Мир Гаора

Армия... без особых проблем. Там отбор на исполнительность давно проведён. Пока трогать не будем. Сама изменится следом за всем остальным.

Теперь два самых опасных ведомства. Ведомство Крови и Рабское Ведомство. Существующая система им, безусловно, выгодна. Они меняться не захотят. Значит... значит, существующее положение вещей должно стать невыгодным. Как? На чём основано их богатство и процветание? На чём кормятся сотни и тысячи служащих, которые любому глотку перегрызут за свои полновесные гемы и медные сотки? Что предложить им взамен? Да, здесь работы... Но не пытайся сделать всё сам и сразу. Поищи того, кто подумает и проанализирует, и подскажет вариант решения, до которого ты просто не в силах додуматься, потому что мыслишь в своем стандарте. Для тебя эти ведомства неуязвимы. Если не можешь справиться с врагом, найди врага своего врага и подружись с ним. Враг моего врага... не друг, нет, но союзник. Ищи союзников, пока не можешь найти друзей.

Венн усмехнулся, разглядывая весенний лес. До чего же хороши прописные истины и старинные изречения. Всегда можно найти подходящее к данному моменту и данной ситуации.

Итак, нужен союзник. Желательно не один. Чтобы при необходимости их можно было стравить друг с другом и не платить обещанного. Трудно, но возможно. Если не спешить и не медлить. Золотая середина. А начать лучше с Ведомства Крови. Там есть с кем поговорить об угрозе. Биологического вырождения и социальных мерах предотвращения генетической катастрофы. С этого потихоньку и начнем.

Венн улыбнулся и обернулся к входящему в кабинет человеку.

* * *

4.06. - 16.06.2002; 25.08.2010

СОН ШЕСТОЙ

продолжение

...полгода спустя, всё там же...

И снова дорога. Ровное гудение отрегулированного мотора, гудение бетона под колёсами, в открытое боковое стекло тёплый ветер, стремительно убегающие назад не просто знакомые, а привычные пейзажи. Жизнь прекрасна. Ну, почти прекрасна. Если забыть об ошейнике, о том, что в любой день на тебя обрушатся торги... Да нет, прав всё-таки Бурнаш. Жизнь тошна, а милее смерти.

Гаор вёл фургон со спокойной уверенностью. На этом маршруте для него ничего нового и неожиданного не было и даже не ожидалось. Ну, выскочит из придорожных кустов заяц, ну, появится после недавнего дождя ещё одна промоина, ну, придётся на тесном мосту разъезжаться со встречным грузовиком... Так это всё пустяки. И маршрутный лист у него нормальный: дата выезда, перечень заездов и контрольный срок возвращения. И не надо выгадывать дольки и мгновения, чтобы выйти размяться или просто постоять на траве, дыша жаркими по-летнему и горьковатыми по-осеннему запахами. Сам рассчитывай: где заночевать, где и чем перекусить. Хорошо. Плешак говорил, что устаканивается. А ведь точно, устаканилась жизнь. Всякое, конечно, бывает, но по сравнению с тем, что могло быть...

Впереди показалась серая коробка блокпоста. Гаор, проверяя себя, посмотрел на лежащую на колене карту и, удерживая руль одной рукой, достал из сумки и проверил накладные. Да, всё правильно, ящик безалкогольного пива, пакеты сушёной рыбы и солёные галеты. "А то им скучно, понимашь", - мысленно усмехнулся он. Что у хозяина связи в дорожной полиции, он понял ещё, когда его только везли сюда из Аргата, ну, а его дело рабское: привёз, сдал груз по накладной, получил роспись в бланке и уехал. А как старший блокпоста за это угощение с хозяином расплачивается: деньгами из рук в руки, деньгами через банк или ещё чем, - это его волосатой задницы не касается. Ему денег ни разу не давали, и такого поручения: принять деньги за груз - тоже.

Плавно сбросив скорость, Гаор притёр фургончик к обочине. Почти сразу к нему вышел старший на этом посту сержант и двое аттестованных рядовых.

– Ага, наконец-то, - приветствовал его сержант.
– Всё привёз?

– Согласно списку, господин сержант, - ответил Гаор, открывая заднюю дверцу фургона.

Он отстегнул крепёжные ремни и вытащил наружу ящик и два мешка. Ни разу, ни на одном блокпосту принимавшие груз не пытались сами залезть к нему в фургон, но и ни разу от него не потребовали занести груз в помещение. Видимо, такова была договорённость, а инициативы он, разумеется, не проявлял. Хотя как устроена система слежения за дорогой из абсолютно глухой при взгляде снаружи коробки, его очень интересовало.

Рядовые, весело обсуждая предстоящий праздник, поволокли ящик и мешки внутрь, а сержант расписался в подставленной им книжке бланков на сданный груз.

– Хозяину скажешь, теперь к Новому году только. Понял, образина?

– Да, господин сержант. Теперь только к Новому году.

– Всё, вали, волосатик.

– Да, господин сержант.

Гаор закрыл фургон и побежал в кабину. Отъезжая он видел в зеркальце заднего обзора, как сержант не спеша, уверенный, что его долю без него не съедят и не выпьют, скрылся в коробке блокпоста.

Нет, к дорожной полиции у него претензий нет. Останавливали его редко, обыскивали без побоев. Но и он не нарывался. Хотя в его выездной карточке и отмечено хозяином, что может иметь при себе сигареты и столовый прибор, сигареты, зажигалку и складной нож он держал в бардачке. Сигареты могут отобрать при обыске, а за нож и накостылять. На хрена ему это? В посёлке дело другое. Там его не обыскивают. Там он - Гаор усмехнулся - желанный гость, почти что кормилец. Как же, и продукты, и одежда, и обувь, и всякая мелочовка, и на склады выдачи, и лично господам управляющим и их семьям, - всё у него в фургоне.

Так, куда сейчас? Правильно, вон тот съезд, а там через лес, картофельное поле, ягодный перелесок и выгон в посёлок. В прошлый раз он попросил мужиков загатить промоину в лесу, а то зарядят дожди, завязнешь по уши, без трактора не вылезешь. Интересно, сделали? Обещать-то обещали, и управляющий там не самая большая сволочь, мог и отпустить на внеурочное по собственной надобности, работы-то десятку мужиков на полдня.

Эта работа - возить грузы по посёлкам - устраивала его по многим причинам. И если бы он мог выбирать, то, пожалуй, выбрал бы именно это. С ума сойти, сколько он за эти полгода узнал, мотаясь по дамхарским дорогам. Незаметно для себя освоил оба суржика: городской и поселковый. Ну, положим, городской говор, где ихних слов больше, чемнашенских, он и раньше, ещё у Сторрама, сделал своим, а здесь заговорил по-поселковому, где дуггурских слов раз-два и обчёлся. А сказок наслушался, ночуя в поселковыхизбах... А про сказки ему ещё Плешак говорил, что они врут-врут, да правду и соврут. И навидался всякого. О чём записывал уже на других листах. И как "серый коршун" увозит, и как привозит, и как бегут за увозящей детей машиной матери, выкрикивая их имена. Чтобы помнили. Кто они, чьи дети, откуда родом. И как привозят. Как раз весной, в одну из его первых поездок, он ещё с хозяином ездил...

...Это был его второй большой рейс. На центральные склады, где забрали заказанные грузы, набив фургон под завязку, а оттуда по посёлкам. Накладные все у него.

– Держи, - распорядился хозяин, когда они отъехали от станции и он по приказу хозяина остановил фургон у обочины.
– Бери карту и разметь маршрут.

– Да, хозяин, - пробормотал он, выслушав вводную.

Ещё в первой поездке он понял, что маршрут описывает большой неправильный круг, начинаясь и заканчиваясь в доме и не проходя дважды по одному и тому же месту. Сверив накладные с картой, он перечислил хозяину получившиеся пункты заезда.

– Дурак, - с удовольствием сказал хозяин, - за что я только такие деньжищи за тебя отвалил? Неправильно.

"Что неправильно?" - мысленно спросил он, угрюмо ожидая наказания за непонятную и потому особо обидную ошибку.

– Дурак, - ещё раз повторил хозяин.
– Какого хрена ты отсюда в пятый посёлок попрёшься? Там сколько выгрузим? А оттуда по лесу ехать, там только-только стаяло, завязнем, сам на себе будешь вытаскивать. А между одиннадцатым и двадцатым по свету не уложимся. Хочешь в поле ночевать? Делай заново.