Миллион за выстрел

– Круто, – пробормотал Гален, забинтовывая рану. – Очень даже круто.

– Она поправится? – спросил Форбз.

Гален пожал плечами:

– Если не попадет инфекция. Кстати, могу тебя утешить. Похоже, она сама зашивала рану: шов очень неровный. Лучше отнести ее в лагерь, прежде чем она придет в себя. – Он взял Елену на руки и пошел к лесу. – Не забудь мою аптечку.

– Ты ловко справляешься. А эта твоя аптечка – просто кошмар какой-то. Ты всегда таскаешь с собой такую тяжесть?

– Обязательно. Если уж мне нужна медицинская помощь, то дело, как правило, серьезное. Да и у других редко бывают царапины, все больше случаи на грани жизни и смерти. Я, как скаут, всегда готов.

– Ты ведь из Ливерпуля, верно? Там разве есть скауты?

– Ну почти. Но моя мама всегда не любила, когда я пугался с этими грубыми ребятами. – Он взглянул на Елену. – Вот и эта дамочка тоже хороша. Мама перевернулась бы в могиле, если бы узнала, что я связался с такой пираньей.

– Мне кажется, тебе не о чем беспокоиться, – сухо заметил Форбз. – Акула легко проглотит пиранью.

– В самом деле? Как бы пиранья не сожрала акулу изнутри. Рыбки эти живучи и зубасты. – Они уже подошли к лагерю, и Гален осторожно положил Елену на одеяла. – Понимаешь, она только выглядит хрупкой, но на самом деле силы у нее – дай бог каждому. Взгляни на ее плечи…

– Мне кажется, ты до сих пор не можешь забыть, как она заехала тебе справа.

– Возможно. Сколько ей лет, как ты думаешь?

– Лет двадцать пять или двадцать шесть.

«В этот момент она выглядит моложе», – подумал Гален. Но когда она бодрствовала, выражение ее лица было напряженным и сосредоточенным. Сразу можно было догадаться, какой твердый характер скрывается за этой внешностью. Сейчас же она напоминала беззащитного ребенка, впрочем, очень красивого ребенка – безупречная смуглая кожа, красивые высокие скулы и полный, четко очерченный рот, лежащие на щеках ресницы длинные и густые и такие же темные, как волосы.

– Ты знаешь, она редкий боец. Она могла бы убить меня, окажись я чуть слабее. Ее очень хорошо тренировали. Ну, слава богу, и я учителями не обижен, да и способностями тоже. – Гален взглянул на Форбза. – Тебя она уложит за несколько секунд.

– Я могу постоять за себя. Я не новичок.

– Ты полицейский, но насилие для тебя не образ жизни. Ты рассказывал, что она выросла среди бунтовщиков. Она – профессионал.

Форбз пожал плечами:

– Ты тоже.

– Боюсь, мы по разные стороны баррикад.

– Не думаю. Кстати, вы в чем-то очень похожи.

– Прекрати нас сравнивать.

– Ты сам заставляешь меня чувствовать себя посторонним. Как будто вы вдвоем являетесь членами какого-то привилегированного клуба.

Гален улыбнулся:

– Я никогда не позволю себе такой грубости по отношению к тебе.

– Черта с два, ты не позволишь. – Форбз помолчал. – И все-таки, Гален, может быть, она говорит правду.

– Все, конечно, может быть, но я бы не стал так рисковать. Она умная. Только взглянула на тебя и тут же определила, что лучше всего воззвать к твоим джентльменским инстинктам. Я немедленно стал врагом. Так грубо обращался с беспомощной женщиной.

– Ты действительно мог ее покалечить? – спросил Форбз.

– Иногда я бываю таким неловким, – криво усмехнулся Гален и зло сказал: – Прекрати распускать сопли. Нам надо знать больше. Мы не можем себе позволить верить ей на слово.

– Мне кажется, ты дал ей это ясно понять.

– И чудно. Тогда нам следует…

– Мы должны отсюда уйти. – Голос был женский. Они оба взглянули на Елену и увидели, что глаза ее широко открыты. – Я долго была без сознания?

– Минут десять-пятнадцать.

– Не так уж плохо. – Она с трудом села. – Пошли.

– Куда?

– Здесь близко. Я покажу.

– Куда? – повторил Гален.

Она взглянула на него исподлобья.

– Узнаешь, когда придем. Думаешь, я тебе доверяю?

– Ты доверяешь Форбзу.

– Приходится. – Она круто повернулась к Форбзу. – Мы заключили сделку. Я дам вам то, что обещала. Вы должны теперь выполнить свои обязательства.

– Гален знает, что делает.

– Зато я ничего о нем не знаю. Чавез покупает всех и вся.

– Он вытащит вас отсюда, Елена.

Она сжала руки в кулаки.

– Как? – резко спросила она, поворачиваясь к Галену. – Ни в одной деревне отсюда до Боготы мы не будем в безопасности. Одних Чавез купил, другие его боятся. Нельзя доверять ни правительству, ни военным, ни бунтовщикам.

– Даже из твоей собственной группы?

– Им меньше всего, – с горечью призналась она. – Чавез субсидирует их уже много лет.

– Тогда действительно разумно не встречаться с ними, – согласился Гален.

– Ну и каким образом мы выберемся? – снова спросила она. – Повелением господним?

– Ну зачем же беспокоить всевышнего? У меня тут группа боевиков в окрестностях. Мне стоит только позвонить им – они прилетят на вертолете и заберут нас. В аэропорту недалеко от Медельина нас ждет реактивный самолет.

Она немного помолчала, обдумывая услышанное.

– Вроде все просто.

– Скорее всего, просто не получится.

– Он уже не раз такое проделывал, Елена, – вмешался Форбз. – Он увел Катца у бунтовщиков.

– Катца? – Она нахмурилась. – Я об этом слышала. Тогда ты дал маху. Чавез застал тебя врасплох.

– На этот раз я ему этого не позволю.

– Да уж, пожалуйста. – Она начала подниматься на ноги, но снова упала на одеяло. – Поможете мне встать? – обратилась она к Форбзу.

Он протянул ей руку. Елена, пошатываясь, ухватилась за нее, чтобы не упасть.

– Вы потеряли много крови, – сказал Форбз. – Мы можем, немного подождать.

– Нет, не можем. Я не для того зашла так далеко, чтобы из-за таких пустяков все потерять. – Она глубоко вздохнула. – Пошли.

– Если ты скажешь, куда мы направляемся, я смогу туда добраться, даже если ты потеряешь сознание, – сказал Гален.

– Не потеряю. – Она неуверенными шагами направилась к джипу. – У меня бывали ранения и похуже. Я справлюсь.

– Как угодно. Посади ее на пассажирское место, Форбз. – Гален быстро сложил спальники и одеяла, бросил их в багажник и сел за руль. – Дороги тут оставляют желать много лучшего. Тебе нелегко придется.

– Мне всю жизнь нелегко приходится. Но мы уже почти на месте… – Она откинула назад голову. – Поезжай прямо. На следующей развилке направо.