Мир Азриэля. Песнь ласточки

— Живо одевайся, — только и бросил тот, схватив завёрнутый в старые ткани меч и выйдя за дверь, что с тихим скрипом захлопнулась, оставив её наедине с собой.

Схватив с верёвки брюки, рубашку и куртку, Мария чуть ли не за минуту оделась, завязав на лице длинные «уши» накинутого на голову капюшона и, с громким шипением вылив в печь с догорающим пламенев набравшуюся в миску воду, перекинула через плечо брякнувшую сумку и на одном дыхании выбежала на улицу, попутно застёгивая сапоги и оглядываясь в сторону леса, то и дело, что замечая за деревьями какое-то мимолётное движение.

Виктор уже запряг коня, что обеспокоенно водил ушами из стороны в сторону, завидев девушку и облегчённо выдохнув тёплый клубящийся пар из тёмных впадин носа.

— Что, без меня уже хотел побег устроить? — закрепляя сумку на просохшем седле ехидно поинтересовалась Мария.

— Если бы… он меня не слушает, — взяв в руки поводья недовольно ответил парень, смотря, как Мария осторожно залезает в седло позади него.

— И правильно делает… я бы тебе тоже доверять не стала, — заметила та, похлопав по боку Дракара, что одобрительно качнул головой и вдруг сорвался с места, заставив девушку даже удивлённо вскрикнуть, сжав пальцы на прохладной рубашке Виктора, что лишь поморщился, решив оставить споры на потом.

— Твои часы могут указать ближайший путь до Города Всех Дорог? — подгоняя коня через плечо бросил он, заставив девушку согласно кивнуть и осторожно вынуть заветные серебряные часы, пытаясь сосредоточиться на чёрной стрелке с серебристым концом, то и дело, что плясавшей из стороны в сторону, словно так и неопределившись с направлением.

Позади, совсем рядом, раздался рёв странного зверя, заставившего Марию даже вздрогнуть, чудом не выронив заветные часы, на всякий случай спрятав их в карман и оглянувшись, успеть заметить, как за деревьями промелькнула тонкая спичка стрелы с алым огоньком, что тут же вновь скрылась, с треском пробив старое запыленное стекло окна и вонзившись в подушку, заставив всё тут же вспыхнуть алым живым пламенем, поглотившим весь дом. За верхушками невысоких елей в темнеющее небо устремился тёмно-серый дым, а запах гари долетел даже досюда, заставив поморщить нос и отвернуться, кутаясь сильнее в согревающую куртку и осторожно держась одной рукой за седло, а второй за рубашку Виктора, что ни разу не обернулся назад, лишь сильнее подгоняя рвущегося вперёд коня, с треском перепрыгивающего через поваленные дневной бурей деревья и каким-то чудом избегая дыр в земле, что порой являлись по сторонам, показывая свои зубы-камни, и с таким же противным бульканьем мха и воды пропадали.

— Догоняют! — заметив тёмные тени далеко за деревьями воскликнула девушка.

— Срежем, — только и бросил тот, резко потянув в сторону поводья и заставив коня рассерженно фыркнуть, но повиноваться.

— Мы как бы уже однажды срезали! — ужаснулась Мария, мёртвой хваткой схватив его за рубашку. — Или острых ощущений снова захотелось?!

— Ты до Города Всех Дорог живой добраться хочешь, или прахом по ветру?! — зло поинтересовался Виктор, пригнувшись к самой гриве коня и сверкая золотом глаз. — Лучше сиди и молчи!

— Обалдеть перспективы у тебя! — возмущённо воскликнула та, еле сдержавшись, что бы не вырвать из его рук поводья и лишь периодически оглядываясь по сторонам, слыша над головой свист стрел и всё острее осознавая, что служит для него лишь живым щитом.

Зажмурив глаза, Мария сильнее прижалась к ледяной спине наездника, чувствуя под щекой чёрствую ткань рубашки и выпирающий хребет, дрожа то ли от страха, то ли от холода, что всё сильнее пронзал её тело, заставляя вздрагивать каждый раз, когда конь выпускал из ноздрей белый пар, а позади всё громче и громче раздавался этот жуткий, хриплый и одновременно полный боли и отчаянья рёв, который просто не могло издать самое обычное животное.

Под копытами коня раздался странный хруст, словно старая крепкая ветка не выдержав, сломалась пополам. Но пахло то как раз не хвоей и той же сыростью, что тянуло от мха. Нет, увлечённая погоней Мария даже не заметила, насколько всё вокруг изменилось: деревья тут поредели и лишились листьев, лишь скрюченные ветки пиками смотрели в закатное небо, окрасившееся по сторонам алым цветом с еле заметной кромкой золота, а земля же стала чёрной, рыхлой и настолько мягкой, что Дракар буквально проваливался в неё, оставляя глубокие следы, тут же заполняющиеся вязкой тёмной жидкостью. Запах же, что сначала и не чувствовался, с каждым десятком метров всё усиливался и усиливался, становясь настолько зловонным, что девушка уже чувствовала его через повязку, стараясь как можно реже вдыхать расползшегося над землёй багрового рваного тумана.

Дракар бежал всё медленней и медленней, пока и вовсе не перешёл на шаг, с противным хлюпаньем земли переставляя копыта и спуская белые клубы пара, качая головой и что-то хрипя в ответ. Наконец, не выдержав, Виктор всё же спрыгнул с седла, тут же по щиколотку погрузившись в какую-то до странности тёплую землю, осторожно подняв ногу и смотря, как его след тут же заполняется тёмной мутной водой. Наклонившись и осторожно обмакнув пальцы в вязкую жидкость, он вновь поднялся, переведя почему-то тусклый взгляд на так и оставшуюся сидеть Марию, зажимавшую нос ладонью.

— Это… — сглотнув, глухо прошептала она.

— Кровь… она самая, — отряхнув руку мрачно ответил Виктор, взяв коня под уздцы и аккуратно шагнув вперёд, тут же погрузившись в землю и заставив старый жёлтый обломок кости выглянуть из тёмной вязкой лужи. — Ну что, я же обещал кровавые топи? Вот тебе место, что побывало во Тьме…

— Лучше бы другое обещал, — негромко заметила та, чуть ли пригнувшись к самой гриве коня, замечая, как багровый туман лижет копыта, всё сильнее погружающиеся в липкую тёплую грязь. Даже Виктору было трудно идти, порой с треском дробя под ногами чужие кости, из которых иногда появлялись целые островки с обтянутыми старой кожей трупами, от которых шёл странный, сладковатый привкус с железом. И этот запах её настораживал. Из-за него казалось, что вокруг пляшут многочисленные тени, подкрадывающиеся со всех сторон, окружающие и не дающие покоя помутневшему рассудку.

Качнув головой и зажмурив от непривычки глаза, Мария стёрла проступивший на лбу холодный пот, тяжело переведя дыхание и, не выдержав, вдруг сама с противным хлюпаньем спрыгнула на мягкую землю, да так и застыла, смотря на тёмно-бордовую, казавшуюся в вечерних сумерках почти что чёрной, кровь, лизавшей ободранные сапоги. В глазах мутило, словно этот кровавый туман заползал внутрь при каждом её вдохе, заставляя сердце всё реже и реже биться, даже собственные мысли казались какими-то пустынными и ничего не значащими, словно их и вовсе не было.

Протерев почему-то слипающиеся глаза, девушка даже дала себе звонкую пощечину, окончательно пробудившись и удивлённо оглянувшись. Виктора и Дракара не было, даже их тёмные следы начали зарастать новой тёплой землёй, пропитанной старой кровью. Испуганно оглянувшись, Мария всмотрелась в багровый клубящийся туман, ещё сильнее погружаясь в вязкую грязь и сдерживая нарастающую панику, ледяной волной сковавшей тело, заставившей спину неприятно похолодеть.

— Чёрт, только этого не хватало, — чувствуя, как перед глазами вновь начинает вставать туман, прошептала она. Мысли стали вязкими и непонятными, подобно жвачке, которую кто-то всё растягивал и растягивал. — Виктор?! Дракар?!

Голос растворился в тумане, заставив испуганно оглянуться, осторожно шагая вперёд и всё больше и больше путаясь в собственных мыслях. Это было настолько знакомое чувство, что она на какой-то миг вспомнила свою смерть в ледяной воде, и те же спутанные мысли, роившиеся тогда в голове. Так неужели она вновь умерла? Хотя, нет, как-то не похоже…

Невдалеке раздался жуткий, словно отрезвляющий вой, и в тёмно-бордовом тумане показалась громадная тень, что как призрак выскочила вперёд, погружаясь в чёрную землю и оставляя гигантские следы, наполняющиеся тухлой кровью. Отступив назад от неожиданности, Мария еле удержалась на ногах, смотря на белое непонятное животное, которое сумел приручить Безымянный, что безразлично окинуло её двумя парами чёрных глаз и, фыркнув, вновь скользнуло в туман.