Миллионерша-подросток

По-крайней мере, это не даст ей превратиться в девушку по вызову.

– Я поняла, Джерри. Когда мы начнем играть?

– Прямо сейчас, киска. Иди сюда.
– Я повернулся к ней, но она уже ждала меня. Ее губы были мягкими, как летний ветерок - мягкими и зовущими, такими мягкими, свежими и упоительными, каких я не знал никогда в жизни. Ее лицо светилось каким-то внутренним светом, когда мы прервали наш поцелуй, от этого сияния выражение её лица изменилось, оно не было больше унылым, а безмятежно счастливым. От одного взгляда на неё я почувствовал себя совершенно умиротворенным.

Она вздохнула и с такой же радостью в голосе сказала:

– О, Джерри, подумать только, что такое могло случиться со мной, пусть даже мы и разыгрываем представление.

– Да, - сказал я, и так как в ту минуту я больше ни о чем не мог думать, я повторил.
– Да.

Она весело засмеялась и дразня меня, спросила:

– И теперь я стану твоей женщиной?

– Это вряд ли, - сказал я, принимая серьезный вид.
– Очень сомневаюсь, даже если бы мы и не играли.

– Почему?
– Она вскочила на ноги и встала около меня, расставив ноги и уперев свои маленькие кулачки в бедра. Голова её была наклонена в одну сторону, как у прислушивающейся птички, на лице появилось озорное выражение.
– Сейчас же скажи мне, почему, Джерри Рэм!

– Ты не способна стать моей женщиной, вот почему.

Мое заявление выбило её из колеи. Она явно не поняла, что я имел в виду. Она сосредоточенно наморщила одну бровь, затем подскочила к зеркалу около двери и стала рассматривать себя, поворачиваясь так и эдак, все ещё подперев бока руками, тщетно пытаясь найти ответ.

Я рассмеялся, потому что не мог больше вынести этого. Но, главным образом, я смеялся потому, что мне было хорошо. Я все ещё продолжал смеяться, когда она оторвалась от зеркала и подбежала ко мне, на её прелестном личике было выражение шутливой решимости.

– Джерри Рэм! Объясни мне сейчас же, над чем ты смеешься, или я... я...

– Да?
– я с трудом перевел дух, мой смех заглушал звуки музыки в комнате.

– Я буду щекотать тебя!
– воскликнула она и набросилась на меня.

– Перестань, - крикнул я, хватая её за руки.

– Ты!
– наскакивала она в притворной ярости.
– Ах, ты!
– Затем она стала жалобно канючить.
– Пожалуйста. скажи мне, что ты имел в виду.

– Хм, - сказал я, переставая смеяться.
– Пойди и спроси у медэксперта, с которым мы встречались у окружного прокурора сегодня утром.

Ее лицо абсолютно ничего не выражало, пока значение моих слов не дошло до нее. Затем она смущенно хихикнула, яркая краска залила её шею и лицо. Внезапно она перестала смеяться и почти с идиотским выражением уставилась на меня, а потом вдруг прыснула. И громко, уже совсем в открытую захохотала.

– Но я всегда думала, что это считается ценным качеством.

Несколько минут мы молчали, потом я ответил:

– Киска, невинность является одной из самых бесполезных вещей на свете. И не спрашивай меня, почему. Если ты до сих пор этого не знаешь, то нет смысла тебе говорить об этом.

Затем она снова сразила меня наповал. Из двух стволов сразу, и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к тому, как эта девочка может провести кого угодно.

Она молча склонилась надо мной, неуловимым движением расстегнула "молнию" на моей ширинке, ловко извлекла мой член и, оттянув вниз кожицу, обхватила головку губами. Я настолько опешил, что добрых секунд пять не шевелился, и лишь потом оттолкнул её и спрятал бьющийся в конвульсиях член в спасительные брюки.

Грейс как в ни в чем не бывало утерла губы и спокойно посмотрела на меня; в прекрасных глазах светился вызов:

– Даже если мы только играем, тебе некого винить, кроме себя, в том, что мой статус остается без изменений.

– Ничего, - сказал я ей, садясь на кушетку, - игра может заходить очень далеко. За маленьким исключением, она становится реальностью. Пойдем - надо подготовиться к встрече с Анджело Перуцци и его приятелями.

Белокаменный особняк Перуцци был большим, но невысоким, со множеством окон, закрытых жалюзи. Он высился вдали от дороги, окруженный с одной стороны большим изумрудно-зеленым садом. В нем росли обычные деревья и кустарники. В центре торчала неухоженная цветочная клумба. Когда мы выходили из машины, я разглядел сквозь высокую ограду плавательный бассейн овальной формы в дальнем углу сада. Перуцци и в самом деле не бедствовал.

Высокая стройная девушка, открывшая дверь на звонок Грейс, выглядела просто сногсшибательно: темные волосы, забранные наверх, черные глаза, оливковая кожа, пышная грудь и узкие бедра. Увидев мою спутницу, красавица радостно взвизгнула.

– Ты напугала меня до смерти, - накинулась она на Грейс.
– Где ты пропадала?

Девушки кинулись друг другу в объятия и стояли так до тех пор, пока я не принялся так громко покашливать, что меня можно было услышать с другой стороны улицы.

– О, Джерри. Извини.
– Грейс повернулась ко мне.
– Это Лола, моя соседка по комнате в общежитии, я тебе о ней рассказывала.

Лола лучезарно улыбнулась, внимательно разглядывая мою физиономию, сделала легкий реверанс, затем взглянула на Грейс:

– Вы тот самый, кто... это он, Рени? Газеты полны сообщений об убийстве. Они называют это убийством гангстеров, но ваши имена нигде не упоминаются.

– Это он самый, - ответила ей Грейс.
– В её голосе слышалась гордость.

– Что же вы, входите, - воскликнула Лола.
– Не стойте в дверях.
– Мы вошли в дом, а она продолжала: - После твоего исчезновения, Рени, я на неделю отпросилась из больницы и даже не приходила на вечернюю проверку. Я здесь сейчас совсем одна. Анджело с друзьями поехали в город потренироваться в тире. Они вернутся с минуты на минуту.

Гостиная была обставлена роскошной мебелью из дуба и липы, пол устилали пушистые персидские ковры; прекрасные стереомагнитофон и телевизор дополняли картину общего великолепия.

– Расскажи мне обо всем, что произошло, - попросила Лола, обращаясь к Грейс.

– О прошлой ночи?

Темноволосая девушка кивнула, и Грейс начала рассказывать. И пока она рассказывала, я сидел как болван, а Лола все охала да ахала. Когда Грейс закончила, Лола снова заметила, что наши имена не упоминались в газетах. Я подумал, что это Cол Конвейл пытался защитить нас.

– Подумать только, - сказала Лола, - они похитили тебя прямо здесь, около бассейна, и никто из нас ничего не знал об этом. Я подумала, что ты вернулась в больницу, но когда ты не явилась на вечернюю проверку, я начала беспокоиться.