Мир Под лунами. Конец прошлого

Утро настало теплое. Белые облака сплошным шатром закрыли небо. Флаги на башнях едва шевелились. Можно было безбоязненно выходить в море - такая спокойная и нежаркая погода обычно устанавливалась на несколько дней.

Маленькое, но гордое суденышко "Белый гусь" царь подарил сестре на восемнадцатилетие. На нем могло поместиться всего несколько человек, вот почему Хален отказался от команды. Венгесе и Камаким не хуже него управлялись с парусом - привычный навык людей, живущих на побережье. Четвертым членом экипажа стал вездесущий Пеликен.

Несмотря на облака, белокожая Айнис настояла, чтобы на корме натянули тент, и с удобством расположилась под ним в плетеном кресле. Рядом с ней устроилась Сериада. Кресло Евгении пустовало: она сразу же ушла на нос. Широкий парус поймал ветер, надулся, и корабль медленно отошел от причала.

– При таком ветре далеко не заплывем, - сказал Венгесе.

"Гусь" шел наискось от берега. Город был почти не виден, лишь темнели постройки порта, за которыми едва проглядывали в дымке замковые башни. Левее и правее берег вздымался каменистыми уступами, и над ними вились тучи чаек. Вода мерно плескала в борт.

– Госпожа Евгения, идите к нам!
– позвал мелодичный голос Айнис.

Евгения проскользнула под парусом, на секунду коснулась рукой плеча мужа и опустилась в ждавшее ее кресло. Женщины пили мятный ликер, а мужчинам налили настойку покрепче. Сериада протянула рюмку, но царица покачала головой. Непривычную к морской качке, ее слегка мутило. Камаким продолжил беседу, прерванную появлением Евгении.

– ...Ни о каком производстве там не может быть и речи. Они получают первоклассную шерсть со своих антилоп и растят овес, который продают шедизских торговцам. Им вечно не хватает денег на содержание городов, а про селения я не буду и упоминать - туда просто не добраться, ведь дорог практически нет. Вы тут жалуетесь на своих дикарей. Но, поверьте мне, лучше иметь в соседях дикаря, который ничего от тебя не требует, чем содержать огромнейшие провинции, не дающие никакого дохода.

– Неудивительно, что они недолюбливают крусов. Им было бы намного приятнее жить по собственным законам, - заметил Венгесе.

– Без сомнения, - согласился Камаким.
– Я всегда считал, что завоевания прежних царей не принесли ничего, кроме головной боли для сегодняшних чиновников. Нам приходится содержать береговые форты на протяжении тысячи семисот тсанов, в которых никто не хочет служить. А набирать солдат из местных жителей бессмысленно: отдай им форт с оружием, и они сразу же объявят его независимым от власти Матакруса. Они только и норовят заявить о своей самостоятельности. Чтобы выбить налоги, мы ежегодно снаряжаем на юг целую военную экспедицию. Когда-то крусы мечтали, что их крепости на завоеванных землях со временем превратятся в цветущие города. Но южане до сих пор относятся к нам как к агрессорам. В общем, огромная территория - это не достоинство, а недостаток.

Хален спросил:

– Что с Шедизом? Люди все так же бегут от щедрот царя Процеро? Вы закрыли границу?

– Закрыли и поставили часовых через каждые десять шагов, - засмеялся Камаким.
– Иначе весь Шедиз перебрался бы на наши поля. Что, кстати, было бы неплохо - от шедизцев больше проку, чем от родных провинциалов.

– А в чем дело, почему они покидают страну?
– спросила Евгения.

Камаким объяснил:

– Царь Шедиза Процеро Пятый не слишком любит свой народ. Это если мягко сказать. Он так поднял налоги, что количество нищих за последние десять лет выросло в несколько раз, и ввел такие законы, что не успевает строить тюрьмы для тех, кто их нарушил. Министр стран недавно рассказывал в салоне Айнис, что, по данным ведомства, за те же десять лет из Шедиза к нам перебралось более тридцати тысяч человек. А к тебе, Хален, много гостей пожаловало?

– Тысяч восемь. Если б не преграждающие путь горы, их было бы больше. Но я не жалуюсь. Уезжают из страны самые нищие и самые предприимчивые. Для первых у наших рассов всегда найдется работа, а вторые и в чужой стране умеют устроиться. Конечно, после протеста Процеро мы год назад тоже закрыли границу. На своей земле он тиран, но общие договоры блюдет, так что я не мог оставить без внимания его претензии. Впрочем, похоже, что долго он там не протянет. Что говорят об этом в салоне Айнис?

– Что неудачные покушения на царя уже стали в Шедизе традиционным развлечением. Как минимум раз в год там головы летят с плеч десятками. Непонятно, почему его до сих пор не отравили собственные слуги. Я слышал, даже им царь платит гроши. А сам, говорят, купается в бассейне из чистого золота.

– Как вообще вышло, что на этом немаленьком континенте всего четыре страны?
– спросила Евгения.
– Зачем завоевывать новые земли, которые потом так трудно удержать?

– В Ианте такой проблемы уже две сотни лет не существует, - возразил Хален. Он сменил Венгесе у руля, и посвежевший ветер развевал рукава его рубахи.

– Вам было проще, поскольку все иантийцы одного племени и легко договаривались друг с другом, - заметила Айнис.
– Крусы же испокон века мечтали расселиться как можно шире. Вы дали нам отпор, с горцами Шедиза связываться себе дороже, вот и покорили кого смогли - пастухов и охотников. И гордимся теперь: самая большая страна в мире! А населения - два миллиона человек на крошечном участке в устье Гетты и двести тысяч - на остальных просторах. Наше благополучие зиждется лишь на священных договорах о дружбе с соседями. Вздумай Шедиз или Ианта пойти на нас войной, и половина страны сразу же отколется.

– Ну-ну, дорогая, не надо возмущаться, - Камаким поцеловал жену в висок, разлил очередную порцию по серебряным рюмкам.
– Эти горячие головы, которых ты привечаешь в нашем доме, оказывают на тебя плохое влияние.

– Официально заявляю: ни на кого нападать я не намерен!
– воскликнул Хален.
– В Ианте впервые царит благоденствие, и уж я постараюсь, чтобы так продолжалось как можно дольше. Мирная торговля куда эффективней военных походов. Если будущее окажется к нам благосклонно, возможно, удастся замириться даже с дикарями. У них растут деревья, дающие сок, из которого можно делать непромокаемую обувь и другие удивительные вещи. Мы вынуждены втридорога покупать их у купцов-островитян, хотя могли бы получить намного дешевле. Я бы с удовольствием покупал этот сок у дикарей, раз уж эти деревья не растут на других почвах. Эви, выпей-ка крепкой настойки, и тебе сразу полегчает.

– Ни в коем случае. Меня тошнит даже от ее запаха!

– С каких это пор ты стал поборником мира?
– удивился Камаким.
– Раньше, помню, тебя с границы было не дождаться, а теперь ты дружить с дикарями намерен?

– Я не против доброй драки, - ответил Хален, поглаживая жену по руке.
– И все же считаю, что следует обходиться без нее, если есть такая возможность.

– Ты повзрослел, государь, - сладко пропела Айнис, обратив на Халена ласковые голубые глаза.

– Но почему же вы не выходите в океан?
– продолжила Евгения.
– Ты говоришь, Камаким, что у вас множество фортов на побережье. Значит, есть и флот. Неужели вам не интересно узнать, что находится за горизонтом?

Он кивнул.

– Были смельчаки, что отплывали на поиски иных земель. Никто из них не вернулся. Где-то в океане находится подводное царство умерших душ, которые никому не дают проплывать над ним. Возможно, жители островов Мата-Хорус тоже отправляют экспедиции в дальний путь. А уж береговую линию Матагальпы они знают лучше кого-либо другого, недаром товары из Галафрии выгоднее покупать у них. На мой взгляд, госпожа, нам здесь и так всего хватает. Чего еще искать?

Пожалуй, Камаким прав, думала Евгения, наблюдая, как Венгесе управляет парусом, а Айнис заплетает косы Сериаде. Разница между землянами и жителями Матагальпы обусловлена географией. Землянам - что в глубоком прошлом, что в новое время - постоянно было мало того, что они имели. Их тянул за горизонт голос, говоривший, что где-то есть места лучше, чем их собственные. Так они дошли до самого края земли, расселившись по всем континентам и всем островам. Тот же алчный инстинкт двигал европейцами в эпоху великих географических открытий. Где-то растут деревья, дающие драгоценные пряности, где-то за тридевять земель чужестранцы ткут шелк и выплавляют огромные статуи из золота. Они жаждали завладеть всеми этими богатствами. Матагальпа же никогда не знала ничего, привезенного извне. Здесь не было алмазов, хлопка, жирафов. Появись хоть один жираф - и люди наверняка вырубили бы все леса, чтобы найти еще этих удивительных животных. А поняв, что на континенте таких нет, они выдумали бы легенду о Таинственной Земле Жирафов и непременно отправились ее искать. Но жирафов не было, зато было все, что нужно для привольной и сытой жизни...

Она с отвращением посмотрела на стол, на котором Пеликен накрывал обед. Она была голодна, но желудку определенно не нравилась качка.

– Все же попробуй поесть, - посоветовала Айнис, понявшая ее сомнения.

Сама она кушала один лишь фруктовый салат - красивая фигура требовала жертв. И тихо внушала Сериаде:

– И ты, моя радость, не увлекайся сладостями и жирным мясом. Ты прекрасна, и чем скромнее будет твой обед, тем дольше прослужит красота.

Сериада смутилась, украдкой бросила взгляд на мужчин. Но те, собравшись у руля, рассматривали что-то на берегу, а Пеликен, пододвигавший к столу кресла, умело притворился глухим.