Мифы и правда о женщинах

В XVIII в. в мемуарах россиян появляются первые упоминания о русских поэтессах. Анна Петровна Бунина, Александра Петровна Мурзина, Мария Осиповна и Елизавета Осиповна Москвины, Анна Алексеевна Волокова – кто сейчас помнит эти имена?

Анна Бунина родилась и выросла в селе Урусово Ряжского уезда Рязанской губернии. Начала писать стихи в тринадцать лет. В 1802 г., когда ей исполнилось двадцать восемь, она поехала в Санкт-Петербург повидаться со своим братом, морским офицером, и решила остаться там, несмотря на то, что такой поступок мог не лучшим образом сказаться на ее репутации. В столице Анна занялась самообразованием: стала учиться французскому, немецкому и английскому языкам, физике, математике и, в особенности, российской словесности. В 1809 г. вышел ее первый сборник «Неопытная муза». Это издание было преподнесено императрице Елизавете Петровне, которая пожаловала автору ежегодную пенсию в 400 рублей. В 1811 г. Бунина была избрана почетным членом «Беседы любителей русского слова» – литературного объединения, возглавляемого Александром Семеновичем Шишковым. Ее стихи заслужили одобрение литературных мэтров, в том числе Державина, Дмитриева, Крылова. Она выпустила сокращенный перевод «Правил поэзии» Шарля Батте (1808 г.) и стихотворный перевод первой части «Поэтического искусства» Николы Буало-Депрео (1808–1809 гг.; завершила в 1821 г.). Опубликовала перевод драмы «Агарь в пустыне» Стефани-Фелисите Жанлис («Сын отечества», 1817 г., № 37). В 1821 г. вышло ее собрание стихотворений в трех томах. Анна Бунина умерла 4 (16) декабря 1829 г. после пяти лет тяжелой болезни.

Александра Петровна Мурзина происходила из бедной дворянской семьи. В декабре 1798 г. и апреле 1799 г. она подносила свои оды императору и императрице Марии Федоровне и получила за них «награждение». Позже искала милостей и помощи у Александра I. В 1803 г. обратилась со стихами к графу Шереметеву в связи со смертью Просковьи Шереметевой (Жемчуговой), а в 1807 г. подарила ему «от благодарного сердца» рукописный сборник «Мои упражнения во время досугов…». Единственное печатное издание ее произведений – сборник «Распускающаяся роза, или Разные сочинения в стихах и прозе» – вышло в 1799 г.

Сестры Москвины сочиняли стихотворения совместно и печатались под псевдонимом Г-жи ***. После ряда публикаций в журналах они выпустили в 1802 г. сборник «Аония», о котором одобрительно отзывался Виссарион Белинский.

Анна Волкова родилась в Санкт-Петербурге, опубликовала несколько стихотворений в журналах. В 1807 г. вышел ее сборник «Стихотворения девицы Волковой», а в 1812 г. – «Арфа стихогласная». Анна Алексеевна была избрана почетным членом литературного общества «Беседа любителей русского слова».

Биографии первых русских поэтесс в чем-то похожи. Эти девушки с детства отличались тягой к гуманитарным наукам, в юности знали несколько иностранных языков и были весьма начитаны, пробовали свои силы в переводах, затем писали и издавали собственные стихи, заслуживали горячие похвалы от друзей и родственников, иногда блистали в каком-нибудь литературном кружке, но после их смерти о них быстро забывали. И горькой иронией в связи с их судьбами звучат стихи Анны Буниной «Разговор между мною и женщинами»:

«Женщины:И тут ни слова нет про нас!Вот подлинно услуга!Так что же нам в тебе? На что ты нам?На что училась ты стихам?Тебе чтоб брать из своего же круга,А ты пустилася хвалить мужчин!Как будто бы похвал их стоит пол один!Изменница! Сама размысли зрело,Твое ли это дело!Иль нет у них хвалителей своих?Иль добродетелей в нас меньше, чем у них!Я:Все правда, милые! Вы их не ниже,Но, ах!Мужчины, а не вы присутствуют в судах,При авторских венках,И слава авторска у них в руках,А всякий сам себе невольно ближе»{ Царицы муз: Антология. М.: Современник, 1989. С. 21.}.

Русские женщины-дворянки уже желали говорить о своей жизни и отношении к миру, но общество еще не было готово их слушать.

Глава 17. Женщины Французской революции

Экономика Франции долгие годы находилась не в самом лучшем состоянии. Но в 1787–1788 гг. ей был нанесен настолько тяжелый удар, от которого она и вовсе не смогла оправиться. В результате наплыва английских товаров многие мануфактуры закрылись. В промышленности и торговле наступил кризис. Среди подмастерьев и рабочих началась безработица.

Ежегодный дефицит в королевской казне превысил 80 миллионов ливров, а государственный долг достиг 4,5 миллиарда ливров. Получить новые займы было невозможно. В 1787 г. король созвал собрание так называемых «нотаблей» – назначенных представителей трех сословий – для утверждения новых налогов и их частичного возложения на привилегированный слой общества. Но собрание отвергло это предложение и было распущено. Король вынужден был назначить генеральным контролером финансов банкира Неккера, сторонника ограничения расходов двора. По его совету король согласился созвать Генеральные штаты для утверждения новых налогов. Число представителей третьего сословия было увеличено вдвое, чтобы вынудить дворян и духовенство взять на себя хотя бы часть налогового бремени. Но так как принцип голосования по сословиям по-прежнему сохранялся, это нововведение не привело к ожидаемым результатам.

Выборы в Генеральные штаты содействовали обострению политического кризиса. Появилось множество памфлетов с изложением требований третьего сословия. В имевшей огромный успех брошюре аббата Сийеса «Что такое третье сословие?» и в других памфлетах обосновывалась необходимость превращения Генеральных штатов в Национальное Учредительное собрание из одной палаты с целью выработки конституции. Буржуазия, в свою очередь, требовала политических прав и власти.

Неурожай 1788 г. вызвал дороговизну и недостаток продовольствия. В городах участились народные волнения. В апреле 1789 г. в Париже была разгромлена крупная обойная мануфактура и произошли столкновения рабочих с войсками, сопровождавшиеся множеством жертв. В деревнях возобновились выступления крестьян, требующих отмены феодальных повинностей. Бедствия и нужда народа резко усилились и толкали его к революции.

Так выглядела ситуация во Франции с точки зрения историков. Но для обывателей XVIII в. политико-экономические построения казались слишком сложными, и они нашли более простое объяснение происходящему: Францию довела до нищеты женщина – красивая и взбалмошная королева Мария-Антуанетта.

Ожерелье королевы

Имя Марии-Антуанетты прежде всего ассоциируется у нас с изяществом и милой роскошью. Это женщина-безделушка в шляпке, украшенной цветами, в голубом шелковом платье, на фоне дворца в стиле рококо или павильона, изображающего крестьянскую хижину под густыми деревьями. Она капризна, игрива, весела, любит детей и собачек и светские приключения. Она не верна недотепе-мужу, но относится к нему с покровительственной симпатией. Ее тянет к настоящим мужчинам – ярким, смелым и решительным. Она обожает наряжаться, и это неудивительно – ведь она женщина, и ее красота создана для того, чтобы радовать мужские взоры.

Однако фарфоровым безделушкам сложно уцелеть в смутные времена. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, оказалось так называемое «дело о Collier de la reine» (Ожерелье королевы). У французских ювелиров Бемера и Бассанжа после смерти Людовика XV осталось на руках великолепное бриллиантовое колье, изготовленное для фаворитки короля, графини Дюбарри. В 1781 г. ювелиры предложили ожерелье Марии-Антуанетте, но ввиду расстройства финансов королева не решалась потребовать от Людовика XVI такую крупную сумму. Тогда мошенница и авантюристка графиня Жанна Ламотт-Валуа предложила ювелирам провести тайные переговоры с королевой. Через несколько дней Ламотт заявила, что покупка состоится, и к Бемеру и Бессанжу явился кардинал Луи де Роган, чтобы от имени королевы купить ожерелье за 1 миллион 600 тысяч ливров – часть денег он заплатил наличными, а на остальную сумму выдал заемные письма на различные сроки. Когда наступил первый срок платежа, деньги не были уплачены. Кроме того, выяснилось, что подпись королевы на условиях покупки ожерелья похожа на поддельную.

15 августа 1785 г. кардинал де Роган, а через несколько дней мадам Ламотт-Валуа и другие лица (в том числе известный авантюрист Калиостро) были арестованы по обвинению в мошенничестве и присвоении себе ожерелья под видом мнимой покупки его для королевы. На суде оказалось, что де Роган совершенно искренне считал себя поверенным королевы и явился жертвой обмана своей любовницы, графини Ламотт. Графиня Ламотт устраивала ему в версальском парке мнимые свидания с королевой, которую изображала модистка Леге, жившая под фамилией Олива. Остается неясным, знала ли об этой интриге Мария-Антуанетта, однако многие ее современники не сомневались, что именно она стояла за всеми этими махинациями. В любом случае, тот факт, что кардинал счел королеву способной покупать драгоценности в кредит без ведома короля и назначать тайные свидания, не лучшим образом свидетельствуют о репутации Марии-Антуанетты.