Мир приключений 1988 г.
Шрифт:
— Смотри, мальчик, смотри, как выглядит твой дом со стороны, — вдруг очень торжественно заговорил хозяин галактоида, поднимаясь с кресла и подходя вплотную к иллюминатору. — Она похожа на космический корабль, который, вращаясь, несется по своей вечной орбите со скоростью… Как ты думаешь, с какой скоростью мчится Земля вокруг Солнца?
— Я не знаю, — признался Карен.
— Ее скорость огромна. Почти тридцать километров в секунду. А ну-ка посчитай, сколько это будет в час?
Карен некоторое время сосредоточенно шевелил губами, потом сказал, дивясь полученной цифре:
— Сто восемь
— Ну да, а Солнце и Луна, обслуживая нас, заботливо бегают вокруг планеты… — улыбнулся правнук Карена. — Это уже было… много лет назад.
— Да-да. Теперь мы вроде бы все знаем, — а все равно не верится. Даже то, что не Солнце вокруг нас, а мы вокруг Солнца. Так хорошо и приятно, когда утром оно выплывает из-за холма, а вечером прячется за дальними высотными домами.
Теперь галактоид направился в облет планеты, и Карен неожиданно для себя вдруг испытал прилив восторга и нежности к этому огромному голубому шару, на котором живут люди, на котором есть место и ему.
— Мы возвращаемся, — сказал он. — Как хорошо! Как хорошо, что мы возвращаемся. Планеты, которые мы видели, и комета Галлея тоже удивительные! Я запомню их на всю жизнь. Но они мертвые! — Он повернулся к своему собеседнику, и на его лице отразилась, может впервые в жизни, совсем не детская боль. — Они мертвые. На них не может жить человек. На них никто не живет. Мы одни! Эта Земля — наш единственный дом. Мне почему-то страшно…
Ставший совсем огромным шар медленно поворачивался под ними.
— Смотри! — сказал Карен-старший (старший пока, на галактоиде). — Под нами океан. Ему нет конца. Мировой океан занимает… как бы ты думал, сколько? — И сам ответил: — Больше семидесяти процентов всей поверхности Земли.
— Семидесяти процентов! — поразился Карен. — Значит, суши остается всего тридцать.
— Но и это еще не все. А теперь прими сушу за единицу и считай: тридцать три процента суши — горы. Двадцать процентов — пустыни. Десять процентов — ледники… Взгляни! Вон один из них. Мы как раз пролетаем над Антарктикой.
Карен, неотрывно смотревший в иллюминатор, увидел большое белое пятно с неровными краями, совсем как на контурной нераскрашенной карте.
— Итого — шестьдесят три процента непригодной для жизни Земли. Вот и получается, что даже из оставшихся тридцати процентов суши человеку отведена лишь одна ее треть. Сколько это в процентах?
— Десять! От всей огромной Земли всего десять процентов! — удивился Карен. И добавил: — А если бы сосчитать в процентах, сколько это будет от всех планет Солнечной системы!..
И тут большой, ярко блеснувший над Землей шар привлек его внимание.
— Луна, — сказал Карен-старший. — Такой ты видишь ее впервые. Она обращена к Земле всегда одной и той же стороной. Сейчас она перед нами как бы с изнанки.
— Как Арарат. Его мы тоже видим всегда с одной и той же стороны, потому что он в Турции… — заметил Карен-младший. — А что там темнеет внизу?
— Сахара. Самая большая пустыня на Земле.
— Из тех двадцати процентов, на которых нет места человеку?
— Из тех.
Карен отвернулся
от иллюминатора и задумался, потом очень серьезно сказал:— Знаешь, что-то со мной произошло за время путешествия. Ты говоришь, на Земле еще не кончилась та же самая ночь, а я будто стал взрослее на сто лет. Может, и правда время в космосе и время на Земле течет по-разному? Посмотри, не выросла ли у меня борода, как у тебя?
— Что-то не заметно, — улыбнулся Карен-старший. И, посерьезнев, добавил: — Это естественно. Ты так много увидел и так много понял.
— А еще я понял, что нельзя людям воевать. Посмотри, как нас мало и как мы одиноки. Даже обидно.
— Не волнуйся, — успокоил его человек из будущего. — Люди поймут это скорее, чем ты думаешь. Да они уже и поняли. Так что живи спокойно… — Заглянув в иллюминатор, он сказал: — Галактоид приближается к Еревану. Ты успел бы задать еще один вопрос.
Карен подошел к нему совсем близко, доверчиво и грустно заглянул в глаза и вдруг, обхватив руками, прижался к нему.
— Мы никогда-никогда больше не встретимся с тобой? Да?
В его глазах заблестели слезы. Он зажмурился, и слезинки, выкатившись, упали на зеленый комбинезон.
Человек из будущего взял в ладони лицо мальчика, погрузил взгляд в его голубые, как земное небо, глаза и ласково произнес:
— Отчего же, милый ты мой прадедушка, мы встретимся. Это будет нескоро. Я появлюсь на свет, когда тебе исполнится семьдесят пять, и ты еще успеешь понянчить меня.
Лилия Неменова
ЩЕН ИЗ СОЗВЕЗДИЯ ГОНЧИХ ПСОВ
Вместо предисловия
Каждому известно, что звезды падают. Особенно в теплые августовские ночи, когда на черном небе так хорошо видны созвездия с красивыми, странными названиями: Орион, Водолей, Телец, Скорпион, Козерог…
Но мало кто задумывается над тем, что происходит в это время в Галактике: останется ли на месте упавшей звезды прореха или ее можно заштопать? И куда девается исчезнувшая беглянка?!
Ответить на эти вопросы автору, естественно, трудно, тем более, что он не астроном. Но вот недавно выяснилось, что, но непроверенным данным, выпала и покатилась звездочка из созвездия Гончих Псов…
КАК ЩЕН НАШЕЛ РЫЖИКА
Улица была бесконечной. Щен брел по ней, слегка пошатываясь. Его оглушал скрежет, грохот, визг тормозов и множество запахов, теснивших и перебивавших друг друга. Запахи были острые, едкие, кислые, горькие, но все одинаково чужие.
Щену казалось, что прошла уже целая вечность с того момента, как он вылез из уютной ямы в городском саду, за эстрадой. Яма была устлана старыми тряпками и обрывками газет. Сколько Щен себя помнил, он находился там со своими братишками и матерью, лохматой, желто-бурой дворняжкой, от которой прекрасно пахло молоком, пылью и еще чем-то, острым и влажным. Щен любил спать, уткнувшись в ее теплый бок, а когда хотелось есть, подползал к ней под живот и насыщался до отвала. Иногда мать уходила, тогда малыши громко скулили и жались друг к дружке, но она скоро возвращалась, и опять можно было беззаботно спать и есть.