Мир пауков. Маг и Страна Призраков

— Что я могу передать Смертоносцу–Повелителю?

— Ты имеешь в виду, что я такое узнал? — переспросил Найл со вздохом. — Боюсь, немного. — Ум Дравига передал бессловесное сочувствие; общение напрямую по сути упрощало изъяснение, слов не требовалось. — Сообщить могу единственно то, — сказал Найл, — что их здесь было пятеро, но не все в одно время, поскольку кроватей только четыре. План действий был тщательно продуман, — он указал на стопку одежды. — Несколько гуник здесь было изготовлено специально для путешествия. Если присмотреться, то видно, что материал у них потоньше, чем у этих, — он указал на засаленные рубища, — настоящих. Как только эти люди раздобыли тонкие туники, дорожную одежду сразу же сложили в ящик, пока никто не распознал подделку. Они заботились о том, чтобы не привлекать внимания. Потому и окна оставляли немытыми, и не пытались вставить стекла. Вместо этого держали на запоре внутреннюю дверь, на случай, если кто–то вдруг заберется через выбитое окно. Дравиг слушал с глубоким вниманием.

— Твоя сила наблюдательности просто ошеломляет. Как тебе удалось ее так развить?

— Развивать ее надо каждому охотнику, иначе добыча уходит из рук. Но здесь не так важна наблюдательность, как логика. Например, сразу же бросается в глаза, что чистота у этих людей возведена чуть ли не в культ; вон, видишь, половицы выскоблены почти добела. Уже из этого моментально напрашивается вывод, что они не были рабами, это бы понял любой сюда вошедший. Тогда почему они, во избежание риска, не зарастали грязью, — взять для сравнения жилище любого из рабов? Потому что их, видать, вымуштровали быть опрятными. Жить в неприбранной комнате для них было хуже разоблачения.

— Но у них была и женщина, которой больше нечем было заниматься, — заметил Дравиг. — Рабыня редко выходила из дома.

Найл покачал головой.

— Ты забываешь, что ее к той поре уже успел сцапать Скорбо. Несколько прошлых недель в комнате жили одни мужчины, тем не менее они продолжали поддерживать чистоту. — Он указал на засаленные рубища. — Эти две скорее всего валялись в шкафу, дожидаясь стирки, в то утро, когда они отправились убивать Скорбо. — Найла внезапно осенила еще одна мысль. — В то утро их оставалось только трое. Двое уже висели в кладовой у Скорбо. Может Скорбо потому и решили убрать, поскольку знали: он отвечает за исчезновение соплеменников? Тогда для меня все бы стало на порядок яснее. Прибившее Скорбо дерево должно было быть посажено по меньшей мере год назад, или даже раньше. И в то время у них не было причины убивать Скорбо, он был просто охранником личной стражи Смертоносца–Повелителя.

— Тогда кого же они думали убить?

— Тебя.

— Меня?? — Найл впервые заметил у Дравига растерянность, и рассмеялся.

— Я только так, прикидываю. Ну, а кого еще? Смертоносец–Повелитель никогда не выходит из обиталища. А кроме него, у кого еще такое высокое положение в городе?

— Но с какой стати им было со мной расправляться?

— С той же самой, что и с любым другим. Мне кажется, эти люди — вернее, тот, кто их послал — одержим всепоглощающей ненавистью к паукам и их слугам.

— Но чего они хотели этим достичь?

Найл, криво усмехнувшись, уловил, что Дравиг начинает наделять его каким–то поистине сверхъестественным даром провидения.

— Остается лишь гадать. Если они ненавидят всех вас, то видно, жгучее их желание — уничтожить вас и воцариться на Земле.

Тут Найл вспомнил, с какой ненавистью и сам относился с самого рождения к паукам. Дравиг же если и понял, о чем сейчас подумал Найл, то из тактичности не указал на это и намеком. Единственно лишь, ненавязчиво заметил:

— Затрудняюсь представить, как они могут этого достичь.

Найл пожал плечами.

— Что бы они себе не планировали, полагаю, что Скорбо все им сорвал. Поэтому они стали дожидаться подкрепления и решили прежде всего убрать Скорбо. И вот тут все пошло наперекосяк. Одного из них Скорбо убил, и пришлось прятать тело. Они сняли с него одежду, дабы мы не узнали, что тот маскировался под раба. А Скорбо в ту пору возьми и притащись на площадь; поднялась тревога. Они никак не могли уйти по свежему снегу, не наследив, поэтому попытались смешаться с бригадой рабов–дворников. Даже и тогда они еще могли бы уйти; одному, по сути, действительно удалось ускользнуть незамеченным. К счастью, Симеон догадался, что к чему, и мы поймали его в больнице.

— А теперь все они мертвы, — подытожил Дравиг.

— Не все. Есть еще девушка.

— Ах да. Мне все еще так и не ясно, какую роль могла играть в их планах та девушка.

— И мне, — сознался Найл, покачав головой. — И она пока тоже не может нам сказать.

— Мы должны зорко ее стеречь.

— Непременно, — Найл оглядел комнату. — Думаю, есть смысл оставить здесь стражу на случай если кто–то из них вздумает возвратиться.

— Думаешь, в городе может скрываться кто–то еще?

— Сейчас, может, и нет. Но когда их хозяин узнает, что попытка сорвалась, он попытается взять реванш. — И тут до Найла неожиданно дошла вся двусмысленность положения. — Но, именем богини, откуда они все–таки берутся?

— Нашим дозорам было дано задание прочесать пространство в полсотню миль вокруг города. Сообщений о нарушителях не было.

— Да я не о нарушителях. Где они обитают?

— Сведений о больших людских скоплениях в землях, подвластных Смертоносцу–Повелителю, не поступало.

То, с каким флегматично отрешенным видом Дравиг все это излагал, вызвало одновременно и беспомощное отчаянье и улыбку.

— Каковы размеры владений у Смертоносца–Повелителя?

— Не могу сказать точно. У моих сородичей никогда не было интереса к таким частностям. Я б тебе советовал переговорить с нашим начальником воздушной разведки.

Найл умолк под впечатлением. Пауки никогда по своей воле не рассказывали о своем общественном или военном устройстве, так что в этом отношении Найл даже спустя полгода знал немногим больше, чем вначале.

— Как его зовут?

— Твои сородичи называют его Асмаком.

— Где его можно найти?

— В обиталище. Мне за ним послать?

— Не надо. Я уже возвращаюсь, здесь больше делать нечего.

Дравиг застыл в позе повиновения.

— В таком случае, я пошел к Повелителю на доклад.

Найл дождался, пока Дравиг окончательно уйдет из помещения и вынул из ящика одну из каменных фигурок — Дравиг, само собой, стал бы отговаривать. Фигурку Найл опустил в карман туники. Затем, накинув на остальные фигурки тряпицу, закрыл ящик. Подумав, вынул плоскую деревянную коробку с водорослями и обернул ее одним из рубищ, чтобы не капала вода.

Бойцовый паук по–прежнему стоял по посту (теперь, под взглядами гужевых неподвижный, как статуя). От чайки осталась единственно горсточка перьев в водостоке.

— Надо бы, чтобы ты караулил внутри помещения, за закрытой дверью, — обратился к нему Найл. — Я скоро подошлю тебе смену. — Неясно было, понял паук или нет: два основных глаза и четыре вспомогательных каменно таращились куда–то вдаль. Но когда гужевые поворачивали в конце улицы за угол, перед домом никого не было, а передняя дверь была закрыта.