Мир После

— Иду, — отозвалась и направилась к двери, но та неожиданно раскрылась, являя передо мной Троя в парадной форме.

К слову, парадная отличалась от обыкновенной лишь усиленным бронежилетом, формой плеч у куртки — выдающей ранг бойца, и цветом кожи — синей стали самого темного оттенка.

Я быстро осмотрела его, стараясь запомнить каждую деталь и зафиксировать её в памяти, и перевела взгляд на лицо. Сглотнула. Мы перестали общаться. Совсем. Всё свелось к его репликам во время наших тренировок и к моим сдержанным ответам. Мне не хватало нашего общения. Мне не хватало его самого…

Видела я его также только во время наших вечерних встреч, иногда ещё — за ужином, ещё реже — за завтраком. С тех пор, как он сменил прическу, я много раз думала — как теперь будут ощущаться его волосы, если запустить в них пальцы?.. Ещё я могла по несколько минут в день отдаваться анализу — идёт ему новая стрижка или нет? В итоге всегда приходила к одному мнению: нужно посмотреть ещё раз.

Готова ли я была забыть его? Не как своего командира, а как своего мужчину? Ответ был очевиден — нет.

Готова ли я сделать шаг, чтобы вновь сблизиться?

Я на секунду прикрыла глаза: страх; внутри меня были страх и неразбериха.

Не готова. И возможно никогда не буду готова. Но всегда буду желать, чтобы Того Дня не было.

Я открыла глаза и вышла в коридор, слегка задев плечом руку Троя — это вышло случайно, но от этого простого прикосновения, меня пробил жар, а сердце предприняло очередную попытку вырваться из груди. К нему.

— Ты всё помнишь? — коротко спросил Трой.

— Да, — также коротко ответила я и пошла вперёд по коридору, но была остановлена…

Я недоверчиво смотрела на его пальцы, держащие меня за предплечье, и никак не могла понять — мне это видится? Или он действительно намеренно остановил меня?

Я перевела взгляд на его лицо и застыла, молясь, чтобы не спугнуть момент: Трой смотрел на меня прежним, слегка безумным взглядом, а его хватка на моём плече становилась всё более болезненной.

Я не могла выдавить из себя ни слова. Казалось, что даже дышать стало трудно…

— Постарайся выжить, Покахонтас, — через силу процедил Трой, едва удерживая на лице прежнее выражение спокойствия и отстранённости.

— Постараюсь, — выдавила из себя, не в силах оторваться от его глаз.

Только они говорили мне, что тот Трой, что вынудил моё сердце ожить и забиться, тот Трой всё ещё там — внутри метиса. И только они говорили мне, что он не смирился. Что он дал мне время на подготовку к нашей общей цели, но не отступился и не забыл.

Я не знала, как реагировать на это. Одна часть меня готова была броситься на него и разрыдаться, побить его — или попытаться побить, — заняться сексом и спокойно направиться в Централь, чтобы уничтожить всех создателей Мира После… а вторая — требовала сдержанно отступить и вспомнить, что такие, как Трой, не меняются, и что я — не Господь Бог, чтобы излечить его от того, чему в нашем мире даже названия не было…

— Идём.

Трой вновь был собран и неприступен, как стена, и уже вовсю отдалялся от меня, пересекая коридор и двигаясь на выход.

Я закрыла дверь в свою спальню, мысленно попрощавшись с ней надолго, и двинулась следом.

Впереди были четыре часа пути.

Впереди была Централь.

— С Богом, — пробормотала себе под нос, тут же усмехнувшись всей иронии ситуации: мы шли карать тех, кто сделал религию основой Мира После.

И мы не надеялись на небеса. Мы надеялись лишь на мечи и пистолеты. А ещё на зараженных людей, тайно провезённых в кузовах грузовиков на территорию Централи.

* * *

Огромная, в сорок или пятьдесят метров в высоту, стена. Я знала, что у неё был металлический остов, а с обеих сторон она была усилена бетонными блоками, — но впервые видела её в живую. Это действительно было грандиозным зрелищем.

В отличие от наших баз, ворота Централи не разъезжались в стороны, а поднимались вверх, уходя куда-то в толщину стен. Я сжала ладони на коже сиденья, вцепившись в неё пальцами, и смотрела, как перед моими глазами открывается вид на Главный Город Мира После. Я не знала, сохранились ли на мировой карте другие государства, как не имела понятия, добрался ли до них вирус, но не могла не отдать дань величию Города, Который Выстоял…

У самой стены располагались зоны сельского хозяйства, где в поте лица трудились худые, изможденные люди, пытавшиеся извлечь жизнь из почти мертвой земли; чуть дальше, через тридцать минут езды, начиналась зона ремесленников — никаких заводов, лишь производство нужных жителям Централи товаров: одежды, обуви, посуды, предметов гигиены. Я знала, что в Городе проведено электричество, как знала, что помимо электростанции, Централь имела ещё несколько действующих заводов, но все они располагались с другой стороны — у противоположной стены, и имели новейшие (на момент Великого Разрушения) системы очистки воздуха. А благодаря климатическим условиям, даже дым из труб этих заводов относило за стену, а не в жилую зону Централи.

И тем не менее я ощущала, насколько спертым был воздух внутри этих огромных стен, — и не могла не заметить, как было сложно здесь дышать в принципе… Хотя, скорее всего так проявлял себя мой страх быть пойманной в этой ловушке из металла и бетона.

Барб взяла меня за руку, и дышать стало чуть легче.

Я улыбнулась ей одними глазами и вновь повернулась к окну автомобиля. То место, куда мы ехали, было также — с другой стороны от жилой зоны. Территория Главной Базы как раз соседствовала с Центром Исследований Скверны — да, да, именно так: именно — исследований и именно — скверны. Меня даже передернуло от лицемерия властителей Централи: того, как серьёзно они делали вид, что борются с проблемой, которую на самом деле сами и создали… Но мимо Центра Исследований мы проехали много позже, а сейчас как раз пересекали жилую зону Централи. Многоэтажные дома поражали своей высотой, а люди, спешащие куда-то по своим делам — своей худобой. Сама зона была просто огромной, — не удивлюсь, если внутри стен проживало больше миллиона человек, — и поделённой на районы. Любопытство во мне заставило фантазировать о других выстоявших после Великого Разрушения городах: как они выглядели? Были ли они застроены такими же безликими серыми зданиями, давящими на людей своей высотой и тысячей окон? Или в них всё ещё сохранились краски и зелень? От лицезрения однотипных и удручающих видов за окном становилось тошно. Разве можно здесь жить? Кто вообще по доброй воле выберет Централь местом для жизни? Ответ был ясен, как день: сотни тысяч, миллионы людей! Поскольку внутрь стен их загонит страх. И уже неважно будет, насколько тяжел здесь воздух и насколько мала вероятность устроиться с комфортом — главное, что они смогут выжить. И они будут подчиняться властям Централи, поскольку законники — единственный гарант их защиты перед угрозами Мира После. Единственный — после стен.

Через час мы пересекли жилую зону и выехали на гравийную дорогу. Мимо нас проплыло величественное здание Центра Исследований, а чуть позже — загородная резиденция главнокомандующего и его охраны. Этот светлый особняк не вписывался в картину Централи: даже со стороны он выглядел уютным и ухоженным, и гармонично сочетался с зеленью, насаженной вокруг. Помимо сада с различными плодоносящими деревьями, рядом с особняком был разбит парк, в центре которого красовался настоящий фонтан с водой! Я даже развернулась, провожая взглядом это чудо. Последний раз я видела фонтан на картинке в журнале, который мне принесла приемная мать… лет десять назад.

— Хорошо, что наша встреча пройдёт на полигоне, а не в резиденции дяди, — подал голос Аст, равнодушно глядевший в окно.

— Почему? — я посмотрела на него.

Он сидел на пассажирском месте рядом с Троем, в то время, как мы втроём (я, Барб и Вельз) расположились на задних сидениях.

— Мне всегда нравилось находиться там. Я бы не хотел, чтобы это здание было разрушено, — отозвался племянник главнокомандующего.

— Поясняю для всех остальных, — усмехнулся Трой, — как только мы свергнем власть Централи, мы переберёмся жить туда.