Мир «Искателя», 2004 № 04
Шрифт:
— Цыц! Развалину! Понимала бы что! Мне Санек обещал ее до ума довести, лучше новой будет.
Сергей развеселился.
— Как доведет, мы с тобой гонки устроим. Почище «Формулы-1» будет!
Надежда Сергеевна прервала веселую беседу:
— Сереж, я у тебя спросить хочу. Генка Фомин, ну, ты должен помнить, еще в футбол вы его все время на ворота ставили, так вот он человека задавил. Насмерть. Что ему будет-то, а то ведь мать жалко, сил нет!
— Ага. Генкину мать жалко, а мать убитого нет.
— Не лезь, дед. Скажи, Сереж, что ждать-то?
— Это от многого зависит. Был ли пьян, например.
— Ну как теперь
— Экспертиза была?
— Нет, экспертизы не было.
— Да я тебе без всякой экспертизы скажу, — снова встрял дед Родион — я его сам пытался от машины оттащить, а он хоть и пьяный, но здоровый. Разбросал нас с Саньком, сел и уехал.
— Все-таки, Сереж, что ему будет?
— Сейчас стараются за такое условный срок давать, а там еще и от судьи зависит.
— Ага, — снова вступил в разговор дед Родион, — ежели судья пешеход — может к высшей мере приговорить, а ежели автомобилист — то еще заставит родственников пострадавшего ремонт машины оплачивать.
— Уймись, старый! — Надежда Сергеевна замахнулась на мужа тряпкой. — Несешь, невесть что!
Улыбаясь, Сергей сошел с крыльца.
— Пойду-ка я на озеро, сезон открою. Где тут у вас лопата? Червей накопаю.
Спустившись к воде и забросив удочку, Сергей откинулся на спину и потянулся. Хорошо-то как! Он любил отдых в средней полосе, чувствовал себя очень комфортно и не понимал тех, кого тянет на утомительно жаркий юг. Несколько раз он с друзьями выбирался на море, но его хватало дня на три-четыре. Потом он начинал уставать от жары и однообразия пляжной жизни, от суеты многолюдья и начинал считать дни до отъезда домой. К счастью, Маша целиком и полностью разделяла его взгляды на отдых.
— Рыбак, вы не подскажете, как водичка, теплая? — послышался женский голос сверху.
Чужак шел по дороге не оглядываясь, чем снова вызывал раздражение проезжающих мимо водителей. Наконец, возле него затормозила бетономешалка. Распахнулась дверца, и из кабины выглянул шофер — кавказец.
— Здравствуй, дорогой, зачем пешком идешь? Садись, подвезу.
Чужак медленно оглядел машину и шофера.
— Что смотришь? Не нравится, да?
Чужак, не торопясь, подошел к машине и тяжело залез в кабину. Шофер удивился:
— Слушай, сколько весишь, а? Смотри, как машина осела.
Чужак не ответил. Машина тронулась с места, и шофер продолжил разговор:
— Меня Феликс зовут, а тебя как? Откуда сам будешь?
Чужак молча смотрел вперед и никак не реагировал на Феликса. Феликс был очень добродушным человеком и ничуть не обиделся. Не хочет человек разговаривать — значит, не будем разговаривать, музыку послушаем.
Чужак внимательно смотрел на дорогу и вдруг заволновался. Несколько раз оглянулся и неожиданно схватился за руль. Феликс рефлекторно нажал на тормоз, машина пошла юзом и остановилась, перегородив шоссе.
Феликс попытался оторвать руку Чужака от руля.
— Ты что, чокнулся, да?
Но, почувствовав в его руках нечеловеческую силу, быстро открыл дверцу и выпрыгнул на дорогу.
Сергей запрокинул голову и посмотрел на ту, которая нарушила его блаженство. Его взгляду открылись стройные женские ноги, стоящие на самом краю обрывчика. Сарафан был короткий, и снизу Сергей видел их, по образному выражению его друга Петра Харченко, «по самую развилку».
Сергей тут же отвернулся и поднялся.
— Я вас, кажется, смутила? Или вам не понравились мои ноги?
— Нет, не понравились.
— А какие вам нравятся? — Девушке явно пришлось по вкусу замешательство Сергея, и она решила добить его окончательно.
— Мне нравятся короткие, кривые, толстые и волосатые.
— А что еще вам в девушках нравится? — продолжала веселиться незнакомка.
— Рост не выше метр сорок, вес не меньше ста, возраст от шестидесяти и выше.
— Как вы ее точно описали!
— Кого?
— А я сейчас бабу Надю встретила. С ней девушка — точь-в-точь под ваше описание подходит. Вы, наверное, художник?
— Нет, я рыбак.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Какой именно?
— Как водичка?
— Но я же рыбак, а не рыба. Я не в воде, а на берегу.
— Не хотите говорить, ну и не надо. Все равно купаться буду. Вам, рыбакам, назло. Кстати, вас не очень смутит, если я прямо сейчас начну раздеваться? А то я купальник забыла, а домой за ним бежать неохота.
— Вы думаете, что я смогу увидеть что-нибудь принципиально новое?
— Почем знать, почем знать…
Девушка стащила с себя сарафан и осталась в тонком ажурном белье.
Чужак, не обращая внимания на другие машины, развернул бетономешалку и двинулся в обратном направлении. Доехав до перекрестка, он повернул направо и быстро помчался вперед.
Скоро он приблизился к железнодорожному переезду. Шлагбаум был закрыт, и десятка два машин с каждой стороны ждали, когда пройдет товарняк. Чужак, не снижая скорости, вывернул на обочину и попытался переехать рельсы справа от переезда. К нему кинулась, размахивая флажком, женщина в сигнальном жилете, но Чужак только добавил газу.
Чужак почти переехал железнодорожное полотно, когда задний мост неожиданно застрял. Машина отчаянно газовала, но сдвинуться с места не могла.
Состав, груженный лесом, неумолимо приближался.
Сергей отвернулся.
— Ну вот, я вас все-таки смутила.
— Ну что вы, просто у меня косоглазие, мне так лучше видно, а вам показалось, что я отвернулся.
— В самом деле? А вы согласны с рекламой, что женское тело должны украшать только элегантные вещи?
— Ну, как вам сказать, нижнее белье не предполагает всеобщего обозрения, поэтому не может служить украшением. А красивому телу украшения не нужны.
— Ну не нужны, так не нужны. Я сейчас все это сниму.
— Ни в коем случае! Или вы замерзнете, или я ослепну, ни одно косоглазие не поможет.
— Рыбак, вы зануда. Будете со мной купаться?
— Увы, не смогу. Я в критические дни не купаюсь.
— Да ну вас! Ну не хотите, как хотите. Вы не волнуйтесь, я отойду подальше, чтобы вам не мешать ловить.