Мир-о-творец
Шрифт:
Тишина.
– Что скисли? Али не нужна моя защита более? Али обмануть меня вздумали и вокруг пальца обвести? – повысив голос поинтересовался Император, нахмурив брови.
– Нет, нет, что ты?! Благодетель наш! Конечно нужна! – поспешно выпалил Строганов, глазки которого бегали, выражая отчаяние. Ведь по всему получалось, что у него сейчас попросту отжимали бизнес. Вот так. Нагло и без всякого стеснения. Прям при свете дня. Но отказаться сейчас, значит признать, что пытался обмануть Белого волка. А об этом даже подумать страшно.
Жуть.
По его спине аж мурашки
Глава 9
1560 год, 9 августа, окрестности Нарвы
Иван Шереметьев вышел на опушку и приложил руку ко лбу, как козырек, чтобы лучи восходящего солнца так не слепили. Перед ним была Нарва. И ливонская армия, вставшая уже несколько месяцев как в осаду под ней.
Не очень сильная армия. Но у нее имелась хорошая артиллерия. По словам жителей города – семнадцать полноразмерных кулеврин и две бомбарды. Плюс сорок девять малых кулеврин в разнобой.
Из-за чего старые каменные стены Нарвы оказались не лучшей защитой. Довольно быстро огнем этих орудий удалось сделать три пролома. И даже несколько раз пощупать оборону города приступами.
Но обошлось.
Подковообразные баррикады за стенами и узкие улочки Нарвы сделали свое дело. Да и ливонцы не отличались особенным рвением. Поэтому каждый раз откатывались. Без особенных, впрочем, потерь.
Город же сам пострадал.
Из-за обстрелов, которые и сейчас не прекращались, он уже успел погореть пару раз. Но не сильно. Сказалась каменная застройка.
Большой беды, впрочем, эти пожары не вызвали. В первую очередь из-за того, что между Нарвой и Ивангородом, что стоял на другой стороне реки, имелся понтонный мост. Постоянно действующий. И по нему жители то и сумели вполне благополучно выйти. И не просто выйти, а еще и имущество вытащить.
Да, Ивангород в те дни – маленький город. Но даже такое поселение намного лучше, чем регулярно горящее и находящееся под обстрелом. Жители активно обустраивались как внутри крепости, так и вокруг нее. Строились землянки на первое время и земляной вал нового посада. Вдруг ливонцы попытаются сделать вылазку? Там же под навесами разворачивались мастерские, спешно покинувшие Нарву. И так далее.
Город жил.
Пусть и в легкой эмиграции.
В самой же Нарве находились только защитники и небольшие сводные отряды горожан для разного рода работ. Сколько времени продлится осада – бог весть. Ливонцы вон – встали крепко. Поэтому камень с разбитых домов шел на возведение подковообразных баррикад и… вывозился на правый берег реки. Пускаясь там на разного рода строительства.
Шереметьев подошел от Новгорода сразу к Нарве. Вместе с наемным отрядом германской пехоты. Тем самым, что удалось перекупить под Ладогой.
Выехал на рекогносцировку.
Пообщался с местными властями.
И начал действовать…
Ночью отряд германской наемной пехоты скрытно вошел в Ивангород и переправился в Нарву. Максимально тихо. Не привлекая
к себе внимания. Где и «залег», заселившись в дома, которые находились в максимальном удалении от обстреливаемых стен.Сам же Шереметьев со своим отрядом «прокачанных» поместных ушел чуть выше по течению реки, где и переправился через нее. Срубив несколько десятков плотов. И с помощью канатов организовав эрзац-переправы. На них то лошади, люди и обоз и переехали на левый берег.
Обоз у него тоже имелся.
Сорок девять двуколок, полученных от Марфы. Больше она не дала.
Мало.
Но даже это позволило, подключив ее финансирование, организовать хоть какой-то обоз и действовать уже увереннее. Что было всяко лучше старого способа кормления и обеспечения помещиков. Ведь на своем заводном коне много не увезешь. А грабить всех встречных поперечных долго. Из-за чего отряд не может продвигаться со внятными скоростями. Да и население от таких действий становится весьма враждебным. Любое. И норовит вилами под ребра поддеть при случае.
И теперь, выйдя на намеченный рубеж, Шереметьев наблюдал.
В одном из окон башни Германа болталась тряпка. Как и уславливались. Ее с такого расстояния хорошо было видно – вон на ветру развевается. Значит наемники зашли в Нарву и там все еще стоят.
Шереметьев улыбнулся.
– Труби, – сказал он.
И помещик, стоящий неподалеку, затрубил в боевой рог. Гулкий, хриплый звук которого стал разливаться над округой.
Всполошились ливонцы.
Стали озираться.
Кто? Откуда? Не понятно.
Рог же с небольшими промежутками трубил и трубил. Из-за деревьев. Да и сам Шереметьев был укрыт за ними, чтобы не провоцировать ливонцев лишний раз.
Он ждал.
Нервничал.
Наконец в башне Германа, на которую кроме его в этот момент никто не смотрел, втянули тряпку внутрь. Убирая ее.
– Прекрасно, – расплылся в улыбке Шереметьев.
Сигнал подан и принят. Все шло по плану.
Он дал отмашку.
Рог прекратил трубить.
А уже спустя несколько минут ни его, ни сопровождения здесь не осталось…
Ливонцы прождали несколько часов.
Тишина.
Сходили на ту опушку.
Никого.
Ну, следы какие-то. И все…
Главные события стали развиваться вечером. Ближе к закату.
Иван Шереметьев вывел свои две тысячи помещиков из-за перелеска, оказавшись в прямой видимости от неприятеля. Протрубил атаку. И повел своих людей в бой. Развернув широкой лавой. Весьма надо сказать пугающей. Ибо она создавала обманчивое впечатление массовости.
Ливонцы отреагировали более чем адекватно.
Они бросились к скрепленным повозкам, которыми отгородились от возможного деблокирующего удара. И изготовились отбиваться от помещиков. В Ливонии не исключали того, что Иоанн Васильевич пришлет помещиков для поддержки очень важного города. Ведь Нарва являлась куда более удобным портом для морской торговли, нежели Новгород. Поэтому они не только подводы поставили стеной и скрепили промеж себя, но и какой-никакой, а ров перед ними выкопали. Маленький. Но все равно – неприятный.
И вот атака!