Мир для Мирры

Я прохожу на сцену, где подвешены тонкие хрустальные качели, украшенные белыми перьями. Не понимая, что мне делать , я кидаю вопросительный взгляд на Мадам, она лишь еле уловимым движением глаз, указывает мне на них. Я опускаюсь на сиденье и начинаю медленно раскачиваться. Мужчины осматривают меня, заглядывая под качели, вытягивая головы наверх, чтобы увидеть грудь, цокая языками, ожесточенно спорят между собой или задумчиво разглядывают меня. Полуголые девушки, что мелькали между столиками или сидели меж бедер владельца, уже не интересуют никого. Их отчего-то недовольные лица тоже устремлены на сцену, прожигая во мне дыры. Они не знают, что я с радостью оказалась бы как можно дальше от этого зала, сцены, горящих похотью мужских глаз. Но я не имею права! Я должна быть здесь! И я буду! Я выдержу!

– Итак, наш чудесный лот. Невероятный лот. Маленькая и чистая девственница ( по залу проносится вздох изумления, будто девственность- это что-то из области фантастики)- тут мадам Мим делает долгую паузу, а затем добавляет.- Из трущоб.
– по залу проносится общий вздох недоверия. "Девственница из трущоб" звучит как насмешка , как шутка. Но когда мужчины понимают, что это говорилось всерьез, начинается такой гомон, что мадам Мим приходится немного подождать, пока все успокоятся.

– Это- алмаз, который в умелых руках превратится в бриллиант!
– она хлопает в ладоши, и называет цену....

Мать моя!

Я пытаюсь унять дрожь, ладони вспотели, соскальзывая с искрящегося звёздами хрусталя.

Неужели?! Неужели я столько стою!? И это- лишь стартовая цена. Если кто-то купит даже по ней, то на наши с Улей 40 процентов мы сможем не только ее вылечить, но и купить небольшой домишко в районе, следующем от нас! Лишь бы Мадам не обманула!

Звучит мужской голос, увеличивающий цену, его перебивает другой, третий, начинается ожесточенный торг. И вдруг над всем залом проносится баритон, увеличивший начальную цену....в 20 раз! Невероятно! Этого не может быть! Все головы повернулись на голос этого безумца: в затемнённой ложе сидит мужчина, очень мощно сложенный. Лицо его пересекает сплошной шрам от уголка брови до подбородка, придавая его умылке некую таинственность. Его темная рубашка расстёгнута на груди, по ней томно шарит тонкая ручка девицы, бесстыдно сидящей у него на бедре. Она, запрокинув голову в экстазе, буквально оседлала его ногу, сладострастно потираясь своей промежностью о нее. Я краснею от стыда, почему-то заворожённая этим зрелищем.

Вдруг он встаёт, столкнув девушку на пол, даже не заботясь о ней. И пристально смотрит на Мадам. Та, вздрагивая, начинает считать. Но желающих перебить такую огромную ставку нет. Мадам слегка взволнованно поздравляет мужчину с победой, переводит взгляд на меня- в нем я читаю удивление, и даже некое подобие сочувствия. Словно Мадам не ожидала такого исхода. Но мужчина вполне красивый, даже невероятно красив. Даже шрам не портит его. Мне не сложно представить свой первый раз с ним. И даже последующие...

Проходя мимо меня Мадам растерянно шепчет:" Извини" и разводит руками, как бы показывая, что не в силах что-либо изменить. И только тут мне становится страшно- кто же он?! Что он за чудовище, если невозмутимое спокойствие Мадам дало трещину. И за что она извиняется передо мной?

И вдруг я чувствую, как цепь на моей шее начинает натягиваться, а потом резкий рывок- и я падаю с качелей на четвереньки, больно ободрав коленки. Передо мной дорогие лакированные туфли, я поднимаю голову- мой новый хозяин смотрит на меня оценивающе, пару минут. Затем, хмыкнув, дёргает мой поводок вверх, побуждая меня встать. Его молчаливые охранники- амбалы, которые будто материализовались из темноты ложи, идут позади, равнодушные ко всем и всему.

Наша странная процессия проходит через весь зал до дверей. Я слышу тонкий голосок " Мирра!".

Господи! Как она сюда попала?! Улька!

– Простите....- мой голос похож на карканье вороны, так сильно сдавил шею ошейник- Могу я попрощаться?

Но не успеваю договорить- мою щеку обжигает боль. Мужчина разворачивается ко мне, ударяя, в его темных жгучих глазах- безумная ненависть. Шрам белеет, вздуваясь на его красном от гнева лице:

– Говорить будешь, когда я разрешу, поняла?!

Я, молча кивая, сглатываю слёзы. Уля. Боже мой, я даже не успела попрощаться....

Он буквально выбрасывает меня на холодный тротуар, ведя к огромной черной махине с выдвигающимися вверх дверями, на поводке, как животное.

6. В Раю

Мы едем довольно долго, меня начинает клонить в сон, но каждый раз мой мучитель натягивает тонкую цепь, с удовольствием глядя на то, как я , так злобно выдернутая из мира грез, начинаю озираться вокруг, не понимая, где нахожусь. Мы на поверхности? Здесь море! Море! А, может, даже и океан - я не знаю разницы, да это и не важно. Оно невероятно, это огромное средоточие воды, уходящее за горизонт. Даже в таком состоянии я словно завороженная любуюсь его невероятной мощью.

Мы приезжаем на причал, где ждёт огромный корабль. На меня надевают огромную маску-фильтр для дыхания и укутывают в ткань. Вокруг люди в точно таких же масках- возможно, воздух и правда ядовит. Серые пенящиеся волны разбиваются о борт белой громадины, на которую меня ведут как жертвенного агнца.

Я послушно следую за своим мучителем на негнущихся от холода, усталости и голода ногах. Из-за волнения и подготовки я толком не успела поесть, да и последние минуты с Улей провести хотелось...а теперь? Покормит ли он меня, или оставит голодать. Да и разве голод- самое страшное, что меня ожидает? В раздумьях, я не замечаю, как моя нога соскальзывает с мокрого трапа, и я начинаю падать в темные морские воды. Апатия и усталость пробуждают во мне желание соединиться с этой могучей стихией, обманчиво спокойной, готовой принять меня в свои объятия, убаюкать в колыбели волн. Самая лучшая смерть- вода, много воды...

Едва я погружаюсь почти всем телом в ледяную воду, мой хозяин резко хватает меня за руку, дёргая на себя. Затем, с силой сжимая в руке мои волосы, так, что аж голова трещит, заставляет идти впереди себя. Но я благодарна ему. Если бы не он, моя минутная слабость стоила бы двух жизней - моей и сестры. Никто не стал бы лечить её просто так, из жалости.

На яхте мне позволено снять шлем и немного поспать, лёжа на темной ткани в ногах у хозяина. Весь персонал, состоящий, впрочем, из одних мужчин, ведёт себя так, будто не видит ничего удивительного и необычного в полуголой, насквозь промокшей девушке в ошейнике, свернувшейся калачиком у ног их босса. Яхту накрывает огромный стеклянный купол, выдвигающийся сзади, и я отключаюсь от усталости и мерного покачивания белой громадины.

Просыпаюсь я от лёгкого, но ощутимого пинка в бок:

– Вставай, приехали.
– мужчина смотрит с вызовом на меня , смотрит так, словно ждёт сопротивления. Но я молча подчиняюсь, и огонек странной надежды угасает в его глазах. Да он безумен! Он ожидал сопротивления от насмерть перепуганной девушки, что недавно едва не погибла, а перед этим потеряла самого близкого человека?

За огромными скалами, что раздвигаются после нашего появления, нечто, похожее на убежище. Но это- только на первый взгляд. А на самом деле здесь - целый остров. Невероятно! Остров под невероятно огромным прозрачным куполом. Стекло? Хотя, скорее всего, это- не стекло, уж очень этот мутный материал не похож на те стеклянные изделия, что приносили диггеры или те, что я видела когда-то давно, будучи в услужении. Убежище под открытым небом! Это невероятно! Просто невероятно!

***

На острове, куда мы прибыли, раскинулся огромный сад, нет, миллиард садов в одном. Здесь, в садах сотни деревьев, цветов, в клетках разные виды птиц и животных. Это место оправдывает свое название на белых воротах, при въезде, выгравировано " Рай". Лишь куча вооруженной охраны по периметру портит картинку.

В огромном особняке все обставлено с невиданной роскошью, мы идём мимо купальни, где слышатся голоса девушек. Я не успеваю разглядеть богатую обстановку, как мы поднимаемся на второй этаж, в нереально большую спальню, посреди которой стоит просто гигантская кровать. "Да мы всем гетто могли бы на ней уместиться."- мелькает в голове насмешливая мысль, отчего мои губы сами собой растягиваются в улыбке.