Милая Шарлотта

–  Что вы говорите такое!
– поморщилась Шарлотта.
– Если вы пригласили меня для того, чтобы обсуждать сплетни, то я ухожу!
– и действительно направилась к лестнице.

–  Это не сплетни, милая Шарлотта. Пока что. Но когда о романе герцога и Ирен де Сент-Поль станет известно всем придворным, Жизель поднимут на смех. А я не хочу видеть ее страдания - нужно, чтобы она узнала об этом романе первой, понимаете?

Шарлотта остановилась. Она действительно вспомнила сейчас, что Ирен при их встрече обронила что-то о своих отношениях с неким герцогом, имя которого не назвала. Неужели она говорила о Монтевиле?

–  А о романе этом станет известно очень скоро. Взгляните сами, - продолжал герцог.

Шарлотта обернулась: герцог, наведя театральный лорнет на кого-то внизу, смотрел в него и ухмылялся.

Рассердившись, Шарлотта вернулась и выхватила лорнет у него из рук. Припала к нему сама. Несколько мгновений блуждания по залу - и она увидела Ирен в золотом, сияющем бриллиантами платье - ее просто невозможно было не заметить. А в пяти шагах от нее и герцога де Монтвиль в компании других мужчин.

–  И что? Чему вы ухмыляетесь? Они даже не смотрят друг на друга. Я знаю Ирен с детства и допускаю, что она… может опуститься до адюльтера. Но муж герцогини де Монтевиль честный и порядочный человек, я уверена!

Де Тресси над ее ухом рассмеялся:

–  Милая моя Шарлотта, как же вы невинны. Надо бы преподать вам несколько уроков, - он аккуратно провел пальцами по пряди волос баронессы, лежащей на обнаженном плече.

–  Уберите руки!
– вскричала та, но герцог, продолжая ухмыляться, и сам уже отошел.

Рассматривая этих двух людей, в которых, на первый взгляд, совершенно глупо было бы подозревать пару, Шарлотта, однако, заметила, что Ирен не просто так теребит веер, а явно подает какие-то знаки. Кому? А в следующее мгновение Ирен вдруг захлопнула щелчком свой веер и направилась к лестнице. Той самой, по которой поднималась Шарлотта.

Баронесса ахнула:

–  Нам нужно уходить, нас заметят, - она отдала лорнет де Тресси и лихорадочно соображала, как уйти тайком.

–  Не волнуйтесь, Шарлотта, - смеялся де Тресси, - к чему им балкон - они займут одну из спален в этом крыле. Скажем, вон ту, - он указал ручкой лорнета на дверь, виднеющуюся с балкона.
– Я бы выбрал ту, а вкусы у нас с кузеном совпадают.

–  Что вы такое говорите?
– у Шарлотты горели уши - хорошо, что в темноте этого не видно.
– С чего вы взяли, что герцог пойдет за ней?!

–  Смотрите сами.

Шарлотта бросила взгляд вниз: и без лорнета было видно, что Монтевиль, нервно оглядываясь, идет к той же самой лестнице вслед за Ирен.

–  Ах, Боже мой, зачем вы мне это все показали… - почти всхлипнула Шарлотта.

Отчего-то ей было так больно и обидно за герцогиню, будто это ее саму обманули сейчас.

–  Тише!
– шикнул на нее де Тресси.
– Они идут сюда. Ведите себя тихо, и в темноте нас никто не увидит.

Шарлотта затихла, все еще сокрушаясь в глубине души.

Она до боли впивалась ногтями в свою ладонь, видя, как в спальню - ту самую, на которую указал де Тресси - вальяжно и самодовольно вошла сперва Ирен, а следом за ней, все еще озираясь в страхе, проскользнул де Монтевиль.

Прежде чем они закрыли за собою дверь, Шарлотта вполне разглядела, как герцог начал пылко целовать Ирен. Потом дверь с грохотом захлопнулась, но все равно был слышен развязанный смех Ирен, а следом и недвусмысленные стоны.

–  Боже!… - затыкая уши и не в силах больше слышать это, Шарлотта помчалась к лестнице ведущей вниз.

Первым ее порывом было сейчас же рассказать все Жизель де Монтевиль. Она должна знать правду, нельзя молчать о таком!

Но после Шарлотта засомневалась. Некоторые события из ее жизни научили ее заглядывать немного вперед и понимать, что у каждого действа есть последствия. Когда-то она из самых лучших побуждений написала Марии де Граммон письмо, открывающее той глаза на ее возлюбленного. А в результате бедняжка едва не погибла.

Что будет после того, как Шарлотта расскажет правду герцогине? Возможно, та порвет со своим негодяем-мужем, откликнется на чувства де Тресси, и они будут счастливы всю жизнь. А возможно, никогда не оправится от удара.

И вообще, нужна ли Жизель такая правда?

Это чужие отношения, и не следует в них лезть. Довольно и того, что Шарлотта узнала больше, чем следовало.

Баронесса стояла на темной лестнице, прижавшись спиной к стене, когда услышала шаги приближающегося де Тресси.

–  Теперь вы понимаете, что должны открыть глаза вашей подруге на ее мужа. Я бы и сам все рассказал Жизель, но она мне не верит. Она и близко меня к себе не подпустит. А вам она, похоже, доверяет.

–  Я не стану ничего говорить ей, - тихо ответила Шарлотта.
– Если Богу угодно, чтобы они расстались, то герцогиня и сама обо всем узнает.

–  Ах, вот оно что!
– герцог неожиданно разозлился.
– Я совсем забыл, ведь Ирен, как вы сами признались, ваша подруга с самого детства, и, расскажи вы о ее шашнях, она ответит тем же. Значит, ваше рыльце тоже в пушку, моя маленькая невинная баронесса?

Де Тресси снова рассмеялся.

–  Да как вы смеете! Все, с меня хватит, я не обязана слушать ваши оскорбления!

Она начала торопливо спускаться, но снова ее остановил голос герцога. Пропустить это мимо ушей было просто невозможно:

–  Вашему папеньке все еще нужен графский титул?
– насмешливо спросил он. Шарлотта гневно обернулась.
– Герцог спустился на несколько ступеней, приблизившись к Шарлотте.
– Собственно, вы понравились Его Величеству, его тронула ваша история и ваши прекрасные… глаза. Так что, считайте, титул и так ваш.

–  Это правда?
– недоверчиво спросила баронесса.
– Папенька получит титул?

–  Конечно, получит, милая Шарлотта. Если, разумеется, кто-нибудь, близкий к королю, вдруг не скажет ему что-нибудь нелицеприятное о вас или вашем папеньке. Тогда он, разумеется, сразу передумает.

Шарлотта поняла, что он имеет в виду:

–  Вы плохой человек, - прошептала она.
– Мой муж был прав во всем, а я ошибалась. Знаете что! Мой супруг тоже имеет некоторый вес при Дворе, и всю вашу ложь он опровергнет!