Мир ГП

— А меня Даша зовут, — представилась девочка. Видимо моего подтверждения о том, что просто отдыхаю, ей показалось достаточно, для того, чтобы признать меня безопасным.

— А я — Витя, — представился старший мальчик. И, показав на брата, добавил: — А это — Костя.

— А вы, случаем, не братья Ярины? — от столь скорой встречи с отцом и дядей Витей, меня выбило из колеи. Знал же, что они ещё совсем дети, но подсознательно не был готов к этому. Отцу, точнее Косте, сейчас лет десять-одиннадцать, значит когда я родился, было около восемнадцати. Ещё до моего рождения его забрали в армию, и он попал в Афган, откуда так и не вернулся.

— Да, — кивнул Витя. — А как вы узнали?

Упс. Вот и прокол. Хотя…

— Да, Мария Федоровна вчера упоминала, что по хозяйству, иногда, ей помогали соседские мальчики. И назвала вас.

Надеюсь, у хозяйки моего временного жилища, не будут спрашивать ответа из-за моих слов о разговоре, которого не было.

— А. Ну да. Она ж одна всё время. Сама всё не успевает.

Это-то я знал из рассказов бабушки, поэтому и смог выкрутиться.

Ребята оказались любознательными. Из-за кучи вопросов, поработать мне удалось, только ближе к обеду, но солнце стало печь так, что дальше работать даже снятая рубашка не помогла. Пришлось прерваться. Была мысль воспользоваться магией, но я ее отбросил, как неспортивную.

Через пару дней, вечером в субботу, к нам заявились три девицы. Мария Федоровна вышла узнать чего они хотели. Оказалось, что хотели они меня. За эти дни, наверное, вся деревня уже знала, что к ним в гости приехал настоящий иностранец. Так-то, если подумать, то для местных это действительно знаменательное событие. Даже странно, что раньше не пришли. Вот и девицы захотели пообщаться, но не просто так, они позвали меня на танцы в клуб.

Глава 16

9 августа 1980.

Что можно сказать о деревенской дискотеке?

Не, ругать не буду. Нечего здесь ругать. Потому, что ничего, кроме магнитофона не было. По моему это «Романтик». Нет, ещё была цветомузыка. Если можно так назвать новогоднюю гирлянду, включенную через стартёр лампы дневного света для моргания. Про музыку тоже промолчу, так как к ретро отношусь ровно, даже немного прохладно. Тем более большинство песен показались мне незнакомыми, но были и те, которые успешно прошли через десятилетия.

Сама молодёжь в танце была непривычно скованна, но это и понятно, знакомые мне движения ещё не придуманы, а здесь, в Союзе, и вовсе сошли бы за разврат. Короче, отдохнуть на дискотеке не удалось. Я недолго простоял у стенки, а затем вышел на улицу.

И посреди стайки девочек увидел её. Красивая девушка с двумя косичками. И серые глаза. В последний раз я видел её морщинистой женщиной в предпенсионного возраста, и сейчас узнал только по виденным ранее фотографиям.

Мама!

Колючая тоска прошлась по груди. Я ведь старался навещать её, но до попадания в Улей не видел с полгода. И там год, и в этом мире, уже восемнадцать лет. Хоть она и не была идеальной матерью, и многие её действия были спорными, но я помню её руки и глаза, когда она щупала мне лоб, когда я, мелкий, валялся с температурой. Её блины, которые мама заводила всякий раз, когда я к ней приезжал уже взрослым. И много других мелочей, отражающих её заботу обо мне. Даже её попытки зацепиться за город, в общем-то, были ради меня. Так я был бы ближе к более престижным учебным заведениям и имел шанс на более успешную, чем у неё, жизнь.

Сейчас же я видел совсем ещё молодую девчушку, которая ещё учится в школе. Она невинно смотрела на меня, замершего у дверей клуба.

Я встряхнул головой, и отошёл в сторону.

— Валюша, а ты произвела впечатление на нашего англичанина, — услышал я сзади девичье хихиканье.

— Нет. Не совсем верно, — сказал я, присев на лавочку. — Просто ваша подруга сильно похожа на мою маму. Очень сильно.

— Да-а? Это интересно.

А танцы шли своим чередом. Конечно же без драки не обошлось. Вообще-то, драку хотели затеять со мной, но девушки, наседавшие на меня с вопросами о загранице, вытолкали буяна из-под навеса перед клубом. Подвыпившему парню это не понравилось, и он полез разбираться с самой бойкой девушкой, той самой подружкой мамы. Однако оказалось, что у нее есть парень, который и сам с интересом слушал мой рассказ. Вот он-то и заступился за свою подругу.

Правда драка продлилась недолго, парней, всё же было много, и разнять дерущихся было кому.

Вот так, не безынтересно, прошел субботний вечер.

За следующие три дня, я закончил с дровами и сложил поленницу. Баба Маня была довольна и грозилась не брать с меня оплату жилья за месяц. Да и в целом, её отношение ко мне стало лучше.

В четверг, на против ворот Яриных, я увидел мотоцикл «Минск» и ковыряющихся в нём ребят. Неужели это тот самый? Остро захотелось подбежать к нему и расколотить мотоцикл в хлам. Жаль, что даже дед меня не поймёт. Это не больной Высоцкий, и нет никаких предпосылок того, что дядя Витя разобьётся на этом «Минске».

В пятницу вечером к воротам Марии Федоровны подъехал трактор и вывалил из кузова ворох досок. Как пояснила хозяйка двора, она хочет обновить забор в огороде. Доски, при выгрузке, рассыпались довольно широко, намекая мне, что в выходные мне есть чем заняться. Впрочем, я не прочь помочь одинокой женщине. Но запланированную рыбалку отменять не стал.

Места, где клев лучше всего, я помнил, поэтому субботу провел с удочкой. Домой вернулся с неплохим уловом чебаков. Время до ужина ещё было, и баба Маня приготовила вкуснейшую уху. Я с аппетитом съел две порции. Даже рюмку домашней самогонки употребил. После бани она пошла особенно хорошо.

Вновь пришли девушки, позвали на танцы, но я не пошёл, сослался на усталость. На самом деле мне хотелось избежать внимания Вали, которая стала проявлять ко мне совсем не дружеский интерес.

А ночью проснулся от треска и грохота на улице. Такие звуки просто так не происходят, и я, спешно натянув штаны, выбежал посмотреть, может кому-то нужна помощь. Когда пробегал через крыльцо, до меня натянув знакомый с детства звук калитки Яриных. И правда, напротив соседнего дома, я увидел сидящего на коленях деда, а перед ним…

Бабушка рассказывала мне эту историю, которую я вижу сейчас. Правда я думал, что она произойдёт на пару лет позже. Однако разбитое тело Витьки Ярина, и валяющийся рядом мотоцикл, говорят сами за себя. И обломок кончика доски, торчащий между спиц переднего колеса, не оставляет простора для расследования.

Бабушка говорила, что Витя приноровился, подъезжая к дому, глушить мотор и до своих ворот доезжать накатом, в тишине. Не знаю куда он ездил ночью, но возвращался привычным способом. Только не учёл, что фара мотоцикла, не оборудованного аккумулятором, тоже погаснет, и не подсветит торчащий конец доски, за который в темноте зацепился передним колесом. Скорость была довольно большой, и «Минск» перевернулся, упав на своего наездника.

— Витька, — почти шёпотом навзрыд причитал дед. — Как же так-то.

Я подошёл к нему. А ведь я хотел предупредить деда об этой ситуацию, но снова не успел. Что теперь говорить — не знаю. Витька лежал на спине с открытыми глазами, и прерывисто дышал. Не жилец.

Сзади негромко всхлипнула подошедшая баба Маня. Как много горя приносит рядовая смерть. Я встряхнул головой, и посмотрел на истекающего кровью парня.

Что это я? Кровь бежит, сердце бьётся, а мой будущий дядя ещё жив. А я знаю и умею достаточно, чтобы спасти его.