Мир для его сиятельства. Пограничник (том 2)

Я ещё много чем собираюсь заняться, вы слышали мои планы. Просто в данный момент не могу думать обо всём. У меня война. В том числе для того, чтоб обезопасить все оговорённые выше проекты. Предлагаю взять паузу до зимы, и зимой вы примете окончательное решение. В зависимости от результатов этой осенней войны. Докажу, что могу защитить графство — добро пожаловать. Нет — значит наш разговор был просто приятным трёпом «о бабах».

Послышались смешки, затем одобрения. Купцы оставались купцами, и рисковать понапрасну никто не хотел, но предложение, наконец, по достоинству оценили.

Придут, куда они денутся. Действительно, я буду демпинговать, ибо и правда деньги на демпинг для меня не затраты, а траты на легион, на его содержание. Я могу себе позволить работать в минуса. И пущу их всех по миру. Лучше объединившись со мной пустить по миру конкурентов, чем разориться самим, верно? Я — дамоклов меч, на который нельзя не реагировать. Но вопрос безопасности обозначит их притязания: разобью орков — построят всё сами, за свой счёт, и будут до асса требуемое отстёгивать. Будут осложнения — и придётся какую-то часть оставлять им. Что есть бэд.

Ладно, посмотрим.

— Кр-р-р-р-а-а-а! Кр-р-р-р-ра-а-а-а-а!

Со стороны Белой летела птица. Это был тот самый альбатрос-алькатрас, именем которого назван род Доминика, моего барона. Птица летела низко, не боясь нас — в этом месте людей не очень много (было), и местные крестьяне не занимаются охотой — алькатрасы тут ничего не боялись. Но вот одна рыжая Белка из предгорий в Мериде, а, как я узнал вчера, Санта-Исабель находится в предгорьях, и крестьяне там имеют право охотится на мелкую живность и птицу без ограничений… В общем, мы все засмотрелись на птицу, и я не успел заметить, как тренькнула тетива, и стрела, не оставляя росчерка, впилась птице в брюхо.

— Я попала! Рикардо, я попала! — закричала паршивка, размахивая луком с натянутой на него тетивой, и тронула Пушинку ко мне. Та довольно фыркнула — как боевая кобыла, была рада, что её молодая наездница — не просто девчонка, а тоже воин. Как-то они нас чувствуют, лошади, и убейте, не понимаю, как. Пушинка не просто приняла новую хозяйку, а именно слилась с нею, как даже со мной не сливалась. Я, конечно, ревновал, ну да на всё воля высших сил.

Вика съездила к поверженному крылатому рыболову, спрыгнула с седла, подхватила, снова вскочила, и, не надевая стремена, снова запрыгнула и подвезла тушу мне.

— Смотри, какой огромный!

И правда огромный. С огромного гуся.

— Кто ж на дичь охотится бронебойными? — усмехнулся я, глядя на голубой хвостовик стрелы.

— Ой, точно! — Растерянность на мордашке. Затем махание рукой. — Ну и ладно. Главное попала. — И, отъехав немного, девчонка снова спрыгнула и принялась потрошить птицу, сливая кровь. Стрелу аккуратно вытащила, да там и вытаскивать нечего — огромный плоский острый наконечник. Я засмотрелся на саму паршивку. Вымытая, ухоженная, в новой одежде, свежая и энергичная, она производила эффектное впечатление. Решил вчера вечером выпендриться и набросал им с Трифоном эскиз короткой юбки-мини, волнистой, со складками, и они, сходив в таверну и припахав кого-то из тамошних женщин в помощь, идею за ночь реализовали. Правда, предупредил, что надевается сие только на охотничий костюм с брюками — голые ноги в этом мире просто верх неприличия! У нас на нудистском пляже приличней нагишом ходить, чем здесь оголить ножку выше щиколотки. Но самый смак в том, что юбка смотрелась вызывающе сексуально, даже несмотря на ноги в брюках. Я пипец млел, когда видел реакцию местных матёрых поголовно женатых мужиков!

— Граф, это нехорошо, давать боевое оружие крепостным! — незаметно подъехал ко мне Аларих. Сказал это громко, чтобы слышали и остальные гости, которые также подъехали ближе. Выстрелом девчонки были приятно удивлены, одобряли, но вот сам факт наличия у неё не деревенского охотничьего, а боевого лука, пусть и слабенького, заточенного под её силу рук, вызывал у всех праведный гнев.

— Рикардо, я, пожалуй, поддержу графа, — сбоку подъехала и Катрин. — Я понимаю, ты — реформатор. Но она — крепостная, и ты сам её вчера не стал освобождать. Сильвестра заставил всех своих отпустить, а сам не стал.

— Я освобожу. Ты же знаешь, почему я это сделал! — Я хотел вспылить — чего она цацку строит — но передумал. Не надо с высочеством по пустякам ссориться.

— Но она — крепостная! — отрезала светлость. — И у неё — боевой лук. Которым она очень хорошо управляется. Особенно стрелами с синим наконечником.

Синий это тот, которым при удаче можно пробить латы. А попав в сочленение, гарантированно сделать вражеского бойца (рыцаря, благородного) инвалидом.

— Да достали! Идите вы в жопу! — А вот теперь вспылил, и хрен остановишь. — Вика! — бросил «сестрёнке».

— Да, ваше сиятельство! — девчонка испуганно вскочила, оставив тушку птицы на земле, в руке сжимала нож, и руки были окровавленные.

— Сюда иди! Быстро! — Я рявкнул, хотя она тут как раз не при чём.

Подбежала. Я тем временем слез с коня, вытащил меч.

— Ой, ма-амочки! — Она не поняла намерений и непроизвольно сделала от меня шаг назад. — За что, ваше сиятельство?

— Ни за что! — Я снова вспылил, но по другому поводу. Она что, такая дура, что подумала, я её убивать буду? — На колено! Бегом! И не тупи.

Сеньорита «зависла». Секунда. Две. Три… Наконец, до неё дошло. Попыталась протестовать:

— Но-о-о-о… Рикардо… Ваше сия… Я же…

Затем в голове её что-то перемкнуло, уверенно кивнула, и, подойдя, опустилась на оное колено.

— Нож откинь! — приказал я. Моментально послушалась. Положил ей меч на правое плечо.

— Аларих, ты умный, подсказывай текст, — бросил я в сторону, легату.

Тот закряхтел, тяжело вздохнул и слез с лошади.

— Как зовут-то тебя, дева? Если полностью?

Я сказал её имя, ибо сама Мелкая, наверное, сейчас слова выдавить не сможет.

— Повторяй за мной, дева, — грустно усмехнулся он, поняв, что это точно серьёзно, я не прикалываюсь. — Я… Виктория, дочь Педро из Санта-Исабель-на-реке-Пушистой-что-в-Мериде, клянусь.

Подождал, пока Белка прилежно всё выговорила.

— …Защищать своего сеньора, графа Пуэбло, — продолжил он, — любой ценой, исполнять его приказы и говорить ему только правду, на войне подчиняться его приказам.

— …На войне подчиняться его приказам… Ой… — Только теперь Вика осознала весь трындец ситуации. Задача благородного СЛУЖИТЬ. В смысле не прислуживать, а воевать. Точка. А она — маленькая девочка, пусть по закону и женщина уже, имеющая право выйти замуж.

— Клянусь в верности, — невозмутимо продолжал главный чиновник королевства этого региона, — и препоручаю своему сеньору свою жизнь, члены мои, тело мое, твердыни и владения мои. И да поможет мне в честном служении Господь наш!

— Господь наш… — совсем тихим голосом повторила девчонка, но её услышали, так как погода с утра безветренная, а что касается гостей… Все купцы, как один, молчали, и даже лошади не всхрапывали, словно прислушиваясь к чему-то.

— Я, Рикардо, граф Пуэбло, — моя очередь, и говорил я громко, чтобы весь мир слышал, и потом не смел отрицать, что так было, — принимаю твою присягу и обещаю всеми силами, ценою своего доброго имени защищать тебя и твое достояние от всякого незаконного притязания. Я, Рикардо граф Пуэбло, дарую тебе титул рыцаря, право представлять мои интересы и сидеть со мной за одним столом, и гарантирую справедливую долю в добыче. Всё моё — твоё, всё твоё — моё. И свидетелем мне Господь Бог вездесущий!