Мир Азриэля. Песнь ласточки
Шрифт:
Испуганно вскрикнув и тут же зажав ладонями рот, Мария изумлённо оглянулась, смотря на спущенные с чёрных изогнутых луков и арбалетов опасно блестящие наконечником стрелы, что так и застыли в воздухе, не смея дотянуться до них. Даже ветер, что застрял в волосах и некогда трепещущих кустах замер, а туман внизу обратился лишь в серое полотно, скрывающее внизу речку.
Метнув взгляд влево, девушка тут же заметила возвышающийся невдалеке чернильный замок, чьи пики пронзали бескрайне голубое небо с зарождающимися тучами на горизонте, что уже скрыли одно из солнц. И там, на отвесной стене, куда взбирался сизый туман, она увидела фигуру во всём белом. Она смотрела прямо на них, пронзая льдом глаз, прежде чем отвернуться и скрыться в одной из высоких башен. Безымянный король. Он не застыл,
Одна из стрелок с золотым наконечником, что описала целый круг, вновь замерла на шестидесяти, и именно в этот миг белая волна вдруг вернулась, тут же заключившись в часах и с тихим стуком закрыв крышку. Ветер врезался в уши, а над головами меланхолично просвистели стрелы, прежде чем конь пропал в белой мгле тумана, а всё вокруг не ушло под ледяную воду, сковавшую все движения…
Глава 9. Когда небо плачет
Ледяная вода обступила со всех сторон, проникая в горло и заставляя испуганно хвататься за всё, что попало, периодически касаясь спиной гладких скользких камней и царапая ладони об нависшие над головой камни с тёмно-зелёным противным мхом, заставляющие всё время отдёргивать руку и вновь погружаться в воду. Рядом мелькнуло что-то чёрное и больше, и под онемевшими пальцами скользнула чёрствая шерсть и длинная грива коня. Кое-как оттолкнувшись от каменистого дна и схватившись за мокрое скользкое седло, Мария хрипло вдохнула холодного колкого воздуха, тут же зайдясь в кашле и приобняв широкую шею коня.
— Спасибо, — одними губами пробормотала она, разгребая свободной рукой воду, а другой придерживаясь за чёрствую гриву. — Давай выбираться отсюда…
Согласно мотнув головой, конь погрёб в сторону виднеющегося берега, порой фыркая от попавшей в нос воды и чуть ли не бегом ступив на тонкую каменистую кромку берега, отряхнув мощные ноги и осторожно опустив на холодную землю, покрытую короткой тёмно-зелёной травой, Марию, что вновь зашлась в кашле, придерживая ладонью рот и вздрагивая всем телом. Наконец, зачесав дрожащими пальцами волосы назад, девушка облегчённо выдохнула, резко открыв глаза и, обернувшись, даже испуганно привстала, смотря на широкую тёмно-синюю речку с громадными заострёнными валунами по краям, над которыми парил сизый клубящийся туман, исходивший от шумевшего в стороне водопада, чьи капли долетали даже до сюда.
— А где… где этот придурок?! — поднявшись на дрожащие ноги испуганно воскликнула Мария, оглядываясь по сторонам и чуть ли не деря волосы на голове. — Вот чёрт…
Конь встряхнул головой, с треском камней под копытами направившись на стоявшие чуть ли не вплотную друг к другу валуны, наклонив голову и одарив горячим дыханием клок спутанных тёмно-пепельных волос на голове парня, что почти что не мигая смотрел на светло-лазурное небо, постепенно наполняющимся чёрными, некрасивыми тучи с тёмно-сиреневым отливом.
Сдержав почти что облегчённый вздох, Мария, запинаясь, осторожно подошла к бывшему пленнику, наконец-то не чуя запаха крови и пепла, даже того странного страха перед ним уже не было, лишь гнев и раздражение.
— Чего разлёгся? — обняв себя за дрожащие плечи грубо поинтересовалась она, присев напротив и хмуро сверля его бледное лицо с ободранной бровью, из которой сочилась разбавленная водою кровь. — Сначала меня дурой обзываешь, а потом с обрыва прыгаешь непонятно куда… ну не придурок ли?
— Я думал, что хоть от тебя избавлюсь, — полным безразличия голосом почти что прошептал Виктор. — Не вышло…
Обречённо вздохнув, девушка взглянула на коня, что лишь понимающе качнул головой, растрепав мокрую гриву и обдав зажмурившегося от неожиданности пленника холодными каплями воды. Поморщившись, он зачесал назад спутанные пряди волос, всё же привстав на локтях и с явной раздражённостью в глазах взглянул на собеседницу, изогнув одну бровь и дожидаясь ответа так и не озвученного вопроса.
— Придурок, — фыркнув, только и ответила Мария, поднявшись на ноги и, подойдя к коню, с щелчком раскрыла сумку, вынув оттуда рубашку
с мокрыми рукавами и кинув ему на руки. — Одевайся, если не хочешь в этом ходить… и кого я только спасла? Надо было самой выбираться, а не тратить время на кого попало…— Тогда зачем ты это сделала? — скривив губы ядовито поинтересовался Виктор, осторожно натянув на испещрённые порезами тело мятую рубашку. — Дала бы умереть…
— Ну да, логично, — согласно качнула головой та, потрепав фыркнувшего коня по тёплой гриве и, запрокинув голову, сощурила глаза, рассматривая клубящиеся чернильные тучи над головой, и ветер, что трепал уже не такие высокие деревья, заставляя ветви громко трещать, а листья выписывать сложные танцы, меланхолично шурша и опадая на ледяную гладь реки. — В твоих же интересах, что бы я об этом не пожалела…
— Иначе что?
Вставив ногу в стремя и с силой запрыгнув на мокрое, и оттого слишком скользкое седло, Мария насмешливо взглянула в его сторону, изогнув губы в наглой ухмылке и словно ненароком оглядевшись вокруг, скользя взглядом по тёмным деревьям с чёрствой корой, уходящей вдаль реке и низко нависшим туманом, почти затмевающим всё потемневшее от туч небо.
— Ну, начнём с того, что из нас двоих только у меня есть конь, компас и одежды, а так же бинты, без которых ты вряд ли долго протянешь тут в одиночку. Нет, я могу, конечно, оставить тебя тут, но не думаю, что ты выберешься быстрее, чем безликие тебя снова поймают, а месть короля будет очень и очень жестокой, поверь, я ему подсказала идею, как это сделать… а так же не стоит забывать, что я спасла твою шкуру на обещание, и тебе придётся его выполнить. Ещё вопросы остались? — вновь взглянув на него поинтересовалась девушка, выжав из тяжёлых волос воду и откинув их на спину. — Ну вот и славно, так что не отставай. Нам ещё надо найти укрытие от дождя и хотя бы попытаться просохнуть…
Легонько коснувшись пятками боков коня, она повела его в сторону темнеющего леса, попутно выжимая воду из куртки и морща от отвращения нос. И снова она угодила в воду и в новое приключение! Нет, надо уже прекращать притягивать к себе неприятности в лице кого не попадя. Вот доберётся до этого Города Всех Дорог, найдёт Доктора Наук, вот тогда и выпытает из него всю правду, и пусть он только попробует ей не ответить! Этот книжный мир, видать, и вправду сошёл с ума: короли лиц лишают, лошади говорят, а главный герой и вовсе неотёсанный грубиян, которого так и хочется придушить, хотя прекрасно понимаешь, что нельзя. Или можно?..
Сам лес оказался жутким, если это слово было уместно здесь: деревья, хоть и были не такими высокими, как те же сосны-гиганты, явно проживали не одну сотню лес, настолько плотно переплетая свои кроны далеко вверху, что ни один свет не проникал сюда, делая место ещё мрачнее. Везде, куда ни глянь, землю покрывал почти что чёрный мягкий мох, который источал вонючую грязную воду стоило только коню ступить на него. Деревья же, цепкие, скрюченные, порой с лысыми ветками, стояли так близко друг к другу, что не было возможности даже руку просунуть, и вскоре Мария всё же слезла с коня, тут же с чавканьем спрыгнув на мох и поведя плечами от отвращения. В лесу ей пребывать как-то редко доводилось, точнее, она там ни разу и не была, если не считать парков и скверов. Там то всё было легко и светло, в отличии от этого места, где, куда не ступи, всё время вырастали скрюченные заросли шиповника, что нарочно хватали за хвост коня, и которые всё время приходилось спиливать перочинным ножичком, оставляя на руках небольшие крапинки собственной крови.
Виктор, что поначалу молча шёл позади, явно не настроенный что либо говорить или вообще помогать, как-то незаметно перебрался наверх, как умелый акробат перешагивая с одной толстой ветки на другую, порой словно специально срезая отобранным у безликого мечом тяжёлые ветки, что в полуметре падали от Марии, успевавшей прикрыть голову руками и исподлобья грозно посматривать на него. Словно дикарь, который даже не знает такого простого слова, как «спасибо», хотя давно бы мог отблагодарить за своё спасение. А может, и вправду не надо было его спасать? Висел бы там и доживал бы свой книжный век, а не мозолил глаза одним лишь своим воспоминанием…