Мир Под лунами. Конец прошлого
Шрифт:
– Увы, это не так. Его я не застал.
– Но Алекс - твое настоящее имя?
– Почти, - поколебавшись, ответил он.
– Когда я родился, ни этого имени, ни известных тебе языков еще не существовало... Я живу на свете четвертую сотню лет. Но чем дольше я жил, тем меньше меня интересовала власть. Я хотел постигнуть тайны мироздания. Столь многого удалось добиться! Думалось, что я был тогда истинным олуди, видел суть вещей, и моя сила казалась бесконечной. Возможно, ошибка как раз в том, что вещи слишком меня увлекли. Вместо того, чтобы продолжить познавать собственные возможности, я начал создавать то, чего еще не существовало. Мне хотелось изобрести гибкий и прочный металл, усовершенствовать оружие,
– И предпочел опять стать завоевателем.
– По-твоему, у меня был выбор? Первые люди, которых я встретил, хотели меня убить. А убив их, я уже не мог вернуться к прежней отшельнической жизни. В степи не спрячешься. Чтобы выжить, мне пришлось покорить несколько племен. Они кричали: "Веди нас дальше!" И чем больше я узнавал о мире, в который попал, тем больше хотел завоевать его и создать собственную империю, с новыми законами.
Евгения со стуком отставила стул и забегала по комнате, возбужденно размахивая руками.
– Ты смеешься надо мной. Так не бывает! Хочешь убедить меня, что мы из одного мира, но между нами - две тысячи лет и я пришла из времени более позднего чем ты. Говоришь, что уже тогда изобрел порох, и сверхпрочные металлы, и какие-то эликсиры... Я многое видела, но это уже слишком! Кстати, - вспомнила она, - еще ты сказал, что научился видеть и слышать лишь после Дафарской битвы. Мне и в это нужно поверить?
– Эта способность долгое время оставалсь мне недоступна. Но потом, - он усмехнулся, - ты прокляла меня, и это разбудило силу.
– Это невыносимо, - сказала она тихо.
– Ты уничтожил все, все, что я делала. Я обещала Халену победу под Рос-Теорой, но ты прогнал его. Я хотела вместе с ним разбить тебя под Дафаром, а вместо этого оказалась одна в горах. Прокляла тебя - и сделала сильнее. Жаль, что я не погибла тогда, у круглого озера. Это лучше, чем видеть, как все мои старания пошли прахом.
– Ребенок, - сказал Алекос и поманил ее к себе.
– Я думал, в Ианте правит колдунья с опытом столетий, как я сам. А ты всего лишь дитя, не знающее своей судьбы.
– Он притянул ее ближе, обнял тонкую талию.
– Тебе повезло, что мы встретились. Я не встречал раньше таких, как мы с тобой. Видно, чтобы получить эту силу, надо пройти через туман. И многие ли имеют после этого шанс выжить? Тебе уже повезло один раз, когда ты вышла из тумана здесь, на твердой земле. А теперь повезло повторно. Я смогу уберечь тебя от опасностей... хотя бы на несколько лет.
Она оттолкнула его.
– Ты убережешь меня от опасностей? Из-за тебя я уже десятки раз могла погибнуть!
– Тут ничего не поделаешь. Путь олуди в Матагальпе - это путь войны. Когда-то я тоже пытался бороться с этим, но есть вещи сильнее меня. Мы могучи, но даже собственной жизнью мы не управляем. Запомни это, это лучший совет, который я могу тебе дать.
Он подошел к двери в сад, откинул колыхавшуюся на ветру прозрачную занавесь.
– Прогуляемся? Накинь шарф - солнце садится, и уже посвежело.
Комнаты наложниц были расположены таким образом, что у каждой имелся свой выход в сад. Увитые плющом шпалеры отделяли участки сада друг от друга, так что, прогуливаясь, Алекос и Евгения были надежно укрыты от взглядов других обитательниц гарема. Солнце слало последние чуть теплые лучи, окрашивая розовым белые волосы царя.
Евгения долго молчала, и по ее лицу было видно, как она раскаивается, что сказала слишком много.
– Ты говоришь, что завоевал весь мир. Но ведь это не так. Матагальпа - лишь один континент, и кто знает, сколько их всего. Быть может, в нескольких тысячах тсанов от нас есть другие земли, где тоже живут люди. Быть может, они намного опередили нас и уже создали то, что ты только пытаешься создать.
–
Я думал об этом, но решил не отвлекаться на то, что мне пока недоступно. Возможно, ты права. Итак, мы с тобой действительно из одного мира?– Похоже, что так. Но нас с тобой разделяют две тысячи лет. Ты упоминал римского императора - он жил в первые годы той эпохи, от которой мы ведем отсчет времени, а я пришла из две тысячи двенадцатого года ее.
– И у вас есть воздушные шары и пушки?
– заинтересованно спросил он.
– О да!
– рассмеялась она.
– У нас есть оружие, способное поражать цель за десятки тысяч тсанов, корабли, перевозящие по воздуху тяжелые грузы, и свет, зажженный не от огня. Мы овладели силами природы, о которых в твое время и не догадывались. Но все это произошло не так давно. Если бы ты не ушел из нашего мира, его история, вероятно, пошла бы по другому пути.
– Это поразительно. Вот так и поверишь в судьбу, подобно шедизцам! Видишь, как права была она, не дав мне убить тебя под Дафаром. Ты можешь помочь мне.
– Я помогу тебе, насколько это в моих силах. Но я покинула тот мир четырнадцать лет назад и помню очень мало. И уж конечно, я никогда не знала, из чего делают порох и как отливают высококачественную сталь!
Евгения опустилась на сиденье качелей. Прислонившись к их опоре, Алекос задумчиво смотрел на нее. Солнце село за золотые крыши. На Шурнапал опустилась вечерняя прохлада. В стремительно темневшем небе одна за другой зажигались крохотные точки звезд. Они одновременно вздохнули, вернувшись из воспоминаний в настоящее. Этот мир опять довлел над ними. Какие бы узы ни связывали их в прошлом, сейчас они были по разные стороны баррикад. На ее лице угасло оживление, она опять замкнулась в себе. Ее молчание взволновало его больше, чем красота. Он сел рядом. Кресло тихо раскачивалось под скрип держащих его цепей. Она подалась навстречу и ответила на поцелуй. Ее смелость еще больше его возбудила. Алекос потянул ее в спальню.
***
Он поднялся как всегда очень рано. Евгения спала глубоким сном, рассыпав по подушке ярко-каштановые кудри. Она не проснулась бы, даже если б Алекос попытался ее разбудить. Он вышел через сад, знаком вернув на место служанок, дремавших в гостиной и вскочивших при его появлении.
Главный распорядитель Бахтир и первый секретарь Мальрим по заведенному порядку ждали его в приемной. С этого начиналось каждое утро: они докладывали царю о выполненных поручениях, напоминали распорядок дня и записывали новые распоряжения.
– Экипажи уже готовы, и люди вас ждут.
Алекос поинтересовался:
– В каком состоянии дом царицы?
Бахтира невозможно было ничем удивить.
– За то время, что вы правите, господин, в нем никто не жил. Там убираются и стирают пыль, и...
– Госпожа Евгения будет жить там. Пусть она сама решит насчет ремонта и вообще делает все, что решит нужным, и не считает денег. Передай ей, что она может свободно перемещаться по дворцу. Все ее приказы - выполнять, - продолжал Алекос, собираясь в дорогу.
– Пусть делает, что хочет... в рамках приличия, разумеется. Хотя что касается приличий, нашим придворным дамам впору у нее поучиться. И вообще, Бахтир, помоги ей освоиться.
– Понял, мой господин, - распорядитель на мгновение прикрыл глаза, - все сделаю.
Евгения собиралась выйти в сад, когда Лела доложила о приходе главного распорядителя. Они поздоровались как старые знакомые, но ни слова не было сказано о прежних временах. Учтиво ее поприветствовав, он торжественно возвестил:
– Наш господин приказал предоставить вам для жительства дом царицы. Не соблаговолите ли посетить его прямо сейчас? Мы его осмотрим и подумаем о ремонте.
Услышав новость, Евгения не выразила удивления - она уже поняла, что от Алекоса можно ждать чего угодно.