Минимальное воздействие. Книга 1

…

Мужик хоть и не сопротивлялся, но его всё равно привязали за ноги к табуретке и скрутили руки за спиной. Владимир с Ибрагимом сидели за столом напротив и молча смотрели на него.

…

После того, как Василису унесли, Васька долго никак не мог прийти в себя. Очнулся он только после командного окрика майора, и начал, будто только проснулся, водить глазами по сторонам.

– Что произошло? Доклад! – Владимир понимал, что у парня, конечно, шок от внезапной потери любимой девушки, но в ситуации надо было разбираться по горячему. Порефлексировать ещё будет время позже.

– Нож. Василиса. – Васька опять заозирался по сторонам.

– Кто?

– Этот.
– Васька ткнул пальцем в лежащий тут же труп нападавшего.

– А этот? – Владимир напирал и голосом, и интонацией.

– Этот того.

– Что того?

– Ножом того сзади. И сказал ещё «Сука бандеровская». Я сперва и не понял даже. Вот по уху ему и заехал. За Василису. – И опять начал крутить головой. – А где…?

– Тихо, тихо, боец! На попей, - и Владимир сунул парню большую кружку с местным крепким пойлом. А сам сделал глазами знак Ибрагиму, чтобы тот ещё принёс. Ему сейчас надо.

После второй выпитой кружки парень слегка расслабился. А через минуту его начало трясти. Вдвоём с Ибрагимом они оттащили его в спальню и уложили на кровать не раздевая. Алкоголь быстро впитался в молодой неподготовленный к таким ударным дозам мозг, и подействовал, как снотворное. И Ваську почти сразу вырубило.

…

– Так. – попаданцы вернулись в комнату к связанному убийце и Владимир уселся напротив него. – Теперь ты говори. Кто, откуда, из какого года? Всё говори. Мы тут поймём. – на последнем слове он сделал ударение и пристально посмотрел в глаза… попаданца! После слов про "бандеровца" ошибиться он не боялся.

– Илья Еремеев. Кандидат исторических наук. Из Киева. Две тысячи шестнадцатый. – и Илья сам с облегчением увидел понимание в глазах сидящих напротив него мужчин.

– Здесь что искали?

– Так вас и искал. И этот, - Илья посмотрел на лежащий рядом труп, - тоже искал. Только я искал, чтобы уйти от этих, и Наталью забрать. А этот, - опять взгляд на труп, - чтобы выслужиться, падла, перед ними. Я честное слово не хотел, чтобы так всё вышло. Думал, как подтвердим, что вы оттуда, так я этого отморозка сам и кончу, и расскажу вам всё.

Владимир посмотрел на Ибрагима и утвердительно кивнул.

– Так, не мельтеши, давай по порядку! – Ибрагим взял лист бумаги и перо. – Кто эти ОНИ?

– Так иезуиты ведь. Они эту кашу и заварили всю.

– Погоди, какую кашу? Они что ли нас сюда…?

– Да нет, они нас вылавливают и данные записывают все. Пытают конечно. Ну, тех, кто сотрудничать отказывается.

– А ты, значит, согласился сотрудничать? – И тут Ибрагим вспомнил самое начало разговора. – Историк?! Ты чего им, сука, наговорил такого уже?

– Из Киева? – подключился Владимир. – Две тысячи шестнадцатый. Историк. Свои прихлопнули?

– Да вы чего, мужики? Я ж русский! Дед у меня всю войну прошёл до Берлина! Я ж не хотел…. – он опять уже чуть не плакал. А потом вдруг вспомнил про Наталью, и слёзы сами высохли. Появилась злость. – Я же их сам рвать буду, тварей этих. Они же с ней там… Они там всех… Мне надо было подготовиться. Надо же было всё сперва разузнать. А они как узнали тогда про посольство то польское, так и отстали сразу. Я и сделал вид, что сам согласился с ними работать. Они же твари Наталью… - опять по второму кругу завёл Илья.

– Стоп! Кто такая Наталья? Тоже из наших? – Ибрагим пытался успевать записывать всё.

– Да. Она уже семь лет у них, – и тут он вспомнил самое главное, - она прорывы чувствует! И эти твари так нас и находят. А её там сперва лживо застращали, а теперь уже и бить начали. – он замолчал, видимо, вспоминая, как это было. – Мужики, её же спасать надо! Я вас и искал поэтому! К царю надо! Вы же можете?! – он с мольбой в глазах начал переводить взгляд от Владимира на Ибрагима и обратно.

– Дела! – Владимир не то, чтобы был удивлён, но пребывал в некотором офигевании от нахлынувшей вдруг на них информации.

Ибрагим тоже сидел и смотрел на написанное, будто заново осмысливая всё, что только что услышал и успел записать.

– Братцы! – опять заговорил Илья, видя, что мужики не реагируют никак на его слова, а просто задумчиво переглядываются между собой. – Вы же мне поможете? Ей поможете?

– Тут крепко думать надо. – Владимир наконец-то подал голос. – Наговорил ты нам тут, конечно…

– Братцы! Ей Богу всё правда! Я же сам вас искал. Да если б не этот вот! – он опять посмотрел на труп.

– Кто он такой, кстати? – Ибрагим опять взялся за перо.

– Николай Головко. Тварь каких мало. В две тысячи четырнадцатом ему на митинге в Москве голову проломили вроде. Столько от него уже наслушался, аж тошнило порой. Туда ему и дорога. Давно его пора было прикопать где-нибудь. Да всё как-то не срасталось. А тут он уже совсем черту перешёл. Ну, я и не выдержал.

В наступившей тишине было слышно, как Ибрагим водит пером по бумаге.

– Ну с этим понятно. Ты про себя ещё расскажи всё-таки. Ты-то в Киеве был?

– Мужики, ну вот вам крест, - он дёрнулся перекреститься, но руки были всё ещё связаны на спиной.
– Я просто работал. Я историк. Всё что вокруг, всё же это тоже пройдёт. Всё станет просто историей. Мне ближе всё, что было, чем то, что есть сейчас. – Он опять замолчал ненадолго, переосмысливая эту свою концепцию. – Хотя вот только попав сюда понял, то, что вокруг тебя здесь и сейчас – это всё и есть история. А я был там полным идиотом, что не замечал этого раньше.

– Ну громкими словами нас тут разжалобить сложно. – Ибрагим оторвался от бумаги. – Ты лучше скажи, что там эти иезуиты делают со знаниями этими? Неужто пытаются поменять что-то?

– Спорили раньше много. Они же уже семь лет там наших…- он слегка запнулся, посмотрев на попаданцев, - ну да, наших пытают. Раньше, вроде, хотели вмешиваться. Денег там на этом срубить или политику большую делать. А потом Магистр их, Фредерик Ромель, на конклавах идею двинул, чтобы, значит, наблюдать и по-тихому свой гешефт иметь с разных разработок технических и от тайного влияния на политически значимые фигуры. Сейчас вот бояр и князей активно вербуют перед тем, как Петр на престол взойдёт.