Мигель и Марисол

Это была как бы игра рассветных лучей. Но все смотрели, как завороженные. И в этом жутком отчаянии, которое они испытывали, все увидели в небе юношу и девушку с кольцом. И странный зеленый лучик от него. И две большие буквы М. И люди, а это были женщины и дети, поняли, или поверили, лучше сказать, что это и есть те, кому суждено вернуть победу.

Валентина посмотрела на девочку.

– Вот такая легенда.

Дети молчали.

– Людям нужна вера, – грустно добавила Валентина.

Грохот цепей моста донесся издалека, едва различимый.

– Он очень чуткий. Он играет свою игру. Всегда свою. «Помните это! – сказала продавщица, – Уже скачут». Они будут здесь очень скоро.

Дети выскочили из магазина и сразу увидели отряд рыцарей, во всю прыть приближающихся к городу. Где-то на середине дороги.

Они успевали добежать половину расстояния до северо-восточных ворот, если бы рыцари начали прочесывать город из центра. Но рыцари только войдя в город, сразу поскакали вдоль стены, чтобы отсечь им выход, оставив наряд у верхних ворот и веером направив половину по всему городу.

Так они не успевали. Они бежали изо всех сил, но было понятно, что клетка закроется.

Звук кареты догнал их неожиданно, и стало понятно, что надо запрыгивать. Они понеслись к боковым воротам, рыцари ехали по объездной сверху. Теперь их скорость почти сравнялась. Красивая лошадь с лилией на лбу высекала искры подковами и неслась, как вихрь, прямо как в сказке.

Они проскочили ворота и устремились к стене леса. Дорога открылась, и они исчезли для набегающих сзади всадников за густой и непролазной стеной вековых мшистых разлапистых лиственниц. Два зеленых глаза наблюдали за всадниками из-за деревьев. Оскалив клыки, и совсем не так, как обычно они светились в этом зачарованном лесу.

Но рыцари осадили коней перед стеной леса. Им не была видна ни дорога, ни след от колес, ни два зеленых светящихся глаза. Тем более белоснежные клыки. Кто-то вихрем перелетал с верхушки на верхушку по направлению движения кареты. Но когда, карета остановилась, этот вихрь и не подумал останавливаться. И его рыжий хвост несся дальше вверх и вверх. Кому он что хотел поведать? Рыжий пушистый хвост и две черные бусинки глаз.

По пути сердца

Карета остановилась, когда крики рыцарей остались позади, и ничего кроме дремучего леса и солнечных лучей, прорывающихся между сводами крон, не было видно. Кроны качали ветвями, лучики играли, а разбросанные от них веселые пятнышки перемигивались и были повсюду. Возничий развернулся к детям, и два глаза пристально посмотрели на и них.

– Валентина рассказала нам легенду, – сказал Мигель.

– Легенды – это лишь кем-то придуманная сказка, – сказал человек в маске.

– А почему вы в маске? – спросила Марисол.

– Это легенда? А почему вы уже не такие напуганные дети? – улыбнулся глазами он.

– А почему вы так чувствуете нас?

– Что вы такое говорите, сеньорита? – возничий посмотрел на Марисол, – Время тут идет очень быстро. Кого я там чувствую, я фонендоскоп?

Марисол засмеялась.

– Смеетесь. Хотя минуту назад были в смертельной ловушке.

– Как вы так чувствуете, когда надо появиться?

– Это потому, что я в маске. Все дело в ней.

Он вышел из кареты и подал руку даме.

Марисол элегантно воспользовалась его любезностью и, не выпуская руки, заглянула ему в глаза:

– Значит у вас есть камень новой эпохи?

– Ваш детективный талант, так же изящен, как и вы сами, сеньорита, – подыграл он.

– И вы герой! – чуть присев в легком реверансе, произнесла девочка.

Он опустил свою руку и спокойно сказал:

– Мне просто повезло. Но главный камень, открывающий все пути, в сердце. И есть люди, у которых он там уже есть. И им не надо его искать. Но они не очень заметны на людях. Это не про меня, конечно.

– Нам до этого далеко, – сказал Мигель, – Мы сможем дойти сами до дома? Без стрел и волков?

– Ну, для ответа на этот вопрос моей чувствительности явно не хватит, – сказал он, галантно коснувшись полей шляпы, с наигранной манерностью кивнул и махом запрыгнул на облучок. Тонкая лошадь повернула свои огромные глаза на детей, и карета исчезла среди стволов.

Марисол повернулась к лесу. Там не было ни тропы, ни прохода. Бурелом на буреломе и стволы со здоровыми нижними ветками, переплетающимися так, что протиснуться можно было бы, но не быстрее, чем через ряды заборов с колючей проволокой.

– А куда нам надо, Мигель?

– Домой.

– А зачем? Чтобы поесть и лечь спать?

– Чтобы ты укусила собаку?

– Чтобы нарядиться в платье.

– Чтобы потом пойти к дедушке?

– Чтобы потом пойти к Исабель!

Они посмотрели друг на друга.

– Чтобы прочесть записи?

– Чтобы прочесть записи, нам нужно выучить язык.

– А у кого мы будем учиться?

– У курьера?

– Это вряд ли.

– А может нам надо в другое место?

– Нам надо туда, где наш путь, – вдруг тихо сказала Марисол, – где путь нашего сердца.

– А где дорога нашего сердца?

Они смотрели друг на друга. Долго.

– Ты егоза. Но не ябеда. Я лучше стреляю из лука.

– Ты собиратель платья. Ты стреляешь по дуплам.

– Каждый мой промах стоит казны. Как минимум!

– Каждый наш промах чего стоит, Мигель?

– Если идти по дороге своего сердца, разве можно выстрелить мимо?

Они медленно повернулись и пошли. Периферийным зрением они видели, что дорога была. Она и раньше была. Просто они как-то не так смотрели. Игра света…

Лягушка сказала им «ква» целых три раза. Это было беспрецедентно. «Ну, извини! Что ты так испереживалась?» – сказала Марисол. Собака лежала у дуба и наблюдала, как они выходят из леса и медленно мимо колодца идут к крыльцу. Только у колодца они подняли ведро со студеной водой и долго пили из него. Ивы заволновались своими серебряными листочками. У крыльца они сняли обувь, отстегнули оружие, но не пошли в дом, лишь заглянули. И усталые, едва-едва побежали к ней. Они вцепились своими пальчиками в шерсть, и уткнулись с двух сторон в шею. От них пахло усталостью и здоровьем. Они росли. Они становились сильнее с каждым днем.

Мигель ломал ароматный, с хрустящей коркой хлеб и запивал молоком из запотевшей крынки. Марисол делала тоже самое, только левой рукой она листала записную книжку и поэтому хлеб просто кусала, как маленький тигр. Почти с каждой страницы на них смотрела Исабель и дивные каракули.

Ласточка и драка травами

Белка была удивительно настойчива, но она стала видна. И еще до ее умопомрачительных прыжков, ее новая позиция обозначалась. И даже стало видно, что она очень веселая и просто хулиганка. Но оказалось, что этого мало. И разрезать шишку мечом, тоже мало. Оказалось, что нужно успеть разрезать целых две шишки. Вот над этим пришлось поработать. А потом и три. И странно, что медленные движения мечом вдруг стали открывать особые смыслы, они превратили мир пулей летящих шишек в мир очень медленных движений, для которых скорость меча оказалась достаточно быстрой, чтобы успеть разрезать их все. Но это все очень странно описать, и дети особенно и не старались.