Мифы и личностные изменения. Путь к блаженству

У женщины проблема прямо противоположная: она страдает, переживая участь Электры, которая осознает, что мать стала ее соперницей в борьбе за любовь Папочки. В соответствии с этими представлениями девочка переживает кризис примерно в четырехлетием возрасте, когда впервые осознает свою половую принадлежность. Она начинает понимать, с чем связано разделение на мужчин и женщин. Ей нужно перенести свою привязанность с матери, которую любят и мальчики, и девочки, на отца. И отец становится наставником дочери, образцом взаимоотношений с мужчиной. Ему приходится немного играть эту роль, чтобы у дочери появилось представление о том, кто есть мужчина и чем он отличается от своей противоположности. Этот урок для девочки имеет такое же значение, как для мальчика — период, когда отец знакомит его с порядками в обществе. Отец играет роль духовного наставника, он является проводником целей, установленных в обществе, он знакомит ребенка с той ролью, которую он или она должны будут играть, когда вырастут. Мать рождает физическое тело; отец порождает дух. Эти мотивы снова и снова возникают в мифах разных культур — от самых утонченных до самых примитивных.

Воспитание на этом начальном уровне в идеале должно провести душу через порог, так, чтобы испытания взрослого мира породили чувство ответственности, а не стремление быть зависимым. Эти испытания должны положить конец отголоскам взаимоотношений детей с родителями, вместо которых должны возникнуть отношения взрослых друг с другом. Эта трансформация, которая должна совершиться в момент кризиса, и представляет собой постоянную проблему во всех обществах. Такой кризис завершает состояние зависимости, которое длится как минимум двенадцать лет, в течение которых мы не в состоянии сами о себе позаботиться. Человечество как вид отличается от других видов животных тем, что мы рождаемся слишком скоро. Ни тело, ни душа человека не созревают, пока он не достигнет двадцати лет с небольшим.

Затем наступает первый кризис. Это маленькое зависимое существо должно стать кем-то, кто не бежит за помощью к Папе и Маме, а сам является Папой или Мамой. Словно в форму, выражающую состояние зависимости, залили гипс, а когда он начал твердеть, его вдруг заставляют принять форму личной ответственности. Предполагается, что молодая взрослая душа должна сменить детский шаблон зависимости на зрелый шаблон ответственности — понимаемой, безусловно, в соответствии с требованиями каждого конкретного общества.

Эта фаза опыта — от рождения до начала подросткового кризиса — предполагает одни и те же испытания для всех взрослеющих людей. Развитие маленькой души вписывается в одни и те же временные рамки везде, и везде человеку в этот период необходимо совершить важный рывок вперед. В каждом обществе такая трансформация является предметом особого, пристального внимания. С человеком обращаются так, что он больше не может прибежать к Матери за защитой. Воспитательный ритуал превращает неизбежные, универсальные образы раннего детства в те образы, которые помогут личности встроиться в общество. Тотемный предок, Мать-Богиня, все соответствующие пантеоны — ведический, олимпийский, скандинавский, синтоистский или индейцев навахо — воплощают эти ранние импринтные образы, которые намеренно оформлены так, чтобы энергия, питающая их, затем направилась на формирование социальных отношений, значимых в мире культуры.

Главное, чего любое общество требует от своих членов, — способность принять ответственность мгновенно, без метаний. Личность, которая мечется между зависимостью и ответственностью, — это невротик; он амбивалентен, он разрывается, пытаясь двигаться сразу в двух направлениях. Пока он не сможет принять брошенный ему вызов, не обратившись внутренне к родителям за помощью, он никогда по-настоящему не повзрослеет.

В конце концов личности предстоит вернуться в зависимое положение, столкнуться с проблемой потери той самой ответственности, которая когда-то стала для него предметом такой гордости, и приготовиться шагнуть за дверь, уводящую во тьму. Чтобы избежать патологического нервного срыва в этот момент, мифологические образы должны помочь человеку войти в эту дверь добровольно. Эти образы служили для того, чтобы поставить подростков перед пугающей перспективой взять на себя полную ответственность, теперь они же должны быть использованы для того, чтобы подготовить человека на склоне лет к страшному вечному покою. Как мы увидим, проблема подобного перехода больше всего интересовала Юнга.

Эго: восток и запад

Я хочу ввести некоторые термины, которые важны для сравнения того, что, насколько я могу судить, принципиально для европейского, западного представлений о роли собственного Я в обществе, с тем, что свойственно стилю мышления Восточного мира.

По нашим сегодняшним представлениям душа состоит, так сказать, из двух этажей. Внизу располагается область бессознательного, а наверху — сознание индивида. У человека в руке что-то вроде фонарика — сознание. Если я спрошу у вас, что вы делали около половины одиннадцатого вечера в тот или иной день, может быть, вы и не ответите сразу. Однако, заглянув в свой ежедневник, увидите запись «Вечеринка у таких-то» — и вспомните об этом очень ясно. Вот пример того, что находится вне вашего сознания, но к чему можно получить доступ; Фрейд называет это до-сознательным.

Но поинтересуйся я, с какой игрушкой вы забавлялись на третий день своей жизни, вы бы не сумели этого вспомнить. Такие воспоминания погребены в глубинах бессознательного, которое Фрейд называет подсознанием, в царстве мыслей и воспоминаний, которые совершенно не доступны осознанному восприятию. Важнее всего, что там, внутри, находятся все ранние импринты первых четырех лет вашей жизни, и когда вам исполняется четыре, ваш юный разум уже полностью укомплектован.

Итак, в глубине подсознательного существует машина «я хочу», которую Фрейд обозначил с помощью понятия id. С этим «id» вы родились. Когда вы только появились на свет, id внутри вас не знает, какое сегодня число. Ему неведомо, что сейчас, начало эпохи пещер раннего неолита или двадцать первого века, родились ли вы в Тимбукту или в Вашингтоне, оно знает лишь то, что у вас — животного из рода человекообразных — есть человеческие потребности. Иными словами, у вас есть организм, и ему что-то необходимо.

Окружение говорит: «Не делай, не делай, не делай». Это противодействие — конфликт желания и запрета, которые мы уже обсуждали. И вы начинаете усваивать множество «я не должен», отправляя их в область бессознательного; «я не должен», продиктованные обществом, противостоят id, которое твердит: «я хочу». То, что Фрейд обозначает как суперэго, управляет потоком множества «я должен». Суперэго — это интериоризация голоса родителей и общества, которая приводит в равновесие наш id, говоря нам: «Не делай этого, а делай вот так».

По Фрейду, эго — функция, которая соединяет индивида с реальностью. Реальность с этой точки зрения является совершенно не метафизическим понятием. Эмпирическая реальность включает то, что окружает вас в данный момент, то, чем вы сейчас занимаетесь, какого размера ваше тело, сколько вам лет, что люди говорят вам и о вас. Эго связывает вас с реальностью ваших личных суждений — не тех суждений, которым вас научили, а тех, которые вы совершаете сами.

Вы можете судить о ситуации с точки зрения ваших представлений о том, как вам следует это делать, а затем осознать, что на самом деле думаете совершенно иначе. Ваши собственные суждения могут существенно отличаться от системы суждений, навязанных вам окружением. Только если вы совершили переход в состояние ответственности взрослого человека, вы сможете выносить свои собственные суждения, не принимая в расчет мнение общества. Конечно, если вы не потеряли с ним связь совершенно. Установки общества будут стучаться в вашу душу, отзываясь чувством вины.

Традиционные культуры Запада отличаются от культур Востока. Восточное религиозное воспитание требует от личности отказаться от эго. В этой традиции человеку велено вести себя в соответствии с идеалом общества, диктуемым суперэго. Не существует систематического развития эго в отношении реальности или индивидуальной ситуации.

Часто, общаясь с представителями восточной культуры, спрашивая о чем-то, что имеет отношение к происходящему сейчас, вы получите самый запутанный и уклончивый ответ, какой только можно себе представить. Очень, очень сложно получить суждение о реальности как о чем-то, происходящем непосредственно в данный момент. Поскольку эго не развито в восточных традициях, вы не добьетесь ответа, которого ожидаете от представителей западных культур, когда индивид берет на себя личную ответственность за собственное суждение, на свое собственное усмотрение.