Мир Азриэля. Песнь ласточки
Шрифт:
Проведя рукой над искрами, заставив их вспыхнуть ещё ярче, наконец-то явив пламя и тёплый хороший свет, она подкинула в медленно разгорающийся огонь пыльные поленья, покоившиеся под печкой, отряхнув руки и мимолётом взглянув на Виктора, уже успевшего расчистить единственное окно в этой коморке от пыли, и сейчас смотрящего на чёрный лес с такими же низко нависшими тучами.
Выпрямившись и сжав ремень сумки, Мария оглядела единственную комнату в этом старом доме, обшитую тёмно-жёлтыми досками, со старой двухэтажной кроватью и положенными на неё пыльными матрасами, покосившимся шкафом, в котором уже сменилось не одно поколение моли, и пыльным столом под окном, по бокам которого примостились скрипучие ящички с глиняными мисками
Осторожно присев на громко скрипнувшую кровать и подняв вверх небольшое облачко пыли, девушка обхватила дрожащие от ещё непрогретого воздуха плечи, молча сверля взглядом Виктора, что стянул с покрытого шрамами тела рубашку, разматывая «бинты» из подгоревшей юбки платья и оголяя ещё не успевшие затянуться шрамы. Подтянув к себе миску на полу, он зачерпнул еле заметно подрагивающей ладонью прохладную воду, тут же приложив её к плечу и поморщившись от резкой боли, вспыхнувшей перед глазами.
— Так и собираешься пялиться? — заметив её взгляд и подняв свои золотистые глаза грубо поинтересовался Виктор. — Взяла бы да и помогла…
— Сколько ты пробыл в темнице? — перебила его Мария. — Видимо, слишком долго, что бы успеть потерять человечность… даже просить не умеешь, что уж говорить о благодарности? Для тебя наверняка даже не существует такого понятия как «доверие»…
— С доверием долго не проживёшь в этом мире, — даже ударив ладонью об стол негромко произнёс тот, скривив тонкие губы от какого-то давнего воспоминания. — Тут можно выжить только в одиночку, полагаясь на самого себя… как можно быть настолько наивным, что бы не понимать этого?
— Наивный тут только ты, — даже вскинула голову девушка, сощурив вспыхнувшие двумя рубинами глаза. — Думаешь, я не знаю про тебя? Дарованный Тьмой, с даром, что может погубить всех в одно мгновенье, и ещё пытавшийся найти лекарство… ну что, нашёл?
— Откуда… — даже приподнявшись с зашатавшегося стула чуть ли не прошипел он.
— Я вроде бы сказала, кем являюсь, разве нет? — тоже поднявшись со скрипнувшей кровати поинтересовалась Мария. — И, хочешь ты этого или нет, я знаю про твой дар, и как ты пытался от него избавиться, поэтому пришёл в замок короля, вот только он умнее оказался. Намного, раз лишил тебя лица и того, что можно было бы назвать душой… ну что, обрёл смысл? Вижу, что нет, раз гнил там как ободранная крыса, день изо дня терпя унижения и моля о том, как бы поскорее сдохнуть… а я рассчитывала встретить героя, а в итоге познакомилась с преступником.
Белые ледяные пальцы бесшумно сжались на тонкой шее, оторвав от пола и заставив впиться когтями в его ледяное запястье, смотря на горевшие адским огнём золотые глаза из-под спутанных тёмных волос, а так же тень за его спиной, что всё росла и росла, впитывая в себя свет и тянясь множеством рук к ней, огибая вокруг и с треском царапая старые доски, готовые рухнуть от сырости.
— Я никогда не считал себя героем, — голос, подобно вековому льду, прошёлся по всей коже, в тисках сжимая испуганно вздрогнувшее сердце и заставляя почти не моргая всматриваться в это холодное нечеловеческое лицо. — И лучше бы и дальше гнил в этой тюрьме, чем на меня бы охотились безликие, а я был бы должен какой-то плешивой девчонки, что даже понятия не имеет о том, что мне пришлось пережить… я не знаю, откуда тебе всё это известно, но если ты хоть раз затронешь эту тему, я не потружусь сломать тебе шею, или хребет, что больше предпочитаешь?
Сильнее стиснув уже онемевшие пальцы на его запястье, Мария почувствовала, как не хватает в груди воздуха, а перед глазами проносятся многочисленные круги, что затмевают лицо парня. Она вдруг вспомнила озеро, и то, как умерла в нём, на миг почувствовав свободу, и почему-то совсем не захотела испытывать судьбу снова, как ледяные пальцы на шее разжались, заставив бесчувственной куклой рухнуть на заскрипевший
пол. Хрипло вобрав в грудь воздух и подняв настолько испуганные и безжизненные глаза на даже отступившего назад Виктора, девушка молча коснулась шеи, чувствуя на нём ледяной след и, осторожно поднявшись на ноги, вдруг ринулась к двери, с силой толкнув её плечом и, ступив на мокрую траву, запрокинула голову, жмуря глаза от проступивших слёз, облегчённо вдыхая прохладный воздух и дрожа под холодным дождём, что омывал лицо, проникая под одежду и заставляя приглушённо всхлипывать. Никогда ещё на душе не было так гадко, как сейчас, словно она окунулась в море Страхов и Страданий, пусть и выйдя оттуда живой, но явно с покарёженной душой, рассыпающейся в её дрожащих руках.Накрыв голову капюшоном и пройдя за дом под небольшой навес, Мария молча уселась у тёплого бока чернильного коня, что опалил её тёплым дыханием, заставив вздрогнуть и, уткнувшись в колени, со всей силы зажмурить глаза, не давая непрошенным слезам пролиться.
— Надо было сжечь эту чёртову книгу, — до крови закусив губу прошептала она, обняв колени и взглянув на коня, что лишь непонимающе наклонил голову. — Возможно, этого всего бы и не было… жила бы нормальной жизнью, продала бы этот чёртов дом вместе с книгами, а не шлялась по лесу в надежде найти ответы на нерешённые вопросы… мне двадцать лет, а я попала в сказку своего безумного прадеда, даже не зная, что мне надо делать! Как же я хочу домой, ты даже не представляешь… кстати, а откуда ты знаешь про Викторию Грардер? Она ведь была тут однажды, верно? Безымянный говорил об этом…
— Она была тут, — согласно выпустив из носа белый пар, что окутал лицо зажмурившийся Марии, произнёс тот, — давно… властители помнят об этом. Да и мир тогда был другим, не таким, как сейчас…более беззаботным. И тогда тоже была Тьма, но она только зарождалась и ещё не была так опасна, как сейчас… и исход той битвы уже можно было предрешить, но не грядущей… тогда люди вновь собрались воедино и дали ей отпор, сейчас же брат на брата точит зуб. Боюсь, если предсказание о Павшем Огне так и не настанет, то всё падёт…
— Вы не предсказания ждать должны, а сами пытаться хоть что-то изменить, — недовольно проворчала та, натянув капюшон и устало прикрыв глаза веками. Она мечтала, что бы всё это оказалось самым ужасным её сном, или хотя бы тем же Эскапизмом! Но не реальностью, только не ею! — У вас ведь должны быть хоть какие-то герои? Рыцари там, на белых конях? или те же короли? Хоть кто-то? Иначе что это за сказка, где нету места добру? Неправильная она какая-то… больно уж реальная, и оттого пугающая. Куда не ступи — одни ловушки, безумцы и эта Тьма. Пугающая и опасная Тьма… вот всё время спросить забываю: а у тебя ведь есть имя? Хоть какое-то? Собеседник то из тебя куда получше, чем тот придурок.
— Меня именовали Дракаром, — согласно качнул головой мудрый конь, тут же заслышав чьи-то шаги и встрепенувшись, поведя ушами из стороны сторону.
— Красивое имя, — заметила Мария, лишь сильнее сжав колени и смотря на помятую траву перед собой. Хотелось спать, но больше всего есть, да так, что уже живот сводило от нетерпения. Она уже готова была сама пойти поохотиться, но в этом лесу ни разу не встретила даже птицу, что уж говорить о прочей живности? Словно всё вымерло, лишь эти появляющиеся под ногами дыры и остались. Какое всё таки ужасное место…
Совсем рядом послышались шаги, заставившие лишь сильнее сжаться, чувствуя за спиной тёплый бок коня, да многочисленные капли, что тихо барабанили по навесу, порой проникая через щели и, падая на мятую траву, поблёскивали дорогими бриллиантами.
— Иди в дом, — послышался над головой негромкий голос Виктора.
— Не хочу, — буркнула под нос та, смотря на его голые ноги, покрытые новыми царапинами.
— А что тогда хочешь? — вздохнув, уже раздражённо поинтересовался он, скрестив на груди руки и выжидая ответа.