Мифы и правда о женщинах

Наблюдения Дороти Осборн-Темпл подтверждает священник англиканской церкви Джереми Тейлор: «Женщина рискует в браке большим, ибо нет у нее убежища, чтобы скрыться от дурного мужа; ей приходится замыкаться в своей печали и вынашивать плоды собственных неразумия и несчастья, и она в большей степени находится под их гнетом, ибо ее мучитель обладает гарантиями своих привилегий, а женщина может жаловаться лишь Господу, как это делают подданные государей-тиранов; а более не к кому ей обратиться».

И все же не все сентенции Дороти справедливы. И в XVII в. из брака иногда возникала любовь. Один такой случай зафиксирован документально. Мэри Кирк, фрейлина королевы Екатерины, была отлучена от двора после того, как родила в Уайтхолле «незаконного» ребенка. После этого сэр Томас Верной, некогда отвергнутый ею любовник, вновь возобновил свои ухаживания и женился на ней. Как заметил граф де Граммон, «его страсть после свадьбы даже увеличилась, а прекраснейшая его супруга, привязанная к нему поначалу из благодарности, скоро стала испытывать к нему влечение души и ни разу не принесла ему ребенка, отцом которого был бы не он; и хотя в Англии было немало счастливых пар, но эта несомненно была наисчастливейшей».

Глава 16. Просвещенные женщины в России

В России идеал женщины эпохи Просвещения старательно воплощала в себе Екатерина Великая. Ее амбиции были грандиозны, права на престол сомнительны (за границей ее прямо называли узурпаторшей), поэтому она любой ценой должна была доказать, что может править Россией лучше, чем законный наследник Елизаветы Петровны – Петр III; что она более образованна, умна, рассудительна и добродетельна, что знакома с новейшими политическими идеями и одновременно высоко ценит русскую культуру и традиции.

Она переписывалась с Вольтером и Дидро, сделала попытку взять в секретари Гавриила Романовича Державина, чтобы он «говорил ей правду». Но этот план с треском провалился – Державин принял слова Екатерины за чистую монету и осмелел до того, что однажды, заметив, что она невнимательна к его докладу, дернул императрицу за мантилью, призывая ее выслушать. В конце концов Екатерине надоел чрезмерно правдолюбивый секретарь, и она отправила его в отставку, а Державин записал в мемуарах, что царица «управляла государством и самим правосудием более по политике, чем по святой правде».

Екатерина, как уже было сказано, основала Смольный институт, чтобы воспитать для государства множество образованных женщин-дворянок. Затея также потерпела крах, правда, уже после смерти Екатерины. С 1797 г. при новой патронессе института Марии Федоровне прекращается преподавание «смолянкам» литературы и естественных наук; растут злоупотребления среди администрации, и оторванные от семей маленькие девочки оказываются заложницами недобросовестных и нечистых на руку людей. В конце XIX в. Смольный институт окончательно изжил себя. Современники отмечали, что «девочки выходили оттуда, точно спускались с луны, им приходилось <…> всю жизнь представлять из себя лишних, ненужных членов того общества, в которое они вступали». Восторженные и невежественные институтки удостаивались презрительных усмешек со стороны своих сверстниц – «гимназисток» и «курсисток».

Но Екатерина, не имея возможности заглянуть в будущее, задумала новый проект – она решила дать своему внуку, цесаревичу Александру, образцовое воспитание по всем канонам педагогической науки.

Руссо в юбке

Когда Екатерина была еще великой княгиней и родила своего первого ребенка, императрица Елизавета Петровна отобрала его у матери и воспитывала сама. Возможно, поэтому между Екатериной и Павлом никогда не было особенно теплых родственных чувств. Теперь же, сама став императрицей, Екатерина точь-в-точь повторила чудовищный поступок Елизаветы – забрала внука Александра, а следом и Константина.

«Только что он появился на свет, я взяла его на руки и, когда он был выкупан, перенесла его в другую комнату, где положила его на большую подушку; его завернули в ночное покрывало, и я позволила не иначе запеленать его, как по способу, который можно видеть на прилагаемой кукле. Потом его положили в корзину, где теперь лежит кукла, чтобы приставленным к нему женщинам не вздумалось качать его; эту корзину поставили на диване за ширмами»{ Здесь и далее цит. по: Воспитание Александра I, или Бабушкина любовь. URL:, – так вскоре после рождения будущего императора Екатерина поспешила отчитаться перед шведским королем Густавом III, а в его лице – перед всей Европой, присовокупив к письму куклу, на которой продемонстрировала особый способ пеленать детей, и корзину, куда был положен новорожденный Александр.

Сразу после крестин Александра поместили в большой прохладной и постоянно проветриваемой комнате, температура воздуха в которой не превышала 15o. Строго-настрого было запрещено пеленать ребенка и надевать на него чулки. Он спал на кожаном матрасе; в соответствии с рекомендациями Руссо его не приучали к какому бы то ни было режиму дня и давали грудь не только постоянной кормилицы, но и других женщин. Взрослые не должны были понижать голоса, находясь в комнате, которая к тому же была обращена окнами к Адмиралтейству, чтобы заранее приучить младенца к пушечным выстрелам. (Впоследствии, правда, император жаловался на глухоту.) Купали его ежедневно – сначала в тепловатой, потом и в холодной воде – по два-три раза. Весной и летом его выводили на свежий воздух, без чепчика, сажали на траву, укладывали спать в тени на подушке. Одеждой Александру служили рубашечка и жилетка, не стеснявшие движений.

Императрица была довольна здоровьем старшего внука, а вот его младший брат Константин поначалу не внушал ей доверия. «Но этот послабее старшего брата, и чуть коснется его холодный воздух, он прячет нос в пеленки, он ищет тепла… – пишет она. – Это слабое существо: криклив, угрюм, никуда не смотрит, избегает света. Я за него не дам десяти копеек; я сильно ошибусь, если он останется жив». К счастью, императрица ошиблась: вскоре Константин резвостью и упитанностью превзошел старшего брата. Когда они оба чуть подросли и смогли играть друг с другом, Константин, по желанию императрицы, перебрался в комнату брата и стал с ним неразлучен.

Вскоре императрица принялась за составление для детей небольшой «азбуки изречений».

«Все видевшие ее отзываются о ней очень хорошо и прибавляют, что это полезно не для одних детей, но и для взрослых, – пишет она. – Сначала ему говорится без обиняков, что он, малютка, родился на свет голый, как ладонь, что все так родятся, что по рождению все люди равны, и только познания производят между ними бесконечное различие, и потом, нанизывая одно изречение за другим, как бисер, мы переходим от предмета к предмету. У меня только две цели в виду: одна – раскрыть ум для внешних впечатлений, другая – возвысить душу, образуя сердце».

За азбукой последовали не менее нравоучительные сказки: «О царевиче Хлоре» и «О царевиче Февее».

Царевич Хлор красив, не по летам умен, добр, благонравен, смел, весел нравом, учтив и благопристоен. Один киргизский хан похищает его в свое кочевье и, убедившись в его великом разуме, заставляет искать розу без шипов (сиречь добродетель, доставляющую человеку полное, ничем не отравляемое наслаждение). Жена хана, Фелица, очарованная Хлором, дает ему в спутники своего сына – Рассудок. Из множества дорог, ведущих к цели, они выбирают прямую, хотя и самую трудную, и достигают горы, к вершине которой ведет крутая и каменистая тропинка. Честность и Правда помогают путникам преодолеть все трудности на пути, и на вершине Хлор находит розу без шипов.