Мир богов. Книга 2

Удивлённый её церемонным тоном Лотико бросил быстрый взгляд на мать, и та опустила ресницы, призывая его выслушать гостью.

Видя, что Лотико заартачился и собирается уйти, Алконост преградила ему дорогу.

— Не спешите, мистер Фьюстер! Иначе пожалеете! — с угрозой проговорила она и её губы скривились в ироничной улыбке. — Если вы так рвётесь спасти мою сестру, то мне есть что предложить.

— Тогда я весь внимание, — ответил Лотико и смерил Алконост нетерпеливым взглядом. — Не тяните, принцесса! Я вас слушаю.

— А мне спешить некуда, — последовал насмешливый ответ.

Неожиданно бог любви схватился за сердце, и его лицо исказила нечеловеческая мука. Он повернулся к матери, и она в тот же миг оказалась рядом с ним. Обняв сына, она прижалась щекой к его груди. Вместо ровного биения она слышала, как его сердце то несётся вскачь, то настолько замедляет свой бег, что у неё возникало впечатление его полной остановки.

— Тихо-тихо, мой мальчик! Всё будет хорошо! — пробормотала испуганная миссис Фьюстер.

— Нет, мама! Уже не будет. Сирин мертва! Родная, как же мне теперь жить? — потерянно проговорил Лотико, глядя перед собой невидящими глазами.

Миссис Фьюстер бросила красноречивый взгляд на гостью, но та не спешила выкладывать свои козыри.

Видя, в каком отчаянии находится тот, кого она любила, Алконост помрачнела, тем не менее не отступила от задуманного.

— Лотико! — негромко позвала она. — Я могу вернуть Сирин к жизни.

Поняв, что полностью завладела вниманием бога любви, она горько усмехнулась.

— Вот только ты заплатишь мне за это.

Лицо Лотико, до этого убитое горем, осветилось надеждой.

— Говорите, принцесса! Ради Сирин я сделаю всё, что вам заблагорассудится! — воскликнул он, боясь поверить в чудо.

— Не сомневаюсь, что сделаешь! Хотя именно за эту готовность очень хочется тебя убить!.. Ладно, это всегда успеется. Сначала поклянись, что ты женишься на мне, — потребовала Алконост, и когда Лотико дал ей нужную клятву, добавила: — И ещё одно, ты должен пообещать, что ни под каким предлогом не будешь искать встреч с Сирин. Как только я узнаю, что ты нарушил клятву, я её убью.

Она заметила тень скептицизма на лице бога любви и ядовито улыбнулась.

— О нет! Я не Кецалькоатль, я не дам ей шанса победить меня в бою. Смертные, знаешь ли, очень уязвимы. Гораздо проще отравить их или подстроить несчастный случай.

— Даю слово! Но Сирин не в ответе, если мы встретимся случайно, — предупредил Лотико и нетерпеливо глянул на ту, что ставила ему условия, ещё не имея никаких прав на него. — Принцесса, верните Сирин к жизни или нам больше не о чем разговаривать! — потребовал он и в его голосе прозвучали стальные нотки, присущие Антеросу.

— Немного терпения! — сказала Алконост; она протянула руку и сжала его ладонь. — Идём! Думаю, преграды больше нет.

Действительно, обитателей Расомского поместья больше ничто не держало на месте, и они беспрепятственно переместились за его пределы.

При виде Ирины, недвижно лежащей на земле, Лотико рванулся к ней, не обращая внимания на гневный вскрик Алконост. Вот только та, что он любил, по-прежнему была недостижима для него. Чья-то воля заключила Ирину в магический саркофаг, потому богу любви, как и всем остальным, кто её окружал, оставалась лишь смотреть и ждать дальнейшего развития событий.

Когда рядом с ними возник Кецалькоатль, Алекс молча накинулся на него, но Нэхуель опередил Огненную стражу и, скрутив, прижал его к земле. Спасая его от сородичей, он злобно зарычал, и шолоицкуинтли отступили, повинуясь знаку Золотого императора, который явился вслед за братом.

Не доверяя никому, Нэхуель оттеснил Алекса к Эдику и Даше, которые, защищая товарища, тотчас обзавелись доспехами и ощенились оружием. «Твою ж мать!» — обескуражено пробормотал Сергей Пименов. Несмотря на сомнения в здравости своей головы (что не удивительно для человека, не верящего в сверхъестественные вещи), он задвинул жену себе за спину и, подозрительно глядя на ожившие ночные ужасы, попятился к друзьям.

Паладины Алконост тоже не замедлили с появлением. Вооружённые до зубов они возникли рядом с принцессой и взяли её под плотную опеку.

Последними явились супруги Бон, в сопровождении троицы неразлучных божков. Чантико блистала недоступной красотой и манерами истинной аристократки. Она приподняла брови, раскланиваясь с императорской четой, но сделала вид, что не заметила разлада в их отношениях. По возвращении к мужу Чантико встала позади него, зорко охраняя своё смертное сокровище.

Лиланд Бон был в парадном облачении гильдии магов и выглядел необычайно внушительно. В руках он держал большой деревянный ларец, чья огненная роспись на чёрной лаковой поверхности роднила её с хохломой.

Преисполненный важностью момента маг поставил свою ношу на землю и отступил, давая место Золотому императору, но тот кивнул Алконост, и она склонилась над сестрой, глядящей в небо широко распахнутыми мёртвыми глазами. Она взяла её за запястье правой руки и сложила их ладони вместе. Как только она это сделала, полыхнул яркий свет и в воздухе возник Телемах.

С торжествующим вскриком Алконост ухватила рукоять волшебного топора и кинула его отцу. Кецалькоатль дёрнулся было перехватить символ верховной власти ацтекских богов, но передумал и остался на месте.

Золотой император поймал волшебный топор и когда зрители отошли на безопасное расстояние, размахнулся и со всей силы ударил остриём по крышке ларца.

Во все стороны брызнули деревянные щепки и по поверхности чёрного алмазного яйца, лежащего внутри ларца, зазмеилась тонкая трещина, а затем из него вырвался столь ослепительный свет, что даже боги не смогли его вынести и зажмурили глаза.

Когда новорожденный феникс подлетел к Ирине и его пылающие крылья заключили её в огненный кокон, Алекс снова рванулся к ней, но на этот раз на его пути возник Лотико и оба без промедления схватились за оружие.

Вифания хотела было остановить неравный бой, зная, что смертному не выстоять против бога, но Золотой император велел ей не вмешиваться и поставил магический купол над местом поединка. «Лучше посмотри туда», — сказал он жене, и она радостно вскрикнула. В объятьях феникса Ирина сгорела дотла, чтобы затем возродиться из собственного пепла.

Принявший человеческий облик князь Фонг коснулся губами лба девушки. «Живи, моё дитя! И будь счастлива!» — напутствовал он первый вздох той, что была ему как дочь.