпел, не сошел с ума и доехал до цели. Между мной и моим знакомым оставались каких-то жалких тридцать километров на такси. Благо отец позвонил, и меня встречали -- так бы разорился.

Разговорчивый водитель домчал меня минут за двадцать. Когда мы ехали по серпантину, то я обратил внимание на несколько высоких недостроенных зданий.

– - А что это?
– - спросил я его.

– - А это недостроенные корпуса санаториев. Их строили для птушников, Потом союз развалился, деньги разворовали, стройку заморозили... Все как всегда в общем. Да и кому эти птушники нужны? Они и тогда никому нужны не были, а сейчас -- подавно.

И он был прав, потому что Сукко сочетает в себе одновременно черты деревни и помойки. Такого дерьмового пляжа как там вы вряд ли найдете даже в России -- он даже не галечный, а полный натуральных острых камней. Только человек окончательно потерявший самоуважение сможет поехать в отпуск или на каникулы в Сукко. Я как раз относился к такому типу.

В этой клоаке отец через своих знакомых, опять же, нашел для меня приличную гостиницу. Небольшой двухэтажный мини-отель, с общей кухней, террасой и отличными, хоть и небольшими номерами. Забор был обвит плющом, и все выглядело в высшей степени приятно.

Было бы странно, если бы в этой дыре не отключали электричество. Так как мне негде было зарядить телефон, я решил начать поиски своего знакомого с опроса хозяина гостиницы.

– - Вы тут случайно не видели вьетнамца?

– - Тут часто появляются люди, которых можно принять за вьетнамцев. А поконкретней можно?

– - Ну, он должен был приехать сюда с друзьями. Мало ли, может вы обратили внимание.

– - Да тут часто компании молодежи приезжают. Походи, поспрашивай. На все Сукко только две гостиницы. Найдешь.

– - А где вторая?

– - Прямо напротив, -- он указал рукой в сторону нескольких ветхих домов, похожих на корпуса пионерского лагеря.

Я возвышался над этими убогими постройками, стоя на балконе красивого кирпичного дома, располагавшегося выше по склону, и не без оснований чувствовал себя царем горы. Как человек неспесивый, я недолго упивался своим положением, просто отдохнул немного с дороги и приступил к поискам.

– - Здравствуйте, -- поздоровался я с полной барышней средних лет, то ли армянкой, то ли азербайджанкой.

– - Здравствуйте, -- она ответила на приветствие, не отрывая глаз от каких-то бумаг.

– - У вас тут вьетнамец не проживает?
– - я зачем-то снова сделал акцент на его национальности.

Она молча подняла на меня глаза. Вопрос её явно удивил, а от того и заинтересовал.

– - Он мой друг, -- продолжил я, поняв, что меня начали слушать, -- я только с поезда, в поезде телефон сел, я думал, тут заряжу, а света нет. Не могу с ним созвониться. У него паспорт вьетнамский. В общем, он запоминающийся такой. Я потому и спрашиваю.

– - Вы знаете, я не могу вспомнить чего-то... Паспорт сейчас посмотрю.

То ли она делала вид, то ли действительно искала, но делала это долго и муторно. Когда я понял, что этот сизифов труд ни к чему не приведет, я попытался зайти с другой стороны.

– - Послушайте, -- нарушил я тихий шелест бумаг, -- он приехал с большой компанией, несколько дней назад. Может быть так вспомните?

– - Ну что же вы сразу не сказали!
– - она радостно оторвалась от муторных поисков, -- Конечно помню. Они в третьем корпусе, воооон там, -- она показала рукой на окно. Снимают почти весь дом. Так что не ошибетесь.

Дом -- очень лестное название для этого барака. Вход в него находился с торца, и представлял собой гниющее низкое крыльцо с деревянной дверью. Возле этой низкой и ветхой конструкции какой-то тщедушный паренек мыл длинные волосы под ледяной струей воды, льющейся из ржавой колонки. Я подумал, что лучше отвлечь его от этого малоприятного процесса, чем искать моего друга по всем номерам.

– - День добрый! Ты случайно не в курсе, тут колоритный вьетнамец у вас не живет?

– - Третья дверь налево, -- ответил он, не отрываясь от помывки.

На стук никто не ответил. Дверь была заперта. "Ну и ладно, -- подумал я, -- зайду вечером, может он на море".

Я зашел в магазин, взял пива и поднялся в свой номер. Мне нужно было много чего сделать -- например, разобрать сумку. В комнате помимо кровати был душ, стол и шкаф. После сцены с моющим на улице голову мальчиком ощущение собственного превосходства вернулось. Я наполнил стакан до краев, вышел на балкон и закурил. Внизу, стояли корпуса гостиницы, в которой жил мой друг, за гостиницей то тут, тот там, из гор вырастали недостроенные здания недостроенного санатория для учащихся ПТУ, покуда высокие и зеленые горы не подпирали горизонт.

Долгая дорога и пара стаканов пива сделали свое дело, я сходил в душ и завалился на кровать. Кровать была узкая и неудобная, но усталость победила дискомфорт, и я скоро и сладко уснул.

Когда я открыл глаза, солнце уже заходило, свет уже дали, потому я поставил телефон на зарядку, умылся и вернулся к поискам, чтобы успеть до наступления темноты.

На этот раз поиски увенчались успехом -- у входа в барак, за длинным столом, сидела большая компания, которую я окинул взглядом и стремительно вычислил Ву (вьетнамец был настоящий, с настоящим именем и фамилией, но люди из этой компании называли его почему-то Лешей).