Миледи и притворщик

– Почему же жрецы хоронили убитых ими сатрапов вдали от родных земель, да ещё головы отдельно от тел? Неужели боялись, что мертвецы восстанут, соберутся по частям и вернутся в Ненасытную сатрапию мстить за свое коварное убийство?

– Ты всё правильно поняла. Жрецы очень боялись, потому и ограждали себя от возмездия бывших властителей.

– И всё равно странно. Где же жрецы находили желающих принять власть, если итог этой власти один – верная смерть через семь лет.

– Зато те семь лет новый сатрап жил в роскоши и сытости. У него были самые красивые женщины, самые быстрые скакуны, самый большой дворец и неисчислимые почести. Семь лет он жил словно царь.

– Так, подожди. А откуда ты всё это знаешь, если сам говорил, что Ненасытная Сатрапия погибла много столетий назад, и никто уже не помнит, как она на самом деле называлась? Откуда такие подробности про ритуал умерщвления сатрапа?

– Так этот ритуал до сих пор жив и в Старом Сарпале. Правда, он немного иной.

– Что? – удивилась я, – У вас сатрапы меняются каждые семь лет? А почему я про это ничего не слышала?

– Нет, никто не посмеет отсечь голову нашему правителю Сураджу, ведь он потомок самого Великого Сарпа, часть старой ветви царской династии. Если на Запретном острове царь умрёт, не оставив достойного наследника, жрецы призовут нового царя прямиком из Старого Сарпаля.

– О, так твоим родным краем правит запасная династия? Понятно. Тогда в чём сходство ритуала смены сатрапов, если у вас они не меняются вовсе?

– Есть одна хитрость, и придумали её жрецы. Раз в семь лет наш сатрап перед ликом Инмуланы передаёт в её столичном храме всю свою власть другому человеку.

– Кому?

– Самому отъявленному мерзавцу Шамфара, душегубу и убийце, осуждённому на смерть. Тому, кто вскоре умрёт, жрецы предлагают стать сатрапом Старого Сарпаля на семь дней. Все семь дней он сможет жить во дворце, беспрепятственно заходить в гарем и выбирать себе на ночь самых красивых наложниц, может пировать до утра, ездить по городу и делать всё, что ему взбредёт в голову. В такие дни все жители стараются спрятаться в своих домах, лишь бы не попасться на глаза новому сатрапу-душегубу. Он ведь проживает свои последние дни, ему и так держать ответ перед богами. Так не всё ли равно, одного он убил или десятерых, над тремя девицами надругался или десятью. Страшное время царит в Шамфаре в эти дни, страшное. Все ждут Дня Очищения, когда жрецы прикажут стражам привести подложного сатрапа к алтарю для заклания. Именно он примет на себя все прегрешения, все преступления и несправедливость, что причинила простым людям власть Старого Сарпаля за последние семь лет. А потом его лишат головы, и власть снова перейдёт истинному сатрапу.

– Но это же обман богов, подмена, – только и оставалось сказать мне. – Убийца не искупит грехов власть имущих. Может, он один сотворил меньше зла, чем все они вместе взятые своими указами и повелениями.

– Ритуал есть ритуал, – развёл руками Шанти. – После него боги ещё ни разу не карали истинных сатрапов Старого Сарпаля. Выходит, боги приняли от них их искупительные жертвы.

– Значит, у вас в Старом Сарпале ещё и два кладбища имеется для тел и голов отъявленных убийц?

– Что ты, им такая честь ни к чему. Их сжигают, как всех простых людей.

– Так, опять не понимаю. Если в Старом Сарпале древний ритуал казни сатрапа так сильно преобразился, откуда ты вообще можешь знать, каким этот ритуал был в Ненасытной сатрапии? С чего ты вообще решил, что жрецы рубили сатрапам головы, что было два раздельных кладбища? Откуда ты всё это знаешь?

– Так ведь здесь неподалёку и лежит одно из таких кладбищ. Там есть плиты с древними надписями, а ещё колонны с высеченными рисунками. На тех рисунках всё и запечатлено. И казнь, и бальзамирование, и похороны, и выборы нового сатрапа. Я всё это видел лет пять назад, когда бывал в этих краях. Хочешь, поедем вместе туда, и ты сама всё увидишь.

Посмотреть на кладбище утонувшей сатрапии? Сфотографировать колонны с изуверскими картинками? Опубликовать доказательство того, что старосарпальцы исказили древний ритуал и теперь почём зря мучают жителей своей столицы, когда выпускают в город опасного рецидивиста, что заменит на алтаре потомка Великого Сарпа? Разумеется, я такой шанс не упущу. Дождаться бы утра или когда мясо провялится, чтобы ехать дальше.

Глава 18

С рассветом гиены снова вернулись к нашему лагерю, хоть больше и не желали подходить близко. Тут я смогла вволю разглядеть их и даже запечатлела на плёнку. И вправду, страшные они на вид, что ночью, что при свете дня. Неудивительно, что сахирдинцы выдумали про них столько чутких небылиц.

– Проклятые колдуны, – сетовал один из стражей. – Обернулись зверьми, а ночью точно побегут разрывать могилы и лакомиться мертвечиной.

– Чьи могилы? – спросила я. – Те, где погребены правители Ненасытной сатрапии?

Страж кивнул и добавил:

– Говорят, по ночам на том кладбище страшные вещи творятся. Крылатые демоны стерегут неупокоенных мертвецов, а оборотни их тела подъедают.

Что-то мне стало не по себе от этих речей, но Шанти успокоил меня, сказав:

– Глупости. Гиены и вправду живут на том кладбище, и даже могилы под плитами разрывают, но так они делают логово для стаи и детёнышей. Если пойдем за гиенами, они точно приведут нас к могилам ненасытных сатрапов.

– Тогда надо идти, – согласилась я. – Вот только животные уже далеко убежали. Не вижу я их.

– Зато я вижу, – улыбнулся Шанти. – Ну что, едем?

– Едем.

Мясо уже давно было высушено и завёрнуто в холстину, верблюды навьючены, так что наш караван был полностью готов к поездке. Шанти долго вёл нас куда-то на юго-запад, пока впереди не показались серые колонны города мертвых. Пятнадцать шестиметровых громадин выстроились кольцом вокруг охристо-красных плит и надгробий.

Где-то вдали раздался знакомый смех. Кажется, гиены и вправду устроили в центре кладбища логово. Да и не они одни. Что среди надгробий делает парочка бурых верблюдов? Чьи они?

Двое стражей решили въехать на кладбище, чтобы это выяснить, я же не выпуская камеры, принялась обходить высокие колонны и снимать ржавеющие на них письмена и контурные рисунки. Незнакомые рубленые буквы, силуэты людей, животных и каких-то непонятных существ – всё это выглядит так загадочно и даже пугающе. Особенно крылатая женщина с птичьими лапами вместо ног.

– Вот, Эмеран, посмотри, – позвал меня Шанти, чтобы я подошла к следующей колонне, – это сцена из жизни жрецов Ненасытной сатрапии. Та самая, про которую я тебе рассказывал.

И вправду, на стилизованном рисунке чётко видно, как девять людей в набедренных повязках в виде юбок собрались у кровати, где лежит спящий бородач, даже занесли саблю над его головой. На соседней колонне уже красовался рисунок огромной печи с вырывающимися из неё языками пламени, и птицей, парящей над сгорбившейся фигурой без головы. На другой колонне жрец держал отрубленную голову над распахнутым мешком, а после неё – уже новый сатрап на пиру принимал блюдо из рук жрецов, где расселась птица, точь-в-точь как на рисунке с обезглавленной мумией. Дальше были ещё сценки из жизни властной верхушки Ненасытной сатрапии, а после круг замкнулся, и я снова вернулась к колонне, где жрецы готовятся умертвить сатрапа. Вот такой вот круговорот власти.