Мир дзэн
Шрифт:
Комати
И из милости Каннон… [80]
Священник
Из глупости Хандоку… [81]
Комати
И из мудрости Мондзю. [82]
Второй священник
То, что зовут злом,
Комати
Есть благо.
Священник
80
Бодхисаттва
81
Несообразительный ученик, который не смог запомнить ни одной строки Писания.
82
Бодхисаттва мудрости (санскр.: Манджушри).
То, что зовут иллюзией,
Комати
Есть спасение. [83]
Второй священник
Ибо спасение
Комати
Не посадишь, как дерево
Священник
И зерцало сердца
Комати
Висит в пустоте.
Хор (говорит за Комати)
83
Из Нирвана сутры.
«Нет ничего настоящего.
Меж буддой и человеком
Разницы нет, но мнимая разница —
Для того лишь,
Чтобы помочь несчастному,
Помочь непонимающему —
Тем, кого он обещал спасти.
Даже грех может стать ступенькой к спасению».
Так горячо говорила она; и потрясенные священники
Тихо сказали: «Сколько же святости
В этой заблудшей, отверженной душе!»
И склонившись трижды до земли,
Оказали ей почтение.
Комати
Есть у меня настроение
Пропеть забавную песню-загадку:
«Была б я на небе,
Не села б на ступу;
Но здесь мы — в суетном мире;
Что страшного в том?» [84]
Хор
Священники могли б упрекнуть ее; Но они почтительно слушали.
Священники
Кто ты? Скажи нам, как зовут тебя, и мы помолимся за тебя после твоей смерти.
Комати
Стыдно мне произносить его; но если вы за меня помолитесь, то я скажу. Вот мое имя, запишите же его в своем поминальном листе: я — то, что осталось от Комати, дочери Оно-но Ёсидзанэ, губернатора провинции Дэва.
84
Юмор песни основан на созвучии слов сотоба и сотова — «без», «вне».
Священники
Увы нам, увы! И это
Та Комати, некогда яркий цветок,
Красавица Комати,
С бровями, сходящимися,
Как два полумесяца,
С красиво набеленным лицом,
Чьи бесчисленные шелковые платья
Заполняли целые залы, благоухающие кедром?
Комати
Я написала стихи на нашем наречии И на наречии иного суда.
Хор
Та чашка, что она держала на празднике,
Точно луч луны, блестела на рукаве ее.
Где же теперь ее очарование,
Зачем белизна зимы
Увенчала голову ее?
Где прекрасные локоны, дважды закрученные,
Черные, как гагат?
Жалкие пучки,
остатки волосРедеют теперь на голове ее.
А брови! Не крутые, не соболиные,
Не похожи уже на изгибы далеких холмов.
«Так скрой же меня от яркого света зари.
Да не увидит никто
Эти седые космы,
Что локонами были когда-то.
О, скрой же меня от моего позора».
(Комати скрывает свое лицо.)
Хор (за Священника)
Что в той суме, что у тебя на шее?
Комати
Сегодня смерть может настигнуть, а завтра — голод. Горсть бобов да лепешка из проса — Вот что в моей суме.
Хор
А в заплечном твоем мешке?
Комати
Старое платье, покрытое пылью да потом.
Хор
А в корзине что ты несешь?
Комати
Белые и черные стрелы.
Хор
Рваный плащ, [85]
Комати
Драная шляпа…
Хор
Не скроет она лицо свое от наших глаз;
И болят все члены ее
Комати
85
Эта реплика намекает на жалкое состояние ее возлюбленного Сёсё, который ехал к ней «сто ночей без одной», делая зарубки на ступице колеса своего экипажа.
От дождя и росы, инея и снега?
Хор (за Комати, которая изображает описываемые хором действия)
Нет такой тряпки, чтобы стерла слезы с моего лица!
И вот, брожу я по дорогам,
Прошу подаяние у прохожих.
Если ж откажут мне,
Злой дух, сумасшествие овладевает мной.
Даже голос мой меняется.
Горе мне, горе!
Комати (тычет шляпой в лица священников и умоляет)
Священники, дайте мне что-нибудь, дайте… О-о!
Священник
Чего же ты хочешь?
Комати
Отпустите меня к Комати. [86]
Священник
Ты же говорила, что ты Комати. Что за чушь ты теперь несешь?
Комати
Нет, нет… Комати была красавица.
Много писем получала она, много посланий —
86
Несчастной полностью овладел дух умершего Сёсё; эта «сцена одержимости» на представлении длится гораздо дольше, чем можно подумать, читая короткие строки пьесы.
Больших, точно капли с летнего грозового неба.
Но не отвечала она, ни слова от нее не было.
И вот в наказание она состарилась,
Прожила уже сотню лет.
Но я люблю ее, о, как я люблю ее!
Священник
Любишь Комати? Скажи же, чьим духом ты одержима?
Комати
Многие отдавали ей свои сердца, Но был среди них один, Кто любил ее больше всех, — То был Сёсё, Сии-но Сёсё, Родом из селенья Густой Травы. [87]
87
Название его родного селения, Фукагуса, буквально означает «густая трава».