Мифические эксперименты, или…

— Фобос и Деймос, — задумчиво пробормотал искатель приключений. — Знаешь, что это означает?

На разумный ответ Брысь не рассчитывал, но Пафнутий постарался не оплошать и высказал предположение, которое уже посещало его маленькую голову:

— Астероидом Луну раскололо?

Подкованность грызуна в космической терминологии удивила искателя приключений (может, не врёт хотя бы про одно образование?). Тем не менее он отверг версию Пафнутия:

— Нет! Это означает, что мы на Марсе!

Последнее слово Брысь выговорил осторожно, чтобы не вызвать у впечатлительного «м.н.с.» нового приступа икоты или, того хуже, очередного обморока. Но питомец Вовы Менделеева не выглядел сколько-нибудь поражённым — должна же была заграница как-то именоваться!

— Ма-а-арс! — посмаковал он красивое название.

Изумившись необычайной душевной стойкости грызуна, Брысь на всякий случай пояснил:

— Красная планета, четвёртая от Солнца. Прозвана в честь древнеримского бога войны, а названия её спутников переводятся как «страх» и «ужас». Наверное, ты переместился в прошлое в момент открытия пространственно-временного коридора, соединившего эсминец «Элдридж», базу в Монтауке и Марс…

Брысь подождал, не последует ли какая-нибудь реакция на его заявление со стороны «м.н.с.», но тот лишь восторженно сиял рубиновыми бусинами: теперь, когда старший компаньон рядом, может пугать его сколько влезет! Ни капельки не страшно! Особенно в сравнении с кровожадным Зверем, который караулил где-то снаружи…

— Ну что ты глазами хлопаешь?! — раздосадованно воскликнул искатель приключений. — Я ему говорю, что двухголовики — марсиане, а он хлопает!

— Не родственники? — уточнил Пафнутий (недаром его сомнения грызли!).

— Даже не иностранцы! — сердито буркнул опытный путешественник…

Пафнутий хитро прищурился, но спорить не стал. Вот увидит Брысь двухголовиков своими глазами и поймёт, что местные зверьки — иностранцы. Впрочем — «м.н.с.» задумался — языка-то иностранного у них нет!

— А ты откуда знаешь, как обломки на небе называются? — вдруг вспомнил он странное бормотание компаньона.

— На карте прочитал! — коротко бросил тот и обнюхал банку из-под сардин, проверяя, тщательно ли вылизал ароматное масло.

— Хочешь, ещё открою? — услужливо предложил обладатель прочной зубной эмали.

Брысь окинул оценивающим взглядом ящики с консервами — экономить не обязательно. Жаль, наелся! Да и мама Лина утверждала, что рыба в больших количествах не полезна для кошачьего здоровья.

— А карту где нашёл? В комнате с креслом? — не унимался любопытный помощник юного химика.

— Нет, в соседней! — ответил Брысь, нехотя отводя глаза от продовольственных сокровищ. И как это Пафнутий решился их покинуть?!

Глава двадцатая, в которой Брысь знакомится с марсианами

Пафнутий снова открыл рот, собираясь задать самый важный вопрос — как Брысю удалось отыскать его на просторах Вселенной, но старший компаньон вдруг бесшумным прыжком переместился к противоположной стене и настороженно замер возле отверстия, через которое «м.н.с.» попал в кладовую и которое в целях безопасности заткнул консервной банкой.

Банка шевельнулась — кто-то толкал её с внешней стороны. Брысь занёс лапу, ощетинившись пятью изогнутыми когтями и готовый насквозь пронзить непрошеного гостя, а потомок отважных мореплавателей юркнул за ближний ящик, чтобы вступить в бой, когда потребуют обстоятельства.

Блестящая жестянка снова дрогнула и стала медленно выдвигаться. Не желая пропустить схватку храброго друга с коварным и жестоким зверем, Пафнутий боязливо высунулся из укрытия.

— Ты что?! — в панике запищал он, увидев, что Брысь втянул когти обратно и даже опустил лапу, словно передумал защищать их продовольственные запасы! Янтарно-жёлтые кошачьи глаза выражали скорее любопытство, чем воинственность.

— Вдруг это монстр? — жалобно воззвал «м.н.с.» к разуму старшего компаньона.

— Ага! Иноземные захватчики! — насмешливо откликнулся приятель.

«Затычка» опять покачнулась и окончательно освободила лазейку под натиском красно-коричневых макушек.

Искатель приключений, хоть и был наслышан от белобрысого грызуна о диковинных «заграничных» родственниках, оторопел при виде двухголового зверька с длинным пушистым хвостом. Следом в кладовую протиснулся ещё один такой же.

— Марсиане! — возликовал Пафнутий, выскакивая навстречу старым знакомым.

— Енаисрам, — слаженной скороговоркой повторили аборигены, дружелюбно поблёскивая перламутровыми глазками-пуговицами.

— Марсиане, — представились они Брысю, бесстрашно задрав обращённые к нему «задние» головы.

— Не боятся меня! — пришёл в себя искатель приключений. — Значит, местные коты грызунами не питаются.

— Ястюатипен… — начали туземцы задушевную беседу с красивым серо-белым пришельцем, обладателем толстого полосатого хвоста (не то что странный, почти лысый чужак, не приспособленный к ночным морозам!). Но вдруг осеклись, уставившись в чёрные кружочки в ярко-жёлтом обрамлении, которые неожиданно оказались в непосредственной близости от них.

Пафнутий ойкнул, заметив, как расширились зрачки его приятеля и как низко склонился он над приветливыми двухголовиками. От ужаса, что лучший кот на свете уступит охотничьему инстинкту и слопает симпатичных представителей внеземной цивилизации, Пафнутий поспешил лишиться чувств. А когда очнулся и робко приоткрыл полупрозрачные веки с редкими ресницами, то застал троицу всё в той же опасной близости друг от друга. Словно загипнотизированные, красно-коричневые зверьки таращились на Брыся, а тот, в свою очередь, пристально вглядывался в перламутровые глазки туземцев.

«Наверное, я совсем мало в обмороке полежал!» — решил «м.н.с.» и снова зажмурился.

— Очень любопытно! — изрёк вдруг искатель приключений и принялся вылизывать и без того ухоженную шерсть.

Опыт долгого общения с котами давно выдал Пафнутию их тайну — неспешное размеренное действо означало не столько потребность в чистоте, сколько серьёзные раздумья. (Питомец Вовы Менделеева даже пытался определить, имеется ли у него связь между глубиной мысли и приведением белоснежного тельца в порядок, но так и не обнаружил какой-либо зависимости. Вероятно, он в любом состоянии одинаково умный — два образования как никак.)