Мир номер два

– Да, двадцать штук на всех узловых пересечениях дорог с севера, северо- востока и востока.

– Павел Сергеевич, что в эфире? Что-то новое появилось?

– Сканируем. Одно могу сказать для такой аудитории - первые ласточки уже есть. Профессионального ничего, все на любительском уровне, что в целом успокаивает.

– А почему успокаивает? – опять не удержались женщины.

– Представьте, что где-то на Аляске уцелела бы крепенькая воинская часть. Обрадовались бы мы их переговорам? То –то же.

Окончательно состав группы был утвержден из меня, Игнатенко, Карапетяна, студента Бойцова, капитана Орла и Ларисы - нашей медсестры. Бывший буровой мастер имел приказ возглавить малый анклав после разведки местности, то есть получал права и обязанности наместника.

Студент был зачислен в состав из-за специальности, до того он обучался на пятом курсе Ижевской сельхозакадемии по специализации «Технология производства и переработки сельхозпродукции». Теперь на него возлагались радужные надежды. После завершения рейда он должен был остаться с Орлом.

Каждого из нас Чернышов инструктировал отдельно. В числе прочего майор сурово сказал мне:

– Едешь комиссарствовать. В случае чего, что делать, знаешь. В горы не лезь, приключений не ищи , хрен с ними Армениями. А вдруг в горах среди снегов какие- нибудь шерпы уцелели. Твое дело - сбор мобдокументов и наведение революционного порядка. Идешь без усиления. Рискну - поверю женскому батальону смерти. Вернешься через три недели.

Мы вышли в рейд на двух «Тиграх». Грузовые отсеки машин были завалены продуктами, амуницией и оружием - чувствовалась крепкая ухватка Игната. Уже в Ростове мы разделились. Орел пошел прямиком на Краснодар, а я завернул в Ростов -нужно было поднять документы в обладминистрации, облвоенкомате и ФСБ. Здесь мы впервые увидели город почти без трупов, только в защищенных от солнца местах проглядывали полураспавшиеся останки. Уже на въезде в воздухе ощущался какой-то странный горьковатый запах, щекотавший ноздри. Я не стал перестраховываться с химзащитой. Живут же ярославские амазонки и в ус не дуют. Однако у первых же останков людей мы вышли все. Несколько горстей оранжевой мелкодисперсной пыли - все , что осталось от человека. Скелета не было. Лариса раскладывала образцы пыли по контейнерам. Наш доцент должен был проверить, во что превратился каждый орган. Та же участь постигла останки домашних животных.

Охрану обеспечивал Игнатенко. С моря дул теплый ветер. После нескончаемого холода и постоянного нахождения среди трупов нам казалось, что мы перебрались в другой мир. Однако уже к вечеру с неба посыпалась снежная крупа. Через двое суток я посчитал дела в городе завершенными и мы двинулись на Краснодар.

Уже после Миллерово на лице Игнатенко появилось странно-просительное выражение и я его хорошо понимал. Надежда умирает последней. Она окончательно умерла у Игната в Ростове. Однако никакого отчаяния и срывов я не наблюдал, ведь все перегорело значительно раньше. Муравьевскому удалось получить картину Европы со спутника и хотя она была некачественная и информация шла секунды, этого было достаточно, чтобы понять, что Европа мертва. Неожиданностью было, что вся ее территории была в пятнах крупных пожаров.

Мы шли на рандеву с капитаном Орлом. Перед ним была поставлена главная задача- обеспечить будущее сообщество устойчивым электроснабжением, а также принять меры для недопущения возможных прорывов плотин. Высота снежного покрова на Кубани из-за холодов в этом году была невеликой и ждать серьезных паводков не приходилось. Однако надо было страховаться.

Прихватив документацию в Краснодаре, мы опять разделились. Я выдвинулся на Ставрополь с теми же целями, взяв с собой Карапетяна вместо Игната.. Никаких доводов слушать он не хотел, и только умоляюще глядел своими огромными глазищами. В Ставрополе мы разделились уже с ним. Гриша двинул к себе на реквизированном « Туареге», а я с Ларисой отправился на побережье Черного моря. Ставрополь был завален трупами и было решено возвращаться назад через Невинномысск, приняв поюжнее. В районе Барсуковской мы повстречали табунок лошадей. Постоянное безлюдье и безмолвье так напрягли нас, что , увидев живность, мы выскочили из машины, радуясь, как дети. Я вспомнил рассказы нашей специалистки по рогатому скоту в плане их бесстойлового содержания и всю дорогу до Армавира постоянно крутил головой. Оказалось не напрасно.

Свернув в Кропоткине на Краснодар, я с удивлением обнаружил на шоссе свежие отпечатки протектора. Недавно перед нами прошла легковая машина. Прибавив газу, немного не доезжая до станицы Ладожской, мы стали догонять , судя по характерному задку « Мицубиси L200». Помигав дальним светом, мы пристроились ему в хвост. Вот уж тут пришлось вспомнить недобрым словом Гришу, невовремя подавшемуся в родные пенаты.

– Лариса, на крышу, - скомандовал я. Макс, подремывавший на коронном месте сзади, насторожился и выглядывал в заднюю дверь.

– Ох, не простит мне это Чернышов, - шипел я сквозь зубы,- не дай бог не уберегу его ненаглядную.

Появление у пулемета стрелка не прошло незамеченным и пикап стал принимать на обочину. Остановившись в сотне метров, я сказал Ларисе:

– Будут дергаться, пали вверх ,- а сам, ухвативши обыкновенную полосатую гаишную палочку и выпустив Макса, двинул на встречу .

Из машины никто не выходил и я не сомневался , что сидящие там люди ощетинились стволами, как и не сомневался в том, что они понимают, что в случае осложнения обстановки пулемет разнесет их в пыль.

Подойдя к машине, я своим маленьким шлагбаумом таким знакомым всем жестом попросил Гюльчатай показать личико. Надо отметить, что я всячески приветствовал инициативу подполковника Муравьевского придать нашему кагалу форму войскового соединения , включая ношение униформы образца 1988 года. Это вполне вписывалось в предпочтения командира, фишкой которого были яловые сапоги. Оба категорически возражали от новаций в обмундировании армии в последующие годы, упирая на то, что иначе в массе мы походили бы на сборище прапоров-каптерщиков.

Вот и сейчас я был полностью экипирован, согласно требованиям, включая черные артиллерийские петлицы и пресловутые сапоги.

Водитель приоткрыл дверь и я представился, изо всех сил подавляя холодный ком в животе. Макс, подняв шерсть на загривке и оскалив зубы, залег сразу же за машиной. Он напоминал рысь на охоте. Для меня это было полной неожиданностью.

– Майор Сивуха, заместитель командира Южного соединения России. Прошу прояснить цели появления в наших краях.

Из дверей неспешно выпрыгнул невысокий и немолодой, но крепкий мужчина. Бросив настороженный взгляд на « Тигр», он сказал:

– Армия, значит.

– Так точно. Собираем гражданское население со всей страны.

– А если мы не захотим собираться?

– Мы будем вынуждены определить степень социальной опасности вашей группы и в случае отсутствия договоренностей отселить вас за рубеж.

– Смело действуешь, майор. А не боишься , что мы вас в три ствола положим.

– Боюсь. Только вам все равно не уйти. Мы уже вызвали подкрепление. Кстати, откуда вы и почему такие резкие?

– Свердловские мы. Есть из Асбеста, я из Сысерти, а остальные из Екатеринбурга. Резкие?

Будешь тут резким. После Уфы под Бугульмой обстреляли нас, похоже от безделья. Не повезло нам - пуля на излете ранила ребенка.

– Так у вас дети?

– Да. Груднички. Двое. Оба из дома малютки или как он там зовется. Думали, потеряем мальца, однако рана так быстро поджила, что верится в чудо. А их ангел-хранитель с ними сзади . Едем не спеша, куда с такими ? Уходим от морозов несусветных.

– Кто еще с вами?

– Денис. Он из самого города. Хороший парнишка , еще школьник.