Миледи и притворщик

На этом он отстал от меня со своими дурацкими расспросами, а кок принёс специально для меня тарелку рагу и тушёного кролика.

Пока я обедала, Рагнар и Стиан снова принялись что-то обсуждать на своём языке, а я мысленно прокручивала наш разговор и всё пыталась понять – чего именно Рагнар от меня хотел. Он что, решил, будто то судно прибыло к острову за мной? Чушь какая, никто в королевстве не в курсе, где я, так что это исключено. Или Рагнар подумал, что это принц Адемар ищет меня, вот и посылает во все уголки Сарпаля рыбацкие суда?

А может, Рагнар намекал на кое-что более серьёзное. Как и Стиан, когда сказал, что знает обо мне нечто такое, о чём мне нельзя с ним говорить. Они что, оба в курсе моих связей с аконийской разведкой? И Рагнар подозревает, что та шлюпка причалила к берегу, чтобы выкрасть Стиана с мой помощью?

Нет, только не это, только не так…Я никого не предавала, напротив, я всячески пыталась уберечь Стиана от расправы. Ну почему они не могут этого понять? Из-за того, что я с самого начала не призналась им и не рассказала всю правду о своей истинной цели поездки во Флесмер?

Что ж, теперь уже точно поздно идти на попятную. Буду молчать до конца, ни в чём не сознаюсь. Буду делать вид, что ничего не знаю, ничего не слышала, ничего никому не обещала. А слухи о моей работе на разведку – это просто ошибка. Я же и вправду на них не работаю, мне даже гонорар никто не предлагал…

Осталось только убедить в этом Рагнара и Стиана, вернее, продолжать делать вид, что я абсолютно честна и чиста. Иначе меня точно оставят на острове дожидаться проходящего мимо аконийского сейнера. Или даже хуже – Стиан скажет, что между нами всё кончено, и я его сильно разочаровала. Такое пережить будет куда сложнее, чем одинокое существование на безлюдном побережье.

Глава 15

Как и обещал Рагнар, на следующее утро корабль встал на рейде близ побережья, где за грядой пальм ясно проглядывал высокий зелёный холм километрах в пяти от пляжа. Та самая Гора Предков. И где-то там у её подножия рыщет в поисках фруктов легендарная птица Халапати.

– Ну что, – сказал нам на прощание Рагнар, стоило нам залезть с вещами в шлюпку, – в добрый путь. Смотрите там, не попадите в переплёт. Через пять дней ждём вас обратно. Максимум через десять. Иначе пеняйте на себя. Мы тут уже устали за вас переживать. Отчалим, и ждите тогда бильбарданских рыбаков, они тут должны часто появляться. Или аконийские. Положитесь на помощь земляков, миледи?

Сказано это было с таким плохо скрываемым злорадством, что даже Стиан возмутился?

– Мы не будь никто ждать. Ждать быть ты.

Кажется, сейчас он заступился за меня и пресёк на корню всяческие намёки со стороны кузена. Потому что считает их надуманными? Или потому, что не готов слушать гадости обо мне? Если последнее, то, что именно Стиан думает на мой счёт? Что я аконийская шпионка, но он готов с этим мириться, потому что влюблён в меня? А когда разлюбит, то отдаст меня на растерзание тромской контрразведке? И как скоро это произойдёт? Как долго он вообще способен любить?

Все эти вопросы терзали мой разум даже тогда, когда мы высадились на берег и вошли в лес. Здешняя растительность оказалась немного скуднее, чем на восточном побережье. Привычных зарослей, где и днём и ночью царит тьма, тут не наблюдалось. Напротив, деревья с высокими стволами встречались тут нечасто, зато трав и кустарников вокруг было предостаточно.

– Странно, правда? – вдруг сказал Стиан.

– Что странно? – не сразу поняла я.

– Я имею в виду звуки. Здесь очень тихо.

И вправду: никакого ора вездесущих обезьян, никакого пения птиц. Изредка слышен лишь стрёкот цикад или ещё каких-то насекомых. А в остальном – подозрительная тишина. К чему бы это?

Мы всё шли, а я внимательно оглядывалась по сторонам в поисках интересного кадра. И скоро я его нашла.

– Пожалуйста, попридержи Гро, – попросила я Стиана, а сама уже достала камеру и осторожными шагами двинулась вперёд.

Тёмно-зелёную ящерицу, прилепившуюся к стволу манго, я заприметила сразу. Вернее, не её, а оба её длинных хвоста. Это удивительно – я не знаю ни одного животного, у кого была бы такая отличительная особенность. Коты, собаки, лошади, коровы – ни у кого из них нет нужды в двух хвостах. А вот гамборской ящерице длиной с предплечье они зачем-то понадобились. Но зачем? Это точно какая-то загадка природы.

– Что, двухвостые рептилии объявились? – с какой-то подозрительной иронией спросил Стиан, когда подошёл ближе.

– Тебе известно, почему она такая? – спросила я.

– Есть одно подозрение, – сказал он и потянулся кончиком огромного ножа к несчастному животному.

Я поверить не могла – он что, хочет навредить беззащитному созданию? Но Стиан лишь прижал тупой стороной лезвия левый, более тёмный и скукоженный хвост. Ящерица в панике дёрнулась, рванула вверх по стволу, а между корой и ножом остался безвольно висеть отвалившийся хвост. Я задрала голову вверх, а ящерица преспокойно замерла в метрах пяти от нас. Никакой паники в её движениях, никаких признаков мучений от нестерпимой боли. А это значит…

– Видимо, – пояснил Стиан, – давным-давно на неё кто-то напал, ухватил за хвост, но откинуть его до конца у ящерицы не получилось. Каким-то образом он частично удержался на месте, а потом под ним начал расти новый хвост на замену. В итоге старый хвост так и не смог отвалиться, и бедная ящерица таскала их оба за собой. Ну, ничего, я облегчил её ношу, теперь ей будет куда проще бегать по лесу и не привлекать внимание хищных зверей и птиц.

На этом он опустил нож, а скукоженный хвост безвольно упал в высокие травы. Я была разочарована – сенсация была почти что у меня в руках. Я думала, что запечатлела уникальный вид ящерицы, а она попросту оказалась инвалидом. Хотя…

– А если я отдам в печать снимок, где ящерица ещё двухвостая, ты не станешь писать в книге всё то, что только что мне рассказал? Я имею в виду, ты же можешь ничего не объяснять читателю, а просто подписать снимок в духе, какие необычные рептилии встречаются на Гамборе.

– С людьми надо быть честным, – пожурил он меня, – особенно, если они платят тебе деньги за информацию и ждут, что она будет правдивой.

Звучит как намёк на что-то крайне неприятное. Или, пока я не облегчу совесть откровенным признанием, мне всюду будут слышаться вторые и третьи смыслы? Что ж, надо будет сказать ему, всё сказать… Но не сейчас. И не здесь. Подумаю об этом, когда мы вернёмся во Флесмер. А лучше, когда я вернусь в Фонтелис.

Мы всё шли и шли, не переставая удивляться необычному затишью. Кажется, обезьяны в этих местах не живут, потому что для их игр и кувырканий вокруг слишком мало деревьев. Птицам здесь неинтересно по этой же причине. Но кто-то здесь всё равно должен жить. Хотя бы тот, кто отрывает ящерицам хвосты.

Наконец первый хищник был найден. Как и первая птичка в этом лесу. Бедная пичуга размером с синицу угодила в искусно сплетённую меж двух олеандров трёхметровую паутину и жалобно чирикала. Только это чириканье и привело меня к месту будущей трагедии. Я успела заснять её с самого начала и до самого конца.