Мир хижинам, война дворцам

Например, самый щепетильный вопрос, выдвинутый революцией с первого дня, — земельный! Как разрешить эту проблему?

Крестьяне требуют земли. То есть украинские крестьяне требуют, чтобы украинская земля была отобрана у помещиков и отдана им, украинским крестьянам. Bene! [7] украинская нация, по авторитетному утверждению самого же профессора Грушевского, является нацией крестьянской — следовательно, крестьяне и есть ее первейший и главный компонент. А значит, требования сего первейшего компонента несомненно должны быть удовлетворены. Подобный акт, бесспорно, пробудил бы у крестьян доверие к своей власти, и украинская нация не понесла бы при этом никакого урона, поскольку, согласно авторитетному утверждению того же профессора Грушевского, все помещики российской Украины — русские или поляки, а на Украине австрийской — поляки или немцы и мадьяры.

7

Хорошо! (лат.)

Между тем, когда угроза национализации земли стала реальной, то и Ханенки, и Григоренки, и Терещинки, и Демченки, и Яневские, и Тарнавские, и Скоропадские, и Кочубеи, и Галаганы и даже сан граф Бобринский признали вдруг себя украинцами! А херсонский Хренников, так тот даже объявил, что на самом деле его фамилия вовсе не «Хренников», a «Хрінників», и в корне ее следует видеть не русский «хрен», а украинский «хрін»… А ведь именно они, эти земельные магнаты и промышленники, владеют на Украине едва ли ее половиной пахотных земель и имеют многомиллионные счета в заграничных банках!.. Как же так? Значит, есть своя буржуазия и в украинской нации?

Но профессор не мог допустить нарушения его оригинальной научной концепции «безбуржуазности украинской нации». И как же теперь быть на путях создании украинской государственности? Как сочетать демократические преобразования, необходимые, чтобы завоевать симпатии основного контингента нации, с незыблемостью интересов тех, кто представляет собою цвет нации. Ведь волю «национальной элиты» национальная рада должна выполнять прежде всего!

Этот вопрос тревожил Грушевского и по личным мотивам. Как–никак ведь были и у него в Киеве дома на Паньковской и Бибиковском, дача с кое–какой земелькой под Киевом, в Китаеве; была неплохая вилла во Львове и «летничок» с садами и нивками в Криворивне, близ Косова, в Галиции.

Кто может ответить на этот вопрос лучше, чем митрополит, с его землевладельческим опытом? Разве не раеггоря–жался отец Андрей ио имч интересов церкви и иаст?ы всеми угодьнпи иезуитский монастырей? Да и собственные имения графа Шептицкого в Карпатах превышали площадью пространства земель, находившихся в личной собственности самого австрийского монарха.

— Что ж, — сердито фыркнул Грушевский. — Не будем терять драгоценного времени. Прошу вас, панна София, что нового в утренней информации?

Очаровательная секретарша остановилась в двух шагах от стола: профессор не любил, когда студенты подходили слишком близко, трактуя это как склонность к панибратству. Докладывала она стоя: шеф не терпел, когда подчиненные сидели в его присутствии, даже если эти подчиненные и были женщинами.

Но сообщения разогнали морщины со лба Грушевского.

Разбуженная революцией Украина, по мнению Грушевского, проявляла всё новые и новые признаки полноценной национальной жизни. С Правобережья, Левобережья и даже со Слобожанщины сообщали о возникновении новых очагов «Просвиты» с непременными хоровыми и театральными кружками. В городах, а кое–где и в селах, самовольно вопреки указаниям Временного правительств, украинизировались школы и зарождались украинские молодежные организации. Производители сахара — этого белого украинского золота — создали уже союз «Укрсахар» с эмблемойй: белая голова сахара на желто–голубом поле. Украинские сахарозаводчики с особой пылкостью приветствовали Центральную раду, рассчитывая на ее отеческие заботы о нуждах национальных промышленников. Всеукраинский собор цековнослужителей также посылал свои приветствия, извещая о своем решении перевести службу божию со старославянского на живой украинский язык и провозгласить автокефалию православной церкви на Украине.

— Начинается медовый месяц украинства, панна София, а? — Грушевский лихо подмигнул секретарше, снял пенсне и помахал им перед носом, что было у него признаком особенно хорошего насгроения.

София Галчко положила стопку депеш на стол.

— Прошу пана профессора: депеши из войска!

Это было великолепно, и председатель Центральной рады весело поблескивал глазами, шурша бланками телеграмм и мурлыча под нос:

А ми тую червону калину підіймемо,

А ми нашу славну Україну, гей–гей, розвеселимо…

— Разрешите, пан профессор, перейти к киевским информациям?.. Первомайская демонстрация только что закончилась. Демонстранты, числом около девяноста тысяч, прошли мимо Думы и разошлись по домам.

Ах, да! Ведь сегодня было Первое мая! Грушевский презрительно поморщился. Первое мая было праздником международной солидарности трудящихся и профессор держалс того мнения, что международной солидарности должна предшествовать солидарность национальная, то есть единение всех слоев нации.

— Как же прошла демонстрация? — невзначай поинтересовался он, прерывая мажорный напев. — Участвовали в ней украинцы? Нe было ли эксцессов?

Проницательная секретарша поняла, что хотел бы услышать шеф, и поспешила его успокоить:

— Как пан профессор того и желали, ни одного желтоголубого флага не было в рядах демонстрантов. Сознательные украинцы пришли к святой Софии — пели и танцевали.

Грушевский удовлетворенно бросил:

— Браво!

Это была немалая победа!

— Демонстрация прошла под лозунгами: «Да здравствует свобода!», «Доверяем Временному правительству!»… Но, прошу пана профессора, — секретарша перешла на тревожный шепот: — социал–демократ и большевики выделились в самостоятельную колонну и пришли после всех.

— Самостоятельную? Какая наглость!

— Да, прошу пана профессора, — подтвердила секретарша таким тоном, будто по ее вине и случился упомянутый инцидент. — Во главе шли организации «Арсенала» и Третьего авиационного парка, а на знаменах они написали свои лозунги, пан профессор!

— Какие же лозунги?

— «Да здравствует международная солидарность пролетариата!», «Требуем восьмичасового рабочего дня», «Земля — крестьянам, фабрики — рабочим!»…

— Но ведь это целая программа!

— И еще лозунг, пан профессор: «Да здравствуют Советы!».

— Ха!.. Советы! Здравствуют! Да!..

Это было слишком! А в Советах кто? Пролетариат. А пролетариат — кто? По категорическому утверждению профессора Грушевского — украинского пролетариата не существовало: пролетариат на Украине был либо русский, либо русифицированный. Таким образом, Советы депутатов, но мнению профессора Грушевского, возможно, и имели какой–либо демократический смысл на Московщине, где существовал свой, из москалей, пролетариат, но на Украине они могли быть только новым орудием сохранения русификации. Нет! К черту эти Советы депутатов!

— Разрешите, пан профессор, продолжать? Большевистская колонна пела украинскую песню: «Шалійте»…

— Профанация! — воскликнул Грушевский. — И провокация! — Он стукнул кулачком по столу. — Составите прокламации к населению о том, что большевики коварно используют украинское песенное слово!

— Слушаю, пан профессор!

— Кто там у них, напомните, руководит?

— Председатель городского комитета Юрий Пятаков. Печерского, самого крупного, — Иванов…

— Кацапы!

— Газету редактируем Крейсберг…