Мир богов

Вот дура! И в кого она такая уродилась?

— Куда ты меня тащишь? — спросила я, переждав приступ боли.

— Увидишь.

Куда нас привёл портал, я догадалась сама. Похоже, двойняшка решила живьём замуровать меня в загробном мире. Ну и чёрт с ним! Как будто есть разница, как именно сдохнуть.

Не мутись у меня в голове от боли, я бы проявила больше интереса к царству Аида, а так мне хотелось, чтобы Харон перестал спорить с Алконост и пустил нас на борт.

Кормчий упрямился, моя дурная сестра орала на него, но тот стоял насмерть, соблюдая инструкцию по переправе, мол, живым нельзя и всё тут.

Судя по тому, как тяжело шлёпнулся мешок с золотом, моя перевозка обошлась двойняшке недёшево. «Забирайся!» — рыкнула она, злая как чёрт. Видя, что я того и гляди нырну в Стикс, она схватила меня за шкирку и бросила в лодку. От удара о дно перед глазами сразу же вызвездило, но я, к собственному удивлению, не потеряла сознания. Видимо, она поставила какую-то магическую примочку, которая не давала мне отключиться.

Во время переправы Харон попробовал было заговорить со мной, но Алконост приставила меч к его горлу и велела ему заткнуться. Что он и сделал, правда, с явной неохотой. Не знаю, всегда он такой или злился на нас, но старик с ожесточением колотил проклятые души, что пытались залезть в лодку. Бедняги! Впрочем, я чувствовала себя не лучше, чем призрачные страдальцы, бултыхающиеся в Стиксе.

Когда мы выбрались из лодки, двойняшка толкнула меня в спину. Идти по каменистой неровной почве и для здорового человека то ещё удовольствие, что уж говорить про меня. Кончилось тем, что в самом конце пути ей всё же пришлось тащить меня на себе. Так ей и надо! Нефиг распускать руки!

Пусть короткая, но передышка пошла мне на пользу. «На этом исчадье ада всё заживает как на собаке», — говаривала моя липовая бабушка, и это правда. Стоило промыть рану водой, и она затягивалась прямо на глазах[1]. Так что, когда двойняшка бросила меня на землю, я уже более или менее очухалась и даже сумела самостоятельно подняться.

— Где это мы? — спросила я, обнаружив поблизости громадный провал в земле, похожий на газопроводную трубу, уходящую вертикально вниз.

— У Тартара, — соизволила ответить двойняшка.

— Тартар? — я напрягла мозги, вспоминая, что мне известно об этом месте помимо названия. Вроде бы Зевс запихал туда титанов. Правда, не помню, чем именно они ему не угодили.

— Зачем ты приволокла меня сюда?

Я знала зачем, но не могла молчать, благо челюсть уже болела не так зверски.

— Заткнись! Скоро узнаешь!

А затем привели миссис Вейс и двойняшка поставила мне ультиматум: либо я прыгаю в Тартар и тогда она её отпустит, либо она сбросит туда нас обеих.

«Пусть прыгает или я прикончу вас обеих», — твердила она как заведённая, не слушая уговоров миссис Вейс, которая поначалу взывала к нашему родству, а затем уже просто умоляла меня отпустить.

Примечательно, что я стояла у самого края жуткой дыры — малейший толчок и всё, но нет; зачем-то двойняшке было нужно, чтобы я прыгнула сама.

Даже не знаю, почему я упрямилась. Ведь знала, что в любом случае мне не уйти отсюда живой и тем не менее. Нет, я не цеплялась за жизнь. Скажи Алконост, чтобы я умоляла её о пощаде, и я бы прыгнула, не колеблясь.

Думаю, мной руководили гнев и жажда мести. В конце концов, факт остаётся фактом. Мать бросила меня на произвол судьбы, так какого чёрта я должна жертвовать жизнью ради её спасения?

Всё переменилось в том момент, когда миссис Вейс толкнула Алконост в Тартар и следом прыгнула сама. Смех и грех, но я прыгнула за ними из-за ревности. В тот момент в самоотверженном поступке матери я увидела не желание спасти меня, а то что она предпочла мне сволочную сестру.

Как и следовало ожидать, в распроклятом Тартаре было темно, как в заднице негра. Тем не менее, когда я пролетала мимо неё, миссис Вейс ухитрилась схватить меня за запястье и затормозила наше совместное падение. Хорошо, что она поймала меня за здоровую руку, иначе я бы отрубилась.

— Сирин! — позвала миссис Вейс. — Постарайся представить, что под ногами не воздух, а твёрдая субстанция. Это действительно не воздух, это эфир — первичная материя мироздания, которая может принять любую форму. Главное, не сомневаться, ты поняла?

Конечно, я ничего не поняла, но, напрягши воображение, представила, что стою на крыше многоэтажки. «Крыше, крытой рубероидом, — добавила я про себя, — и швы между полосами залиты гудроном. Чёрный, блестящий он плавится на солнце и начинает вонять. Я принюхалась. Верно! Это его запах. А вот и твёрдая поверхность под ногами. Слава чудесам магии!

— Ура! Получилось!

— Молодец! — похвалила меня миссис Вейс и поинтересовалась: — Дорогая, там найдётся местечко для меня?

— Да! Спускайтесь, я вас подстрахую, — более или менее внятно просипела я.

Островок безопасности, созданный мной, дал нам необходимую передышку и, главное, надежду на спасение. «Фу!» — облегчённо выдохнула миссис Вейс и на её ладони вспыхнул огонёк. В его свете мы увидели такое, что обе шарахнулись прочь. Счастье, что не свалились с импровизированной крыши, которая оказалась куда меньше, чем я думала.

«Кто это?» — спросила я, вцепившись в руку миссис Вейс. «Гекатонхейр», — шепнула она, сжимая мою ладонь, и, обращаясь к чудовищу, добавила светским тоном:

— Здравствуйте, мистер Эгеон[2]. Как поживаете?

— Да, вроде неплохо, — в унисон прогудели разнокалиберные головы. Все они были на одно лицо, эдакие голубоглазые симпатяшки с классически правильными чертами.

К чему крепились кошмарная гроздь голов, было толком не рассмотреть, но объёмы сборной шеи впечатляли. Страшно представить, какого размера это чудовище, если некоторые из голов с меня размером.

— Мы тут с дочерью проходили мимо и решили к вам заглянуть, справиться о вашем здоровье, — заявила миссис Вейс с полным самообладанием.

Нет, классная у меня родительница! Я бы так не смогла. От одного только вида этой твари меня пробирает дрожь, а она, знай себе, ведёт с ним светские беседы. Будь я одна, первым делом схватилась бы за меч.

— Спасибо, кирия[3], здоровье у меня такое, что грех жаловаться, — ответил гекатонхейр.

— Что ж, тогда извините за беспокойство. Прощайте, мистер Эгеон, нам пора возвращаться.

Думаю, мы бы мирно расстались с охранником Тартара и ушли, если бы не эта дура, моя сестра.