Милость Грасса

Добив последних лучников, я переместился к эльфам переговорить, что же такого знает опытный капитан.

— Годрил, они боятся! — возбужденно воскликнул он. — Мы выживем в этом сражении! И больше никому не придётся обращаться в демонов.

Натиск людей и вправду стих, со стороны ворот больше не поступало новых войск.

— Но откуда ты знаешь? Схватка ещё в самом разгаре.

Приходилось отбиваться от особо ретивых воинов, прорывающихся через смертоносных эльфов. И лишь один, превратившись в демона, защищал остальных от обстрела.

— Я чувствую страх, поглощающий решимость воинов. А после того, как мы возвестили рядовым о скорой кончине их генералов так половина и вовсе дезертировали. Они не особо-то довольны императорскими наместниками и аристократами, которые ими управляли. Уверен, скоро у нас появится шанс склонить их на нашу сторону.

— Ещё пару минут назад всё было иначе. Они же могут вновь восстановить мораль.

— Нет, твои духи окончательно сломили их. никому не хочется погибать от рук своих же товарищей. Да и лучники, которые нас теснили, теперь мертвы. Ты хорошо сыграл свою роль в этом сражении.

— Что делаем дальше?

Вместо ответа Кельтрин обратился внутрь, концентрируясь для каких-то указаний, одному ему понятных. Демон растений вскрыл своими отростками дощатый настил невдалеке от нас и выудил оттуда Ларса.

— Теперь его выход закончит эту битву.

Последние нападения стихли, имперские воины толпились возле входа, не решаясь продвинуться ближе. Остатки монахов и лучников побросали оружие на пол, показывая своё единодушное решение.

Ларс был тяжело ранен, но на ногах держался. Двое тёмных эльфов подхватили его, помогая подняться на помост. Все наши дружно прошли за ними. Лишь тёмный, который полностью превратился в демона, оставался под полом, втянув свои многочисленные отростки.

Притихшие воины кучковались в дальнем конце помещения.

Со стороны входа к нам настороженно продвигались остатки гарнизона. Враждебности в них уже не ощущалось. Только настороженность и готовность сложить оружие.

Ларс дождался когда воины подошли максимально близко и с напором начал свою речь. Поразительно, как он так легко переключался с кровавой битвы на дружелюбную агитацию. Я бы сейчас точно не смог сдержать раздражения.

Выслушав наш призыв к борьбе с устоявшейся властью, имперцы побросали наконец оружие и в знак согласия прогудели нестройным хором. Мясник знал на что делать упор. Его призыв на борьбу с режимом, который нас стравливал, зажигал в глазах простых воинах надежду. Надежду на свободу, на спокойную жизнь без классового разделения. Жизнь, в которой аристо будут выполнять свой долг и защищать народ, а не паразитировать на низших сословиях.

Имперцы воспринимали прошедшую битву как полный крах. Ведь совсем небольшая горстка гостей сумела не просто пробить все магические щиты, но и успешно вырезать половину дворцовой охраны.

На меня посматривали по-особенному, ощущалась ненависть вперемешку со страхом и уважением. Что ж, пусть боятся, лишь бы в спину нож не всадили, хотя и от этого у меня есть защита — духи, принесённые в жертву.

Шаткое перемирие перешло в жаркое обсуждение прошедшей бойни. Люди кричали, пытались воззвать к совести, сетовали на оставленные в домах семьи. Ведь мёртвые уже к ним не вернутся.

Будто все позабыли, где находятся. Это война. А на войне люди гибнут. В несправедливых сражениях, по глупости генералов, просто по долгу службы.

И Ларс красиво сыграл на этом. Простым и наглядным примером наших потерь он показал, что армия повстанцев никогда не ставит жизни бойцов на победу. Наоборот, потери должны быть минимальны.

Это произвело нужный эффект и добило сомневающихся. Людям хочется жить. И если шансов на хороший исход с нами гораздо больше, то и предательство видится не таким уж плохим делом, даже для ярых фанатов имперского строя.

Витающее в воздухе напряжение спало. Переговоры переключились на позитивный лад. Улыбки на лицах людей, огонёк в глазах. Армия города получила новый шанс с приходом нежданных гостей.

Из-под пола донёсся шорох. Воины вновь насторожились, интуитивно сбиваясь в толпу ближе к постаменту, на котором стояли мы.

Дерево начало потрескивать, вибрация передалась выше, со стен посыпались стружки, вперемешку с раствором укрепления. Жуткий треск огромных брёвен стремительно поднимался к потолку. Вместе с ним росла и паника в рядах новых союзников.

Скрип боковых стен был лишь предвестником перед резким грохотом и обрушением перекрытия. На всех присутствующих полетели обломки деревянных брёвен, непостижимым образом переломанных, словно направленным взрывом.

Стоящие на втором уровне люди летели вместе со щепками вниз с десятиметровой высоты.

Нужно было что-то срочно предпринять, чтоб каким-то образом предотвратить смерть новых союзников. И тут я решил довериться интуиции, а не логике, которая давно перекрылась паникой встретившись с неизвестностью.

Магическое сканирование не показало причину, зато чётко выделило старых союзников, подсветив их насыщенным зелёным. Вновь присоединившиеся войска еле заметно подкрасились в жёлтый цвет.

Пришлось сжечь разом десяток душ, разбрасывая при этом нити, вытягивающие духов из умирающих людей.

Природный щит из умершего дерева сделать не удалось, чтоб сохранить жизни союзников. Тёмные эльфы сами интуитивно поняли, что нужно делать и выставили щиты. Правда не все умели это делать, но Кельтрину удалось спасти пару своих подручных отдав ментальный приказ и прыгнуть под щиты других.

Течение магии я ощущал так, словно это я сам создавал плетения и запускал потоки маны по ним. Помочь тёмным и спасти Ларса — вот что я сделал своим приоритетом. Ключевые фигуры нужно сохранять, чтоб не потерять уже достигнутый прогресс.

Люди умирали десятками, а я вливал всё новые и новые впитанные души в энергию водного щита, который я приказал выставить духу Сирлины. Этот щит накрывал теперь меня, Ларса и частично ближайшего тёмного эльфа.

Спустя несколько непрекращающихся обвалов, я потерял одного бойца. В торс эльфа вонзился обломок бревна, окровавленным ёжиком вылезший из спины. Тело тёмного обмякло и повисло на кромке моего водяного щита, напитывая его красным оттенком крови. А дух уже перерождался, предаваясь демонической природе его силы.

Руки эльфа лихорадочно задвигались, выросшие когти воспламенились и он лихо перерубил бревно, торчащее из груди. Рога завились вдоль затылка и так же загорелись красным пламенем. Раскидав, на сколько это было возможно, брёвна, демон резким движением повернул голову на сто восемьдесят градусов, устремляя взгляд на человека, что стоял рядом со мной.

Ларс потерял самообладание, запаниковал и попытался бежать. Да только завалы становились всё больше и двигаться сквозь хаос рушащейся крепости я ему не позволил.