Миланская роза

— Итак, Роза далеко видит, — продолжал Ла Гуардиа, облизнув губы. — Но, как говорит Летициа, с нашими деньгами далеко не уйдешь. Все мы, каждый в отдельности, в таком положении. Но дело не в этом. Один я никогда бы не добрался до сената. У каждого из нас есть сбережения, и они растут день за днем, месяц за месяцем.

— Но мы же посылаем деньги в Италию, — возразил кто-то. — Мы вернемся домой, купим там землю.

— Знаете, сколько мы послали в Италию за последние десять лет? — вмешалась Роза. — Не знаете! А я вам скажу. Восемьсот миллионов! Миллионы долларов. А знаете, куда они ушли? Чтобы оплатить государственный долг страны иностранным державам! Той страны, что подарила нам лишь выездную визу в паспорте, позволившую уехать в Америку.

Фьорелло Ла Гуардиа залюбовался Розой, но продолжил свою речь:

— У вас есть сбережения, объедините их во имя общей цели. Но надо взвесить, насколько дело верное и насколько дееспособны те, кто взялся руководить операцией.

Фьорелло высказывался осторожно. Прекрасные глаза Розы заставили его привести один аргумент «за», но он тут же привел другой — «против». Он не хотел рисковать голосами избирателей, если затея провалится.

— Если вы не будете прятать деньги в чулок, а сделаете разумное вложение, — заявила Роза, — то ваши родные в Италии не потеряют ничего. Вы заработаете доллары и сможете построить собственный дом.

— Отдадим наши сбережения Дуньяни, — предложил Руджеро. — Так мы удвоим капитал.

Вполне бредовый лозунг для сумасшедшей затеи. Что знали о самолетах и об авиастроительной промышленности парикмахер, повар, сапожник, бармен, пекарь, гостиничный швейцар, официант? Они знали Руджеро, поскольку получали от него плату за каждого выгодного клиента, направленного в его автомастерскую. Они одобряли политическую деятельность Фьорелло Ла Гуардиа. Но эта Роза Дуньяни, которая разбиралась в политике и самолетах, водила «Блерио» и рассуждала о серьезных делах с той же убедительностью и логикой, с какой предлагала клиенткам дамское белье, эта Роза Дуньяни буквально заворожила их.

— Самолетостроение — это индустрия будущего, — уверяла девушка. — Становитесь акционерами. Вы будете участвовать в прибыли.

Казалось, не хватало сущего пустяка для осуществления проекта, но он был необходим, как искра зажигания, которая заводит мотор. И эта искра вспыхнула в мозгу у Розы. Ее план должны принять безоговорочно, всецело.

И девушка прибегла к главному козырю:

— Я вам предложу то, что не сделает ни одна другая фирма. Я гарантирую: как бы ни сложились дела, вы не потеряете своих сбережений.

— А если мы обанкротимся? — набравшись смелости, спросил кто-то.

— Даже если все сгорит, вы ничего не потеряете, — сказала Роза, припомнив пожар в «Фаворите».

Клементе и Пьер Луиджи смотрели на нее с испугом.

— Каким образом? — спросил за всех Руджеро.

Роза прошла к себе в комнату и вытащила из-под кровати фибровый чемодан, где хранила дорогие для себя вещи. Она достала несколько листов гербовой бумаги, исписанных красивым ровным почерком, с подписями и печатями. Она разложила документы на кухонном столе так, чтобы все видели.

— Что это? — удивился Руджеро.

— Золото, настоящее золото. Прошу вас, ознакомьтесь с документами. Они удостоверяют, что наша семья владеет десятью тысячами саженей земли в окрестностях Милана. Имение под названием «Фаворита». Огромный участок плодородной, богатой ломбардской земли, цена его значительно превосходит ваши возможные вложения.

Пьер Луиджи смертельно побледнел, Клементе смутился. Оба с самого начала подозревали, что театральная выходка Розы не что иное, как обман, низкий, бесчестный обман. Но могли ли они разоблачить Розу? Пьер Луиджи решил промолчать.

— А я и не знал, — пробормотал потрясенный Летициа.

— Мы тоже не знали, — заволновались остальные.

— А теперь знаете, — твердо произнесла девушка. — У нас есть гарантии. Бумага говорит сама за себя!

Она, положив руку на документы, продолжала:

— Завтра свидетельство о собственности на землю будет представлено нотариусу. Это и будет подтверждением ваших вложений. Больше ничего и не требуется. Все решится наилучшим образом, — спокойно заключила Роза.

«За такой обман в тюрьму сесть можно», — подумал Пьер Луиджи.

Клементе готов был Розу на руках носить. Девушка взглянула на потрясенные, но исполненные энтузиазма лица друзей. Исчезли последние сомнения, теперь она всех держала в руках. Роза оставалась внешне спокойной, во взгляде ее читалась так необходимая собравшимся сила и уверенность, но в душе ее бушевал огонь. Сердце Розы стучало как безумное, в ушах звенело.

Ее мучил вопрос: проклянет или благословит Роза тот день, когда стащила эти документы из кабинета нотариуса Оромбели на Форо Бонапарте в Милане?

Ей показалось, что она снова в кабинете, обставленном тяжелой мебелью. В открытые окна проникают солнечные лучи, по булыжной мостовой со скрипом проезжают телеги и коляски, цокают лошадиные копыта и отчаянно сигналят первые редкие автомобили. Время от времени доносится звон трамвая.

Нотариус Деметрио Оромбели, крупный полнокровный мужчина лет пятидесяти, с серьезным, добрым взглядом, — один из немногих верных друзей Дуньяни.

В то майское утро в кабинете нотариуса собрались люди, желавшие помочь Розе и Пьеру Луиджи, молодым людям, вынужденным продавать землю. Земля, правда, была еще не заложена, но следовало уплатить долги, провести окончательный расчет и набрать денег на дорогу в Штаты.

Покупал «Фавориту» Карло Ловати, друг Иньяцио, он готов был предложить разумную цену и не собирался воспользоваться трудным положением брата и сестры.

Карло Ловати должен был стать свекром Розы. Но погиб Анджело, пришло разорение, кончившееся пожаром в «Фаворите», и вообще произошло много такого, о чем посторонние лица могли только гадать.

Ловати с симпатией посматривал на Розу. Он жалел, что эта девушка так и не станет его невесткой. Он умел безошибочно оценить женщину и редко заблуждался. Из Розы получилась бы замечательная мать семейства. Здоровая девушка — ясные глаза, прекрасные зубы, стройное, но крепкое тело. Она бы ему нарожала целый выводок внуков. Но все случилось не так, как они с Иньяцио намечали.

Добрый Ловати вручил нотариусу подписанные обеими сторонами документы, удостоверявшие, что Дуньяни отказываются от всяких прав на земли, принадлежавшие им не одну сотню лет.

— Если вам понадобится помощь, — сказал он Розе, — любая помощь, постучите в дверь нашего дома. Вам всегда откроют…

Потом помощник нотариуса собрал всю документацию. Одни бумаги предназначались для архива, другие должны были пройти регистрацию. Роза хорошо знала помощника нотариуса, скромного служащего лет пятидесяти. Как-то он попросил принять в «Фаворите» его младшую дочь. Девочка страдала анемией, здоровая еда и свежий деревенский воздух пошли ей на пользу.