Милая душа

Чувствуя себя так, словно мои ноги весили тысячу фунтов, я подошел к жестянке и ничуть не удивился, когда на пол не высыпалось ни цента.

Вспышка гнева пришла и ушла. Мне удавалось испытывать разочарование по отношению к своей маме лишь на несколько секунд, прежде чем сильное сочувствие к ее ужасной жизни пустило корни.

Сокрушенно вздохнув, я закрыла дверь так плотно, как только могла, и начала собирать с пола сломанную мебель. Мне не потребовалось много времени, чтобы навести порядок. Когда весь мусор был убран, я упаковала ту немногочисленную одежду, которая у нас была, в нашу маленькую сумку. Прошло совсем немного времени, и домовладелец пришел нас выселять. Деньги, которые мне удалось скопить с маминых чеков на социальное обеспечение и нетрудоспособность, текли вместе с ее кровью и лежали в кошельке ее поставщика.

Сделав квартиру настолько чистой, насколько могла, я подошла к маме, которая лежала на кровати. Комок застрял у меня в горле, когда я увидела, что ее голубые глаза открыты и наблюдают за мной. Ее зрачки были расширены, но я знал, что она могла видеть меня. Моя мама редко не была под кайфом. Такие моменты были постоянными.

Осторожно убрав иглу и свернутый героин с кровати, я положил их на пол. Я села на матрас и убрала влажные пряди светлых волос со лба мамы. Она улыбнулась, когда я провела пальцем по ее лицу.

“Привет, мам”, - сказал я. Я наблюдал, как ее глаза читают по моим губам.

Моя мама подняла руку и попыталась жестикулировать. “Привет, малышка”.

Я улыбнулась в ответ, но слезы навернулись у меня на глаза, когда я подумала, что будет с нами дальше. Моя мама, даже находясь под действием наркотиков, должно быть, поняла это, когда положила руку мне на щеку и громко сказала: “Не плачь ... малышка”.

Я закрыла глаза при звуке голоса моей мамы. Она ненавидела говорить вслух, как и я, потому что люди всегда только смеялись над нами. Но мы могли разговаривать друг с другом свободно, не опасаясь насмешек. И для меня ее голос был прекрасен. Это был мой дом.

“Иди сюда”, - сказала моя мама, слабо постукивая по кровати рядом с собой. Сделав, как она сказала, я лег на кровать без подушек лицом к ней.

Мама улыбнулась мне и погладила по волосам. Ее глаза начали закрываться, тело заставляло ее заснуть, чтобы справиться с действием лекарств. Но, как и каждую ночь перед сном, она положила руку мне на щеку, а я ей на щеку, и наши лбы соприкоснулись. Моя мама редко разговаривала, вместо этого она боролась, используя свой беспорядочный и в основном неправильный язык жестов, или посредством действий, которые были просто между ней и мной. Вот так.

Я люблю тебя.

Наши руки на щеках друг друга и соприкосновение наших лбов было нашим ‘Я люблю тебя’. Нуждаясь в утешении моей матери прямо сейчас, я держала руку на ее лице, пока она засыпала.

Но я не спал. Я никогда не спал, зная, что домовладелец придет и выгонит нас.

Что он и сделал два часа спустя, когда мы вернулись на улицы, в холод, сырость и дождь, снова выпрашивая деньги, пока меня не забрали.

Забрал меня и разрушил мою жизнь...

Мои глаза распахнулись, и я поднесла руку к щеке. На мгновение мне показалось, что все это был сон, и я все еще лежала в своей кровати, а мамина рука держала меня за щеку. Но моя ладонь коснулась моей кожи, и я моргала и моргала, пока мое затуманенное зрение прояснялось.

В поле зрения появился белый потолок, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы меня охватила паника.

Где я?

Мое тело стало тяжелым и онемевшим, но я приказал себе двигаться. Как только я повернулся на мягкой кровати, в которую меня уложили, до моего слуха донесся звук женского голоса. Я замер. Я услышал женский голос. Я услышал. Я напряг свой затуманенный мозг, пытаясь вспомнить, когда я в последний раз что-либо слышал. Я не знал, сколько времени прошло с тех пор, как мой слуховой аппарат перестал работать, но я знал, что это было очень давно.

Мое сердце билось все быстрее и быстрее, замешательство и страх овладевали моим телом. Внезапно кто-то вошел в комнату.

Мое дыхание стало прерывистым, когда я перевела взгляд на открывающуюся дверь и увидела, как входит маленькая черноволосая женщина. Когда она бросила взгляд на кровать, то вздрогнула, увидев, что я сижу. Ее рука легла на грудь, и на лице появилась улыбка. Эта улыбка что-то успокоила во мне. Она выглядела доброй. Она, казалось, испытала облегчение, когда посмотрела на меня с интересом.

– Привет, - произнесла она четко и медленно. По привычке я читал по губам, когда она произносила слова. Женщина протиснулась дальше в комнату и сказала: “Меня зовут Лекси. Ты в безопасности. Ты в моем доме”.

Я нахмурилась и оглядела большую комнату. Мои глаза расширились, когда я увидела дорогую мебель у стен. Я чуть не ахнула, когда из большого окна открылся кристально чистый вид на реку за ним.

Чья-то рука легла на мою руку, и моя голова повернулась в сторону женщины. “ Ты меня хорошо слышишь? ” спросила она. Я видел беспокойство на ее лице.

Моя рука инстинктивно поднялась к правому уху. Я кивнул головой, когда понял, что могу слышать лучше, чем когда-либо прежде. Я мог улавливать фоновые шумы, которых никогда раньше не слышал. Внезапный прилив счастья захлестнул меня, и слезы наполнили мои глаза.

Я снова мог слышать.

Я больше не был пойман в ловушку тишины.

“Милый”, - тихо сказала женщина, присаживаясь на край кровати. Я уставился на нее, пытаясь понять, кто она такая и почему я здесь, в ее доме. Но она была мне незнакома.

Словно услышав мои мысли, она сказала: “Ты, наверное, сейчас немного напуган и сбит с толку, но в этом нет необходимости”. Я откинулся на спинку кровати, чувствуя себя слишком слабым, чтобы сидеть прямо. Лекси, как назвалась женщина, положила свою руку на мою. “ Мой шурин знает тебя, милая. Мы помогли тебе несколько ночей назад. Лекси опустила голову. “Ты больна, милая. У тебя пневмония”. Страх пробежал по мне, но она быстро заверила. “Ты принимала лекарства, и ты прекрасно на них реагируешь. Последние несколько дней ты то приходила в сознание, то теряла его. На ее лице снова появилась добрая улыбка. “Я действительно счастлива видеть тебя бодрой”.

Я сделала глубокий вдох, впитывая все, что она говорила. Я снова поднесла руку к уху, но на этот раз, удерживая взгляд женщины, указала на помощь. Лекси кивнула головой.

“Когда врач осматривал вас, он обнаружил ваш старый слуховой аппарат. Он был сломан и не подлежал ремонту, но мы купили вам новый. Врач сказал нам, что теперь у тебя должен быть восьмидесятипроцентный слух на правое ухо. Он думал, что предыдущее обследование дало тебе около сорока, если не больше.

Вот почему я мог слышать больше. Эта женщина, которая заботилась обо мне, вернула мне мой звук. Она, в свою очередь, вернула мне мир.