Мир свалки. Дилогия

– Принимайте дела, - сухо сказал человек с папкой.
– И все сопутствующее к ним. Бумаги ревизировать, медикаменты под учет. Капрал останется проследить, распишется под описью. Ясно?

– Да. Только вот...
– смущенно спросил халат.
– А эти не вернутся?

– Заговорщики против Метрополии? Нет. Думаю, что нет.

Малыш лежал и слышал, как переговариваются в соседнем отсеке - должно быть, солдаты. Слышал смешки.

– Вот эта ничего, уже сформировалась. Интересно, если с ней того самого проделать, почувствует она что-нибудь?

– Сам не боишься прочувствовать, если она уродка окажется? Знаешь, что у них внутри может быть? Такое прочувствуешь!

– Нет, слушал что господин капитан сказал? Эти тоже проверенные - видишь, оштриходили? А вот те, что в соседнем очереди дожидаются - к тем я и близко не подойду! Хотя... одно не пойму, с чего это они сюда явились сами? Надеются - не застукают?

На это чей-то голос изрек глубокомысленно:

– Не все уроды до времени знают, что они - уроды!..

...Восьмой попробовал, как и тогда, увидеть свою кровь. Сначала показалось - есть, получилось, даже уловил знакомый шум, но пропало. И неимоверно устал от этого небольшого усилия, даже вспотел.

– Что с тобой?
– спросила Ник.

– Так... Кое-что вспомнил.

– Желтые провинции?

– И это тоже.

– Нашел что вспоминать!

Восьмой почувствовал, что от этого, кажется нехитрого, небольшого усилия, устал смертельно. Всякое дело требует своей тренировки. Ничего, время еще есть! Во всяком случае, так Восьмому казалось - что время у него еще есть...

ГОСТИ

– Что так долго?
– первым делом спросила Слухач, когда вернулись.
– Опять воспоминаниям предавались? Глянули бы, что наружи делается!

Снаружи делалось не хорошо. Во-первых, у входа лежало два тела - один в форме стража, причем не какой-то волонтер, а с поясными шнурами капрала. Второго не разобрать, частью завалился за бетонную урну, одну из шести. Верно, Ник их здесь понаставил, что в бар никто не мог на колесах въехать. Но, если судить по подметкам, тот второй тоже не из дешевых мишеней.

– Кто постарался?

– Она! Кто еще?
– Слухач кивнула на Лидера.
– Без спроса! Ремня бы ей!

– А дотянулась как?
– удивился Восьмой.

– А она снизу, с той дырки со створкой. Животину какую-то держишь, Ник?

– Теперь спалят, огнемет притащат и выжарят нас здесь.

– Не должны, - сказал Восьмой.
– Не сразу. Если тут собственное хранят, то не должны. Что там, кстати, у тебя?

– Не твое дело!
– отрезал Ник.
– Скоро догадаются сверху зажечь - не хрена подвалу не будет. Но сначала тушилки пригонят.

– Ты когда последний раз горел?
– спросил Восьмой.

– Давно. При том мэре, которого повесили. При нем три раза. Так что, правильно его повесили. Жаль, что один раз. При этом еще не горел. Но если придется, не долго ему в мэрах ходить!

И уточнил после паузы.

– В живых мэрах!

Ник был бледен, с обильной испариной.

– Не знаю, и знать не хочу, из чего приятель твой - вон тот колобок тонкорукий - свое вытрезвляющее пойло сварганил, но лучше бы он сам его лакал!

– Но полегчало? Руки-ноги в порядке?

– Зато голова теперь трещит!

– Сказать, чтобы сделал чего по скорому? Эй, Лекарь!

– Нет уж! От головы глотну, опять на руках-ногах скажется? Так и буду чередовать, пока понос не проберет?

– Скоро нас всех проберет, - сказал Восьмой.
– Тяжелые прибыли в брониках. Личный спецназ господина Мэра. Элита! Вот где ставки, кстати, и гарантии... И паек!

Пожаловался и слюну заглотил смачно.

– Дал бы что-нибудь из своего запаса, что для чистых держишь? Все равно пропадет теперь. Или оно или мы - без разницы.

– Перебьешься!
– сказал Ник.
– Тот ваш брюхатый уже на всех набрал, даже лишку. Дай сам посмотрю...

Приложился к отверстию.

– А умороженные здесь что делают?
– удивился Ник.
– Вон на той крыше, видишь? Никак, чердачные вязальщики на тропу войны вышли? Ты что, еще кому-то жизнь попортил? А, Восьмой?

Принялся подсчитывать.

– Так... Чердачные. Спецназ мэрии - эти каждому делу затычка - жди в гости. Охрана Мэра - вот они вряд ли сунутся. Теневой со своими - что угодно можно ожидать. Здесь от настроения Теневого зависит - с какой ноги встал. Думаю, он сейчас с Мэром вон в той чрезвычайке на колесах заседают...

– Зажарить тебе их?
– спросил Восьмой, колдуя с дальномером штуцера.

– Зажаришь - резня по всему городу начнется - передел! Метрополия всеобщий карантин объявит, и Черных Волонтеров введет. Потом весь город опустят - одну из низших категорий влепят - обычная практика. Как минимум, на год. Голод, карточная система... В самом деле бестолочь или играешь?
– посмотрел на Восьмого и вздохнул, отвел глаза.
– Лучше вон тот белый вагончик подпеки, что у второго круга оцепления. Саннадзор прибыл... Подонки! Каждый квартал им за допуск проплачиваю, что у меня кухня в переделах нормы, так еще и тарятся халявщики. Давай-давай - подпеки уродов! Все равно, штуцер проверить надо - на ком еще? Удачно-то как, - порадовался Ник.
– Сколько выставляешь?

– Семьдесят пять, - буркнул Восьмой.

– По-моему, восемьдесят с лишним.

– Семьдесят пять - монетка в монетку. Кто из нас стрелок, я или ты?
– озлился Восьмой.

– Ты. Но здесь почти восемьдесят!

– Заткнитесь оба!
– разозлилась Слухач.
– Мастер! Пойди скажи, сколько вон до того белого самохода с крестом?

Мастер подошел, глянул мельком.

– До ближнего бампера семьдесят семь метров, сорок четыре сантиметра.

– У меня точнее получилось!
– обрадовался Восьмой. Глянул королем.

– Не промахнись!
– сказал Ник.

Восьмой на эту глупость не отреагировал. Пошептал что-то над ложем, приложился, нажал, где надо... Гулькнуло едва слышно.

– Ну и что?
– спросила Слухач.
– Ничего не вижу.

– Ба!
– расстроился Восьмой.
– Не получилось, наверное. Никто не выпрыгнул? Сейчас еще разочек...

– Подожди...

Видно было, как к самоходу подходил кто-то в форме. Открыл дверину, отскочил, рот разинул беззвучно, а может и со звуком, но сюда не донеслось. Другие набежали, один метнулся внутрь и тут же выскочил, зажимая нос. Стали орать, оглядываться на бар. Моментально все в округе опустело, только головы торчали, выглядывали. Никто больше не шлындал.

– Ну, вот и обновили, - растерянно сказал Восьмой.

– Теперь Теневой точно обидится, - вздохнул Ник.
– Я ему сказал, что штуцер не целованный - новье!

– Не хрен чужое обещать, что подаришь!

– Голова-то как болит!
– опять пожаловался Ник.

– А ты поблюй, - от души посоветовал Восьмой.
– Я когда волнуюсь, всегда так делаю.

– А сам не хочешь?

– Нет. Сейчас чего волноваться. Сейчас дело трубное. Мэра, говоришь, вместе с Теневым спечь нельзя. Тогда, на круг, получается - кранты - спускай кровь. А говносеть Стражи первым делом перекроют, да и не полезу я туда.